Лемурийские хроники

Я тот, кто родился в безмолвии.

Невозможно самому осознать отличия –
у детей загадочным кругом кривой листок,
очень быстро вращается стол,
крошится мелок и ещё далеко до чернил.

— Хочешь, я убью для тебя время?
Потеря известного измерения
всколыхнула любимые мною бровки:
— А коровки останутся... молоко и варенье...
я дала одной у бабушки прозвище, помнишь?
— Нет, останутся белые точки,
рисовать акварелью жизни чтобы;


Я тот, кому напомнили, обесточили музыку.

Тишину разорвало в крик и мольбу!..
Два анальгина на всякий случай.
Скотч воспаляет кожу и зуд
переходит под гипс болезненными каплями ртути.

Звонко и не больно... жёсткий, ровный гул,
словно путь в пространстве кто-то изогнул,
завязав на память узелки в крови,
что сочится болью из открытых ран.
— Мой создатель, где ты... весел, болен, пьян...
вечеринку жизни, благ... благослови?!

Я тот, кого не смогли уничтожить четыре последующих.

Нелегко прятать перепонки на пальцах
и без мочек уши.
Столько желающих завязать следы петлёй,
словно узором красным в теле на космических пяльцах...
.
.
На фото я стою на стыке двух морей и океана на самой крайней точке Индии в г Каньякумари, где солнце встаёт из-за горизонта...