Никто не даст второго шанса

Под рукой нет никаких предметов, кроме полотенец. Защищаться нечем, нечего схватить и огреть его по голове, нечем заколоть в самое сердце, нечем ослепить, нечем удушить. Через секунду я встречусь с ним лицом к лицу и буду полностью беззащитен.

- Не... убивай меня, пожалуйста... - прошептал я стене. Человек у меня за спиной глубоко вздохнул, стараясь совладать с собой.

- Как эгоистично, Валера. – Моё имя прозвучало его голосом так трепетно. – Ты никогда не думал, что почувствую я, если ты уйдёшь, - почти шёпотом процедил Грей, его гнев, как нечто живое, мурашками полз у меня по спине, подбираясь к шее, покалывая кожу.

Всё равно развернувшись, я увидел прекрасное лицо. Вместо гнева и отвращения на нём было столько боли и едва ли не детской обиды, что я с трудом сдержал лёгкую улыбку и признание о том, как он прекрасен, когда ему больно. Грей закрыл глаза и поджал губы, за секунды сменяя боль маской гнева, я слышал, как тяжело он дышит через нос.

- Я скучал по тебе, - только и сказал я, Грей лишь на секунду вскинул брови, но телефон, будто очнувшись, стал снова звонить. Грей с такой силой заехал по нему кулаком, что аппарат слетел на пол, жалобно треща об обрыве связи.

- Долбанное враньё!!!

Я зажмурился и задрожал, чувствуя прохладный шлейф от отстранившегося Грея. Он схватился за голову, меряя шагами кухню в полном отчаянии. Мне показалось, что ему стало стыдно за свой крик.

- Я не знаю, почему я... Ты же не обижал меня, пальцем не тронул, иногда я смотрю на тебя – ты заботливее всех других... - На что Грей нахмурился, будто не понимая, о чём я говорю.

- Ты лжёшь, лжёшь, как и все.

Совершенно не понимая, почему Грей не верит мне, я лишь стоял и смотрел на него. Теперь уж я точно и шага не посмею сделать. Не хочу, чтобы мою голову постигла участь телефона, что продолжал противно жужжать о повреждённой линии. Наверное, стоит усвоить: если ты однажды кого-то предаёшь, тебе не дают второго шанса. Тебе могут дать иллюзию шанса, но никто не забудет твоё предательство. Где-то в глубине души у каждого человека остаётся осадочек, тот самый, который напоминает о себе всякий раз, когда пытаешься доверять кому-то.

- Неужели до тебя не доходит, что ты никогда не будешь счастлив, если полностью не будешь мне доверять! – воскликнул Грей. – Не пытайся бросить меня! Разве тебе тут так уж плохо?

- А чего ты ожидал? Я тебя толком даже не знаю. Ты о себе ничего не рассказываешь, как только я пытаюсь тебя о чём-то спросить - ты уходишь в мороз! Может, ты вообще убить меня хочешь!

Грей какое-то время не отвечал, он лишь молча смотрел на меня своими странными глазами, одновременно отражающими гнев, отвращение, заинтересованность, подозрение, презрение, вину, страх, недоверие, сожаление, жалость, нерешительность, смущение и печаль. Внезапно он двумя короткими шагами преодолел расстояние между нами и оказался у меня перед носом, сильные руки по обе стороны от меня упирались в стену. Мне казалось, что ещё секунда, и она раскрошится.

- Может и так, - с отвращением процедил Грей, глядя мне прямо в глаза, будто эти слова были ему противны. Зачем тогда он говорит такое?

- Но... это ведь неправда, - задрожал я. Уши стали гореть, а в ступни ударил жар, будто я собираюсь взлететь, как ракета, пробив головой потолок. Он и тогда удержал бы меня...

- Ты в этом так уверен? – его горячее дыхание опалило мне кожу, словно в доказательство слов. – Посмотри на чудовище перед собой и скажи, что это не сон, - с вызовом продолжил Грей. – Я мог бы задушить тебя одной рукой или свернуть шею даже случайно, пока ты стонешь и думаешь, что занимаешься со мной сексом. Я мог бы мучить тебя неделями за всё то время, что ты заставил меня ждать. Я могу сейчас тебя убить, никто даже не заметит – и нам обоим станет легче.

- Нам обоим станет легче, если ты заткнёшься, Грей, - строго сказал я, раз уж это, похоже, мои последние минуты жизни. Так как человек передо мной вряд ли сейчас был способен размышлять здраво. Его глаза чуть округлились, совсем немного, вспыхнули. И я поцеловал его. Осторожно, не слишком резко, чтобы не вызвать ответной реакции в виде удушения, но достаточно быстро, чтобы он не успел возразить какую-нибудь чушь, или, что хуже, оттолкнуть меня. Нет, ну что мне терять? Я даже девственность своей попки с ним потерял.

Сначала Грей напрягся, но затем неторопливо ответил на поцелуй, продолжая всё же держать ладони прижатыми к стене по бокам от меня. «Ну, подойди же ближе...» - только и крутилось в голове. Мой мозг в этот момент отказывался понимать, что происходит, я действовал по воле импульса, так, как мне казалось нужно сделать. Так, как мне хотелось сделать. Едва я приложил руку к его штанам, Грей резко поднял голову, уставившись в стену, пока мои губы сместились ему на шею, неловко скользнув, оставив влажный след.

- Ты пытаешься меня задобрить.

- Да. Хотя мне нравится, когда ты злой, - тихонько ответил я, притягивая его ближе, но Грей не спешил заключать меня в объятия. Я был уверен, что ему не было неприятно. Просто это такое грёбаное непредсказуемо дразнящее поведение. Он с ума меня сводит.

Он с ума меня сводит всякий раз, когда я прикасаюсь к нему. В этот момент, как... Господи, с чем же сравнить столь невероятное ощущение, как будто в Рождество происходит чудо, магия. Воздух становится хрустальным, всё вокруг замирает в ожидании, или в шоке, в смущении глядя на меня, на того, в кого я превращаюсь рядом с ним, на одержимого и зависимого, практически счастливого в своём идиотизме озабоченного парня.. Я как подросток, я как всплеск гормонов, я как концентрат взрывоопасной жидкости в венах, я неуправляемое существо, которое не способно здраво мыслить. Я схожу с ума. Я хочу прикасаться. Даже если он не будет смотреть на меня в ответ, я хочу прикасаться к нему и чувствовать его предательское возбуждение, которое не способно скрывать напряжённое тело, пока разум способен лишь на лицо надеть маску безразличия или раздражения. И единственное, в чём я относительно него уверен - он хочет этого не меньше. Мы – животные. Такое можно почувствовать, не осознать.
Моя рука нервно, но медленно блуждала вниз и вверх по паху Грея, пока я с дерзким выражением лица рассматривал полузакрытые глаза прямо перед собой. Он подался бёдрами навстречу мне, мы снова поцеловались. Не встретив сопротивления, я дрожащими руками стал расстёгивать ремень и ширинку на джинсах Грея. Высвободив член, я обхватил его рукой, другой рукой одновременно стягивая тугие джинсы пониже. Вязкой жидкости, скопившейся на кончике, совсем не хватало, чтобы смочить его весь, но я заворожено водил рукой, чувствуя на себе взгляд. Грей оторвал ладонь от стены, переместил руку на мою и крепко сжал. Намного сильнее, чем сжимал его я. Я поднял взгляд:

- Так сильно?

Он кивнул в ответ.
Чёрные глаза с поволокой. Он неотрывно смотрел мне в глаза, и это не могло не смущать, поэтому я опустил голову и стал следить, как моя рука уже практически свободно скользила по всей длине его прекрасного члена. Грей взял меня за подбородок и заставил снова посмотреть ему в глаза.

- Кому ты звонил? – строго спросил он, чуть двигаясь мне навстречу. Мы соприкасались губами.

- Н-никому.

- Тогда с кем ты говорил?

- Я не знаю.

- Валера.

- Какой-то парень из социальной службы, - с трудом вспомнил я. Он от меня в одном миллиметре, его член у меня в руке – как можно вспоминать других парней??

- Чего он хотел? – Господи, ну чего могут хотеть в социальной службе?!

- Назначить мне романтическое свидание и затрахать до потери пульса, - ответил я, и лицо Грея приобрело совершенно дикое выражение. Не знаю, остался ли он доволен моим ответом, но свои вопросы оставил. Вместо этого он медленно закрыл глаза, будто пытался совладать с собой и, положив руки мне на плечи, надавил, заставив тем самым опуститься ниже. Я встал коленями на пол, оттолкнув мешающий шнур от телефона, его жужжание слышалось будто из параллельной реальности. Я посмотрел на член перед собой: вздымающийся, твёрдый, как камень, горячий... влажная кожа, и прекрасный обладатель всего этого, внимательно смотрящий на меня сверху вниз, нетерпеливо кусающий губу. Я прижал его к животу Грея и провёл языком снизу вверх. Страсть нахлынула на меня. Не знаю, что руководило мной больше в тот момент – желание доставить ему удовольствие, или доставить удовольствие себе, лаская его неустанно. Я обхватил его губами и протолкнул как можно глубже, притянув Грея за бёдра. Он едва слышно простонал, медленно двигаясь мне навстречу.

Это так невразумительно прекрасно, что походит на сон. Сон, который я не могу контролировать, но из которого не хочется в реальность. И что, если я давно сплю? Что если реальность такова, что я никогда в жизни не посещал его московскую квартиру, не видел его друзей, понятия не имею, кто такой его бывший и уж тем более – никогда не встречался с Греем, с его непредсказуемостью, опасностью и невероятной грубоватой нежностью. Что, если ничего этого не существует? Ведь откуда мы, в конце концов, знаем, что реально, а что – нет? Откуда мы знаем, что это сон, пока не проснёмся?..

Мои губы скользили, язык неустанно ласкал, я не знал толком, как правильно, не знал, как он любит, но старался, как мог. Грей мягко положил руку мне на затылок, контролируя каждое движение даже сейчас. Рукой я крепко сжал его и стал двигать в унисон со своими губами, стараясь вобрать как можно больше в себя, мне хотелось большего. Как всегда. Наконец, я отстранился набрать воздуха, гладя Грея по напряжённым мышцам ног, он тут же заменил мою руку своей, его хватка казалась в десять раз сильнее, а движения – ритмичнее. Он тяжело дышал, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. Я придвинулся и приоткрыл рот, едва обхватив его губами. И ждал. Единственной мыслью в тумане, который окутал нас обоих, было: «Ну давай же! Сейчас!». Всего пара движений его руки, и я получил порцию горячей жидкости, заполняющей мой рот, попавшей на губы. Я чуть отстранился и вытер рот рукой, пока Грей заворожено наблюдал, как часть него бесследно исчезла во мне. Он медленно опустился на пол, переводя дыхание. В тишине мы просто дышали.

Каждый раз после очередной потрясающе волнительной сцены физической близости с Греем, я начинаю впадать в отвратительное состояние самоедства, вернее это сомнения пожирают мой мозг. Всё становится таким... ненастоящим, моя прекрасная реальность, или сон (чтобы это ни было) становится хрупкой, как ледышка весной. Прикоснёшься – и вот-вот раскрошится. Прикоснёшься – и превратится в воду, которая просочится сквозь пальцы прочь.

За окном уже садилось солнце, а мы по-прежнему молчали, сидя друг напротив друга на полу в кухне. Я приоткрыл холодильник, и на глаза тут же попался пакет сока. Хотелось пить. Дверца хлопнула, и я расслабился, прислонившись к стене и вытянув ноги. Ледяной сок остудил меня изнутри, разбудил, но всё вокруг казалось только ещё запутаннее. Недавно погашенный страстью мой дикий страх смешался с невосполненным желанием, напряжение во всём организме тихо зрело, пока Грей рассматривал, как я пью. Он потёр лицо руками и, чуть приподнявшись, достал из заднего кармана джинсов таблетки.

- Зачем ты их пьёшь? – тут же спросил я.

- Чтобы никого не убить, - ответил Грей и потянулся за соком. Моя рука застыла в воздухе уже после того, как я передал ему пакет.

- А почему тебе хочется..., - но он перебил меня.

- Тебе понравилось это делать?

- Что?

Грей сидел на полу и смотрел на меня в упор, то ли намекая своим вопросом, что пора бы сменить тему, то ли ему зачем-то было нужно сейчас самоутвердиться. Я подполз к нему поближе и коснулся согнутых колен, парень чуть попятился назад.

- А что именно тебя интересует? – тихо спросил я, и дыхание Грея стало громче.

- Всё... - протянул он шёпотом. И тогда я наклонился к его уху, кожа была обжигающе горячей.

- Да, мне понравилось ласкать твой член языком. Да, мне понравилось держать его во рту, да, мне понравился вкус...

- Как же я раньше мог без тебя обходиться... – он поцеловал меня так нежно, что я сам стал верить во всё это. Будто мы некогда разлучённые влюблённые, встретившиеся теперь и не способные насытиться обществом друг друга. Между поцелуями Грей уткнулся носом в мою щёку.

- Не уходи от меня... не бросай... пожалуйста.

- Ты совершенно спятил, - ответил я полушёпотом.

- Я-то - понятно. Но у тебя тоже с головой не в порядке. Гораздо больше, чем тебе кажется.

- Если я и спятил, то моё безумие ни в какое сравнение с твоим не идёт. Это я знаю точно. – говорили мы между поцелуями, трогая и обнимая друг друга, сидя на полу в кухне. Телефон трещал, но мы давно об этом забыли.

- Ни в чём нельзя быть до конца уверенным. Никогда.

Я выскользнул из его рук, пока Грей расслабленно целовал меня в губы, его горячий мягкий язык успокаивал мои уставшие губы. Но теперь я снова бежал по дому. Эти погони стали нашей реальностью, где по сути уже никто не убегает. По лестнице я за пару секунд взбежал наверх и, перегнувшись через перила, посмотрел на Грея внизу.

- По крайней мере ты бежишь не от меня, а ко мне, - улыбнулся он и буквально взлетел по лестнице. Мы собою выбили дверь спальни, и он тут же швырнул меня на кровать, на огромную постель, где я, кажется, не был сто лет. Спиной я приземлился на мягкое одеяло, и Грей тут же наклонился и заскользил от моих стоп по голеням, по внутренней стороне бёдер, сжимая их, к ширинке штанов, что были на мне. Он стянул их, а потом с силой раздвинул мне ноги. Взобравшись полностью на кровать, он приблизился, рукой сжал до изнеможения мои яйца. Язык коснулся головки, пока пальцы скользнули внутрь, прошлись сначала по задней стенке, затем Грей повернул руку и стал чуть сгибать пальцы внутри меня, будто подзывая к себе всё тело. Меня стало бросать в дрожь от каждого такого движения, а температура стала расти, живот вздымался и опускался, а ноги чуть дрожали. Но Грей остановился и извлёк пальцы, он поднёс их ко мне и коснулся губ. Я приоткрыл рот, не сводя с него глаз, и он погрузил их глубже. Подушка неожиданно исчезла у меня из под головы и оказалась под бёдрами, а я – на животе. Слева что-то мелькнуло в полумраке, и я понял, что это футболка Грея. На случай, если он решил, будто я потерял бдительность и так просто буду слушаться, я стал извиваться.

Времени раздеться ему хватило лишь на футболку и чтобы хоть как-то усмирить меня, Грей одной рукой прижал меня за шею к постели, а другой пытался справиться с чёртовым ремнём и ширинкой на пуговицах, которую успел застегнуть ещё в кухне. Борясь с желанием раздеть его, я коснулся руки, прижимающей меня, пришлось успокоиться и прекратить извиваться, только слушать шорох одежды. Справившись с ширинкой и ремнём, он кое-как приспустил свободной рукой джинсы и смочил слюной пальцы, чтобы смазать член, то и дело едва касающийся моей попы. Коленями он снова раздвинул мне бёдра, подался чуть вперёд, и я прогнул спину, чувствуя, как Грей заполняет меня.

- Господи, дааа... - простонал я, уткнувшись лбом в одеяло, чувствуя его в себе сантиметр за сантиметром. Он потянул меня за волосы, чтобы взглянуть на лицо. Восхищённо осматривая его, Грей поцеловал меня в губы, двигаясь в моём теле сильными толчками. Заведя руку ему за голову, я схватил его за волосы, притягивая к себе в поцелуе, который мне то и дело приходилось прерывать непроизвольно вырывающимися стонами. Жаркие поцелуи коснулись моих скул, шеи. Совсем опустив голову, я открыл доступ для задней части шеи тоже, вздрагивая от каждого поцелуя в эти места. Его лицо было так близко... я нетерпеливо облизнулся и коснулся языком его губ. Грей тут же поймал ими мой язычок... С каждым толчком, с каждым нашим покачиванием, я продвигался им дальше в рот Грея, будто пытаясь проникнуть в него, пока он проникал в меня. Двигаясь уже быстрее и жёстче, он просунул руки между мной и постелью, наверняка чувствуя, как напрягается и расслабляется живот от каждого толчка. Наконец, одна рука направилась к груди, а другая к низу живота... найдя желаемое, пальцы крепко сжали грудь, а пальцы другой ласкали мой член. Словно обезумевшие, мы ласкали друг друга в поцелуе.

Мои громкие стоны заглушались где-то между нами в поцелуе, заглушались языками, пока Грей сходил с ума, а я зверел от того, что чувствую это изнутри. Мне было жарко, сводило мышцы... я крепко сжал зубы и чтобы ему было двигаться туже чуть приподнял бёдра.

- Глубже...

Я почувствовал сильные руки Грея у себя на плечах. Отрываясь от моих губ, он приподнялся на руках, тем самым сильно прижимая меня к постели, провёл ими по спине, ухватился за мою талию и с силой стал двигать моё тело на встречу к себе. Глубже. Я сам этого хотел.
Я вскрикивал и делал это практически с каждым его откровенным движением, посылающим электрический импульс по моему телу. Тяжесть в пахе нарастала, под нами промокшая подушка, потому что я слишком сильно хочу этого. Я чувствовал, как он касается меня бёдрами и развёл ноги шире... Двигаясь ещё быстрее, Грей проникал в меня ещё глубже и сдерживать себя не осталось никаких сил. Его стоны становились громче и громче, особенно когда я сжимал его внутри себя.
Я прикрыл глаза в блаженстве, слыша его стоны, и обернулся заглянуть в его лицо. Мои локти прижаты к груди, а пальцы сжимали простынь, я практически слышал её хруст, пока, казалось, будто бы всё моё тело заполнял только Он. Ткань подушки дразнила с одной стороны, Грей - изнутри и снаружи заставлял меня дрожать и стонать так неистово, что боюсь, он мог подумать, что мне больно. У меня перед глазами туман сменялся яркими жёлтыми вспышками, и я судорожно искал его руки, чтобы притянуть к себе и держаться изо всех сил, пока я кричал и извивался, насколько позволяло мне пространство и его горячее тело. Содрогаясь от тока, я рефлекторно сжимал его в себе с такой силой непривычной. И я слышал... слышал, как он дышит. Как он стонет и не сдерживается...

Вокруг стало так тихо, будто ядерная война прекратилась, и на руинах мира не шуршал даже пепел. Всё выжжено, стёрто, всё ненужное спалено всеочищающим пламенем. Мы лежали и смотрели в потолок, потому что не могли даже лениво водить пальцами по телу друг друга. Мы были истощены и вывернуты наизнанку, будто сказали друг другу то, что не осмеливаемся сказать словами. Наши миры столкнулись снова, разрушив всё вокруг. И я понял, что эти чувства были такими чистыми, и это было у меня впервые – ни одна подлая навязчивая мыслишка не терзала мою голову, ни одно переживание не вонзалось в моё сознание острой спицей, ничто не способно было за те пережитые минуты конца света отвлечь меня от Грея. Я ни о чём не думал – я чувствовал и двигался. Мы делали это вместе, как животные, которых не волнуют политические проблемы, когда природа диктует им одно. А о том, что это всё значит, я подумаю в другой раз.

Бессонные ночи наполнены влагой.
Потухшие лампы, мертвы мотыльки.
Минутные сны мимолётной наградой.
Тону. И никто не подаст мне руки.

Таких не бывает. Фальшивые чувства?
Тогда обманите меня ещё раз.
Навязчивый образ большого искусства,
Набор по сценарию правильных фраз.

Картинная боль обжигающей страсти
В больших океанах сиреневых глаз.
Безмерно фальшив и безумно прекрасен.
Отточен до блеска экранный заказ.

Бесстыжая гладкость фарфоровой кожи,
Навязчиво тонкие линии рук.
Таким идеальным быть просто не может!
Под пламенным взглядом замедлился стук.

И волосы цвета двойного припадка.
И вроде герой в моей вечной зиме.
И новый рисунок заплакан украдкой.
Давно, безответно люблю тебя, мой герой.