Диалог. ремэйк

"Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти; и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю." (Мф.27:1-2)



..Исчезла мгла, зловещий дым
Ворвался дерзко в колоннаду.
Смрад источал Ершалаим.
И болью Понтию Пилату
Сверлила розовая вонь
Рассудок. Голова трещала.
В пустых глазах пылал огонь,
Совсем недоброе начало.

«О, Боги, Боги, чем пред вами
Я провинился в свете дня?
Зачем же светлыми лучами
Вы истязаете меня?»

Не смея двинуть головой,
С ума сводившей адской пыткой,
Пергамент слабою рукой
Он развернул и молвил тихо:
-Подследственный из Галилеи?
К тетрарху дело посылали?

- Он заключенье дать не смеет
- И смертный приговор за Вами.

- Ну, что ж введите арестанта!

И под колонны на балкон
Из сада узника солдаты
Ввели. На нём хитон
Разорванный, на теле раны,
Большой синяк у самых век.

- Так ты хотел разрушить храм?

- Поверь мне, добрый человек...

Он начал было, но наместник,
Вдруг перебил небрежно речь,
- Меня зовёт преступник добрым,
Марк объясни, но не калечь!

И словно вышел Аполлон,
Закрыв светило головой,
Из тьмы предстал кентурион,
Бесстрашный Маркус Крысобой.
И выйдя с заключённым в сад,
Сбивая с ног, бичом ударил,
- Пилата игемоном звать,
И никаких излишних правил!

- Имя?

- Иешуа Га-Ноцри.
Вновь он стоял перед Пилатом

- Так ты желал разрушить храм?

- Я, доб... нет, игемон,
Он всё напутал, вероятно...

- Ты лжец!

- Нет, игемон,
Идёт один за мной и пишет.
Но, посмотрев, что сделал он,
Я понял, ведь меня не слышат.
Я умолял его сожги,
Иначе путаница людям,
Не видно правды там ни зги,
Беда возможно только будет.

- Кто он такой?

- Левий Матвей,
Сбирал он подати когда-то,
И как-то встретившись со мной
(И даже звал меня собакой),
Сначала с неприязнью он
Ко мне отнёсся, но смягчился,
Потом решил пойдёт со мной,
И бросив деньги, изменился.

- О, город! Что за чудеса!
Чего же не услышишь в нём!
Смотрел Пилат в его глаза,
А сборщик был в уме своём?
Он бросил деньги на дорогу,
Да, как такое может быть.
Подумав сам: Скажите Боги
Как дальше мне его судить?

Мой ум не служит больше мне,
В туман уходит колоннада,
О, Банга, где ты бродишь где
Яду мне скорее, яду!

- Я, игемон, продолжил узник,
Народу говорил о том,
Храм старой веры скоро рухнет
Храм истины создам потом.

- Зачем же ты народ смущал
Им, говоря, о чём не знаешь
К восстанию их поднимал?
Что истина ты ведь не знаешь.

- Прежде всего же такова,
И вновь услышал он ответы
Что ноет болью голова
Наивно думаешь о смерти.
Пытаешься ты пса призвать,
Но помощи не слышен глас.
Могу тебе я обещать
Мученья кончатся сейчас.

И прокуратор с кресла встал
И ужас исказил лицо.

- Ну, вот и всё! Иисус сказал,
Боль отлегла, в конце концов,
Тебе я дам совет хороший,
Оставь на время ты балкон,
И прогуляйся ты по саду,
Я был бы рядом, игемон.
Беда же в том, продолжил узник,
Ты одинок в душе своей
Твой пёс -единственный союзник,
Ты веру потерял в людей...

Стал секретарь бледнее мела
И свиток выронил у ног,
Нет его дерзости предела,
Что сделать с ним Пилат бы мог.
И он своим ушам не верил,
Не смел писать он ничего,
Пилат же молвил конвоиру:

- Немедля развязать его!
- Сознайся, ты великий врач?
Спросил негромко прокуратор.

- Не врач, ответил арестант.

- А как узнал ты про собаку?
Всё очень просто, ты водил
Рукой по воздуху, как будто
Питомца приласкать хотел,
Не находил вдруг почему-то.

- Так ты твердишь, не призывал
Поджечь или разрушить храм?
Что этим ты не помышлял.
Так, дай же клятву ты словам!

- Чем хочешь ты, чтоб я поклялся?

- Хотя бы жизнью. Верный щит!
Ей самый час тебе и клясться,
Она на волоске висит.

- Не думаешь ли своей властью,
Что и подвесил ты его?

- Послушай, срезать волосок
Мне и не стоит ничего!

- И в этом ты опять ошибся,
Ему Иешуа ответил,
Обрезать в силе только тот,
Кто лишь его сам и подвесил.

- Так, так, я вижу твой язык
Подвешен очень хорошо,
Не сомневаюсь средь зевак
Любой бы за тобой пошёл.
- Ответь же мне, не ты ли в город
Верхом явился на осле,
Тебя ль встречали, как пророка,
И поклонялись ли тебе?

- Пришёл я в город, но пешком,
В сопровождении Матвея,
И не встречал народ толпой,
Передо мной благоговея.

- А Дисмас, Гестас и Вар-равван?
Тебе известны имена?

- Добрых людей, таких как эти,
Нет, игемон, не знаю я.

- Зачем. всё время говоришь,
О добрых людях, или что же?
Ты всех людей так называешь?

- Всех. Злых на свете быть не может.

- В какой из книг о том прочёл,
Впервые слышу я об этом.

- Да нет, своим умом дошёл,

- И проповедуешь ты это?

Всё верно, - он ответил, - игемон.

- Скажи тогда, а тоже добрый
К примеру, Марк кентурион
В сад выводил тебя, который?

- Да, он несчастным стал с тех пор,
Как был ужасно искалечен,
Поговорить бы с ним потом,
Ему наверно б стало легче.

Пилат сказал: Но это вряд ли,
Не сбудется же речь твоя...
Сие недоброе занятье.
Об этом позабочусь я.

Влетела ласточка под кровлю,
И в голове сложился план -
Сего пустить скорей на волю,
Развеять розовый туман...




"Пилат говорит им: что; же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы."
(Мф.27:22-24)