Секреты

ГЛАВА 29, 30,31

— Как ты думаешь, у них роман? — спросил Зак Джейн однажды утром за завтраком.

— У Билла и Габриэлы? Джейн улыбнулась.

— Вполне возможно. Биллу, правда, сейчас не до романов. Он очень волнуется из-за предстоящего суда. Но чувства могли оказаться сильнее рассудка. Знаешь, это странно, но даже когда Билл ее третировал, я всегда думала, что они были бы очень хорошей парой. Зак наклонился к Джейн и поцеловал ее:

— Вот это я в тебе люблю. Ты тонкий психолог…

Они сидели нагие у края его бассейна и ели завтрак. Девочки проводили уик-энд с отцом, а Джейн и Зак намеревались отдохнуть и поискать антиквариат для ее нового дома, который, впрочем, ее уже не особенно волновал. Большую часть времени она проводила в доме Зака, особенно когда девочки были у Джека.

— Послушай, я тут как-то подумал… Что ты намерена делать летом?

— Я еще об этом не думала. Алиса поедет в лагерь. Джейсон и Апекс будут работать: Джейсон на ранчо в Монтане, Александра в том же лагере, куда собирается Алиса.

— А как ты смотришь на то, чтобы провести это лето со мной?..

Зак сиял. Ему никогда в жизни не было так хорошо, как теперь с Джейн. Прошлое ушло как сон.— Давай на два месяца махнем в Европу?.. У Джейн дух захватило от восторга. Она в Европе никогда не была.

— Юг Франции… пару недель в Италии, Австрия… Может, даже попадем на музыкальный фестиваль в Зальцбурге. Что ты на это скажешь, любовь моя?

Зак поцеловал ее в шею. Джейн сияла.

— Это звучит как сказка.

— Тогда я займусь бронированием билетов и гостиниц. А в Ирландию поедем? Можно взять напрокат машину и съездить туда. Ну и, конечно, Швейцария! И Испания!

Зак был так же взволнован, как и его возлюбленная. Они немедленно составили список стран. Судя по всему, этот год мог стать лучшим в ее жизни, да и в его жизни тоже.

— Ты знаешь, мне нравится быть сорокалетней, — радостно сказала Джейн. — Это очень даже "здорово.

— Вот видишь!

Заку были приятны ее слова. Незадолго до того он заказал для Джейн норковую шубу у Франсуа Брака, которую собирался подарить по возвращении из путешествия.

— А что ты скажешь, когда доживешь до моих лет?!

— Кстати, о возрасте… У Сабины в последнее время ужасное настроение.

— Она просто устала. Всем нужен отдых. Зак был прав. До летнего перерыва оставалось еще шесть недель.


В то утро Сабина лежала на краю бассейна Мела и чувствовала себя страшно усталой. По странному совпадению они с Мелвином тоже обсуждали планы на лето. Сабине надо было на три недели поехать в Париж, к Франсуа Браку, который разрабатывал для нее костюмы на следующий сезон, но потом она была свободна, и Мел предложил, чтобы они встретились в Европе.

— А в Париж ты со мной не сможешь поехать?

Сабина была похожа на разочарованного ребенка. Мел поцеловал кончики ее пальцев, потом кончик носа, потом поцеловал в губы.

— К сожалению, нет, дорогая. Ты знаешь, что такое подготовка к эфиру. У меня здесь будет чертовски много работы. Но я прилечу как только освобожусь. Может, пару недель проведем в Каннах?

Мелу всегда нравилось жить в «Карлтоне».

— Что мне делать в Париже одной? Сабина надула губы.

— Я рассчитываю, что ты будешь безумно тосковать по мне.

Их роман успешно продолжался, оба хорошо подходили друг другу. Мел нисколько не стеснял свободу Сабины, она делала что хотела — несколько раз куда-то уезжала на выходные, но он никогда не донимал ее расспросами, не требовал ради него менять свои привычки. Он принимал ее такой, как есть. Причину ее хандры он тоже понимал — она просто устала. Да и сам Мел тоже устал. Тянуть такой сериал было нелегко. Теперь он готовил осеннюю премьеру «Манхэттена» — грандиозный банкет с участием множества представителей прессы и всяческими увеселениями. Не шел у него из головы и Билл Уорвик, которому угрожала тюрьма.

— По-моему, он волочится за Габриэлой, — сказала Сабина.

— Может, это пойдет ему на пользу? — улыбнулся Мел в ответ. — Может, они влюблены?

Сабина улыбнулась. Ей нравились романтические черты в характере Мела. Его романтизм грел ей душу.

— Ну, расскажи мне про наше путешествие.

— Сначала отправимся в Канны. Потом на недельку в Венецию. Как тебе такой план?

— Звучит дивно…

Она надвинула шляпу на лицо и, сверкнув из-под нее зеленым глазом, улыбнулась:

— Вы очень добры ко мне, мистер Векслер.

— Правда?

Мел сунул руку под лежавшую рядом газету и достал маленькую коробочку. Судя по обертке, это была фирма «Булгари».

— Что это?

Зеленый глаз загорелся любопытством. Мед вручил ей сверточек.

— По-моему, это принес разносчик газет, мисс Куорлс. Вы лучше проверьте.

Сабина отшвырнула шляпу в сторону и стала разворачивать коробочку. Мел постоянно дарил ей подарки. На этот раз он преподнес красивейшее кольцо с изумрудом. Сабина, сияя, надела его на палец.

— Оно прелестно, Мел.

— И напоминает мне о твоих глазах. Она поблагодарила его долгим поцелуем, и они медленно пошли в дом: Сабина — в белом бикини и с великолепным изумрудным кольцом на руке и Мелвин — в купальном халате. Снова вышли на улицу они очень не скоро, и оба при этом улыбались.

ГЛАВА 30

В последний день съемок все с напряжением ждали финальной сцены. Никто не хотел, чтобы она была, но все понимали, что она необходима. Эту дополнительную сцену написал Мел: в ней Билла убивали… на всякий случай. По замыслу между Биллом и Габриэлой происходит ссора, друг Габриэлы стреляет в него, а в конце Сабина получает известие, что ее сын погиб. Сцена получилась сильная, группа наблюдала ее затаив дыхание. Когда раздался возглас «Стоп!», Билл поднялся. Вид у него был мрачный. Он грустно оглядел стоявших в молчании товарищей, будто прощаясь с ними. Слезы на щеках Габи были неподдельными, и даже Сабина на этот раз вела себя сдержанно. Когда Билл покидал площадку, Зак тронул его за руку:

— Эта сцена не пригодится, Билл. Не расстраивайся.

Глаза у Зака были добрые, Билл хотел поблагодарить его, но не мог от волнения говорить. Его обступила вся группа, а Габи невольно его обняла и расплакалась. Для всех этот день был тяжелым — последний день первого сезона съемок, но впереди предстояло около двух месяцев отпуска. Габриэла вытирала слезы. Джейн обняла ее за плечи:

— Успокойся, все закончилось.

Сцена закончилась, но все понимали, что не закончились проблемы Билла. Ему предстояло через девять дней предстать перед судом, которого и он, и Габи боялись. Габи отложила свои летние планы и решила с Биллом дожидаться суда. Пару дней они собирались провести на озере Тахо, а потом должны были вернуться, поскольку перед процессом Билла ожидали еще консультации с адвокатами.

Джейн и Зак по окончании съемок отправлялись в Рим, потом планировали посетить Венецию, провести месяц на французской Ривьере, несколько дней в Париже и еще неделю в Лондоне по пути домой. Сабина улетала в Париж на примерки к Франсуа Браку. Остальные члены группы на ленче, который устроил Мел, тоже только и говорили о своих планах: кто-то собирался в Европу, кто-то в Большой Каньон, кто-то на Восточное побережье, а иные хотели просто побыть дома и отдохнуть перед новыми съемками, которые предстояли в августе.

— Я себя чувствую как в последний день занятий в школе, — сказала Габи. Билл улыбнулся. Она была такой молодой, милой и доброй. Билл был ей бесконечно благодарен, ей и всем остальным. Не было человека, который на прощание не поговорил бы с ним, не пожал бы ему руку, не пожелал всего хорошего. Они теперь были настоящей семьей. Мел тоже счел обязательным сказать Биллу несколько слов.

— Я буду в городе, на случай если адвокатам потребуется, чтобы я за тебя заступился. Мы все на твоей стороне.

Однако Билл не знал, останется ли работать в сериале. Всем остальным вручили перед уходом в отпуск новые контракты, всем, кроме Билла. Но это его теперь мало волновало. Его волновал результат процесса, от которого зависела его дальнейшая жизнь.— Ты куда-нибудь уезжаешь? — спросил Зак у Габриэлы за ленчем, который происходил прямо в павильоне. Блюда к нему были заказаны в китайском ресторане «Шинуа» и в «Спаго».

— Пока нет.

Зак догадался о причине и печально кивнул, а затем, взглянув на Джейн, сказал:

— Мы сообщим тебе наш маршрут, и ты нам сможешь позвонить, когда… когда суд закончится.

Подошел Билл, положил Габи руки на плечи и ответил за них обоих:

— Мы вам позвоним, Зак… — И добавил:

— Я надеюсь увидеть вас в следующем году… всех вас.

Уходя в тот день из своей артистической, Билл забрал все свои вещи. Габи помогла ему дотащить все до машины: пакеты, чемодан и два цветка в горшках, которые сама ему подарила. Процедура была печальной, но Билл решил освободить артистическую.

— Тебе же придется тащить все это обратно в августе, — говорила Габи. Билл улыбнулся:

— Я хотел бы на это надеяться.

Но такой уверенности у него явно не было, когда, распрощавшись и расцеловавшись со всеми, он и Габи уезжали со стоянки перед студией.

Сериал стал для всех очень важным событием в жизни, и всем хотелось знать, каков будет сюжет в следующем сезоне. Мел произнес небольшую речь, пожелав коллегам хорошего отпуска и намекнув на большие сюрпризы, которые их ожидают.

— Я надеюсь, что меня не ждет такой же сюрприз, как в свое время в «Печалях», — шепнула Джейн Мелу.

— Это исключено, — ответил тот. Как актрису он ставил Джейн гораздо выше Сабины.

— Ты готов к поездке в горы? — спросила Габи, когда Билл вез ее домой. — Я свои вещи уже собрала.

— Почти готов, — улыбнулся Билл. Печаль расставания с сериалом начинала понемногу рассеиваться. Он с нетерпением ждал нескольких спокойных дней в горах наедине с любимой девушкой. Они обсуждали, куда поехать: в Йосемитский национальный парк, на озеро Тахо или еще куда-нибудь. И в конце концов решили снять полкоттеджа на озере. Билл мечтал о том, чтобы порыбачить, полежать на солнце и побыть с Габи. Им обоим нужен был отдых, особенно учитывая то, что их ожидало. Предугадать нельзя было ничего, и хотя адвокаты были оптимистами, они не давали обещаний.

— Хочешь сегодня переночевать у меня, Габ?

— Очень хочу.

В прихожей ее квартиры уже ожидали собранные сумки и снаряжение: удочка, туристские ботинки, спальный мешок на случай ночевки на природе. Билл, помогая ей загружать все в машину, улыбнулся:

— Экипировка у вас что надо, мисс Смит.

Дебютанткам что, всем положено носить туристские башмаки?

— Да, всегда. Особенно когда они танцуют котильон, — ухмыльнулась в ответ Габи. Она всегда любила загородные вылазки и с радостью узнала, что Билл тоже это любит. Однажды, во время учебы в Йельском университете, ей довелось побывать в трехнедельном походе по штату Вайоминг, и это были самые незабываемые впечатления ее студенческих лет, тем более что тогда их гид сфотографировал медведя. Габи рассказала об этом Биллу по пути к нему домой.

Билл рассмеялся:

— Не жди, что я поступлю так же, деточка. Я буду улепетывать со всех ног, схватив тебя одной рукой, а другой подхватив свои штаны.

Габи хохотала:

— Это было бы очень здорово…

Сама она тоже фотографировала пороги на реке Колорадо двумя годами раньше и мечтала когда-нибудь побывать на Амазонке, в Бразилии.

— Зачем тебе такое? Ты можешь щекотать себе нервы ленчами в поло-клубе и оплатой счетов у «Джорджио», — пошутил Билл, но на самом деле он был рад, что Габи не любит разных легкомысленных атрибутов своей карьеры. Поездка на озеро Тахо с Биллом была для нее гораздо привлекательней, чем любая голливудская вечеринка.

До позднего вечера они упаковывали вещи Билла, а в пять утра тронулись в двенадцатичасовой путь к озеру Тахо. По дороге сделали только остановку на ленч и прибыли на место в четыре тридцать пополудни. Габи радовалась чистому горному воздуху как ребенок. Их коттедж оказался очень удобным и красивым, при нем был даже маленький садик.

Они искупались в озере, потом съездили в ресторан в Траки, который Билл знал и любил, потом перед сном долго гуляли. Для обоих это была настоящая идиллия и разрядка после волнительного прощания с «Манхэттеном».

— Я никогда не была так счастлива, — шептала Габи Биллу, когда они шли домой.

Билл больше молчал, ему все же не давали покоя мысли о предстоящем процессе, о том, что может случиться через пару недель… ведь он мог оказаться в тюрьме, возможно, на годы. Габи хотела, чтобы он обо всем забыл, но это было трудно. Они приняли ванну, затем занимались любовью у камина, но в глазах Билла Габи постоянно видела беспокойство и страх. От этого никуда нельзя было деться, ее саму охватили эти чувства, когда она в ту ночь смотрела на спящего Билла. Встала Габи до рассвета, подогрела булочки с корицей и заварила свежий кофе.

— Пора вставать!

Она нежно поцеловала Билла в ухо. Он отмахнулся, потом открыл один глаз и пробормотал:

— Что ты делаешь в такую рань? На улице было еще темно.

— Я думала, что мы пойдем ловить рыбу на озере…

Накануне вечером они взяли напрокат маленькую лодку. Все снаряжение Габи подготовила — оно аккуратно стояло у двери.

— Который сейчас час?

— Четверть шестого. Она улыбнулась.

— Я подумала, что ты захочешь начать рыбалку пораньше.

Билл рассмеялся и сел в кровати.

— О да, конечно… Почему ты не разбудила меня в три? Тогда мы могли бы поймать несколько бедных, ничего не подозревающих и мирно спящих в своих кроватках рыбешек. Габ, неужели ты так серьезно к этому относишься?

— Конечно. В Вайоминге мы каждый день вставали в четыре, чтобы наловить рыбу к завтраку.

Билл скривился. Габи поднесла ему горячую булочку и чашку дымящегося кофе. На ней были джинсы и ночная рубашка. Джинсы она надела, когда встала, потому что ногам стало холодно.

— Мне нравится твой прикид… очень нравится. Это Франсуа Брак?

— Нет, — улыбнулась она. — Габи Смит. Как тебе кофе?

— Классный. Я могу нанять тебя в качестве ежедневной кофеварщицы. Если меня не посадят, у меня будет вакансия.

Билл хотел предложить ей поселиться у него, когда переехал, но сдержался из опасения начинать что-то, что может потом причинить боль обоим. Предстоящий процесс бросал тень на все. Так продолжалось не один месяц, как бы они ни пытались делать вид, что никакой угрозы не предвидится. Даже теперь они пробовали в два дня уместить программу трехнедельного отпуска. Габриэле не стоило особого труда вытащить Билла на раннюю рыбалку, на которой он, к своему удивлению, очень хорошо отдохнул. Габи поймала три рыбины, он одну, они устроили пикник на берегу озера, после которого опять плавали. Вечером Габи приготовила ужин, на следующее утро опять состоялась рыбалка, потом они вернулись домой, съели ленч, занимались любовью и стали собираться в обратный путь.— Не хочу уезжать.

Габи с тоской огляделась, словно собиралась запомнить это место на всю жизнь.

— Я тоже. Может, у нас получится вернуться сюда через пару недель?

Габи думала несколько о другом.

— А ты не хотел бы вместо этого отправиться со мной на Восточное побережье?

Прежде Габи не задавала ему этого вопроса, но теперь он показался ей уместным, поскольку означал для Билла определенную перспективу и подтверждал ее веру в благополучное будущее.

— Чтобы познакомиться с твоими стариками?

Габи кивнула. Ее предложение тронуло Билла.

— Знаешь, давай еще немного подождем думать об этом.

— Они хотят, чтобы я приехала в Ньюпорт, я сказала, что постараюсь. Но мне хочется поехать в Мэйн. Там у меня есть друзья, которые каждое лето сдают мне домик на несколько недель. Он неказистый и стоит на маленьком острове. Но я его просто обожаю.

— Ах ты, мое дитя природы!

Билл прежде не предполагал, что она так любит жизнь на природе. Это было так не похоже на Сэнди с ее пагубными привычками.

— Откуда в тебе это?..

— Я думаю, это отклонение. Мои родители считают, что я сумасшедшая.

— Я так не считаю.

Он потянул ее на кровать, расстегнул ей джинсы, и перед отъездом они опять занимались любовью.

В машине на обратном пути длинные волосы Габи развевал ветер, а Билл выглядел отдохнувшим как никогда. Габи оказалась права. Поездка на озеро Тахо оказалась именно тем, что им было нужно.

К дому Билла они подъехали после полуночи с таким чувством, словно отсутствовали целую вечность. Габи решила провести ночь у него.

— Я могу подбросить тебя домой завтра, когда буду ехать к адвокатам, — предложил с грустным видом Билл.

Габриэла вопросительно посмотрела на него.

— А мне можно с тобой?

— К адвокатам?

Билл, похоже, удивился.

— Я бы очень хотела… Я хочу быть там с тобой.

— Это не особенно занятно.

Габи подошла, обняла его за шею и сказала:

— Так уж получилось, мистер Уорвик, что я люблю вас… и хочу делить с вами и радости, и горести.

Билл не сказал ей ни слова, но когда целовал ее, то не мог сдержать слез. Он ненавидел себя за то, что втянул ее в эту историю, но чувствовал, что нуждается в ней больше, чем она могла сама предположить… больше, чем он когда-либо нуждался в Сэнди.

ГЛАВА 31

Адвокатская контора «Гаррисон и Гуди» смотрелась солидно и была хорошо оформлена: в ее оформлении удачно сочетались современный дизайн, английский антиквариат и несколько очень хороших картин. Жены основателей фирмы наняли лучших в городе дизайнеров, и поэтому офис больше напоминал нью-йоркские, чем лос-анджелесские конторы. Ожидая с Биллом в приемной, Габи с удовлетворением узнала, что это лучшие в Лос-Анджелесе адвокаты. По пути в контору Габи переоделась у себя дома; на ней было темно-синее льняное платье, купленное матерью несколько лет назад у «Бергдорфа».

— Ты не раздумала ехать со мной? — снова спросил Билл, пока она одевалась. На что Габи велела ему помолчать и пойти заварить кофе. В ее маленькой кухоньке он нашел все, что нужно, а спустя полчаса Габриэла была готова. С волосами, собранными в пучок, она выглядела очень прилично. Ей недоставало только белых перчаток, и можно было бы идти на ленч в нью-йоркский «Колони-Клуб». Билл знал, что мать часто водила туда Габи.

Билл был рад, что Габи отправилась к адвокатам вместе с ним. Одно лишь ее присутствие придавало ему больше уверенности. Он представил ее адвокатам как Габриэлу Торнтон-Смит, против чего Габи не возражала. Было очевидно, что ее фамилия произвела на них впечатление. Стэн Гаррисон даже сказал, что когда-то был знаком с ее отцом. Затем он познакомил Билла с адвокатами — специалистами уголовного права, привлеченными фирмой для данного дела, и они на протяжении трех часов готовили его, объясняя, какие есть в деле ловушки, опасности, и излагая свои вопросы.

Билл чувствовал себя страшно усталым, когда они с Габи наконец в полдень покинули офис, куда надо было снова прийти на следующий день.

— Господи, у меня голова кругом идет от всей этой юридической мути.

От усталости Билл как-то даже побледнел, несмотря на загар, приобретенный за уик-энд. Напряжение для обоих было большим, но Габи выглядела спокойной. Она предложила заехать в продуктовый магазин.

— Я приготовлю ленч, а ты полежи у бассейна и расслабься.

Билл ласково посмотрел на нее:

— Чем я заслужил такую твою доброту, Габ?

— Я думаю, тебе просто не повезло. Ты же знаешь, какие дебютантки приставучие, — рассмеялась Габи, выходя из машины.

А неделей позже они точно так же выходили из машины у здания суда, в котором по коридорам сновали какие-то простоватого вида люди и адвокаты в мантиях и с цепями на груди. Со своими адвокатами Билл встретился в назначенное время у входа в зал суда. Габи стояла, тесно прижавшись к любимому человеку, — не потому, что боялась, а потому, что хотела быть в эту минуту с ним и как бы удостовериться, что Билл рядом.

Судья был назначен, по словам адвокатов, строгий. Трудно было предвидеть, проявит ли он симпатию к Биллу или нет. Последнее слово в любом случае было за присяжными.

Габриэла заняла место во втором ряду, Билл прошел с тремя адвокатами за загородку. Минут через десять зал стал заполняться юристами, любопытной публикой, репортерами. Затем судебный пристав провозгласил:

— Всем встать! Председательствует судья Мак-Намара. Заседание начинается.

Все снова сели. Габи пристально смотрела в затылок Биллу, молясь за него и за то, чтобы все прошло хорошо.

Адвокаты заняли свои места, были розданы соответствующие документы, и началась процедура отбора присяжных заседателей, которая заняла в итоге два дня. Кандидатов в присяжные было около сотни. Их представляли группами по двенадцать человек, и каждый адвокат мог без какого-либо объяснения отвергнуть двадцать кандидатур. Лишь на третий день к полудню был сформирован суд присяжных из семи женщин и шести мужчин. Все это были самые обычные люди, каких встречаешь в магазине, на улице, — ничего особенного. Его жизнь теперь была в их руках. Судья в этот день рано объявил перерыв; Габи и Билл с облегчением отправились домой. Габи приготовила салат, но есть им не хотелось. Билл от постоянного напряжения даже стал раздражительным.

— Хочешь, сходим сегодня в кино? — спросила за столом Габриэла, видя, что Биллу срочно нужна какая-то разрядка.

— Меня судят за убийство собственной жены. С этим никакое кино не сравнится.

— Но мы можем сходить на какую-нибудь комедию.

— У меня нет настроения.

— Тогда давай съездим к «Майку», поиграем в пул.— Давай завтра, Габ… Я слишком устал, мне неохота шевелиться.

Оба изумлялись, насколько утомительно все это было — просто сидеть там весь день в напряжении и чувствовать, что ничего не можешь сделать.

— Может, мне поехать домой и оставить тебя одного?

Билл печально покачал головой и взял ее руку.

— Нет… если только ты сама не хочешь от меня отдохнуть. Я понимаю, что стал невыносим, не обижайся, я просто чертовски нервничаю.

— Ничего… — Она поцеловала его. — Я не обижаюсь. Я всего лишь боюсь, что помешаю тебе как следует отдохнуть.

— Не помешаешь. Только благодаря тебе я все это выдерживаю.

Следующий день начался с допроса свидетелей обвинения, которые подчеркивали бессмысленность убийства красивой молодой девушки, говорили о злобе и ненависти, которые испытывал к ней ее муж-актер, о его желании во что бы то ни стало избавиться от нее. Трудно было узнать Билла в портрете, который был нарисован. Он слушал в ужасе, уверенный в том, что суд всему этому поверит… Получалось, что он был одержим идеей убийства и совершил его в состоянии аффекта, опасаясь, что жена может негативным образом повлиять на его карьеру и выступление в сериале «Манхэттен». К концу второго дня обвинительной части процесса Билла от волнения стало подташнивать, его не могли успокоить даже заверения адвокатов, что они не упустят своего шанса представить его сторону. Со стороны обвинения давали показания несколько свидетелей, в том числе один или два актера из ее старого сериала, подтвердившие, что она была замечательной девушкой. Билл не поверил своим глазам, когда на свидетельском месте появился агент Сэнди. Он говорил, что был против ее брака, что, по его мнению, замужество явилось грузом, с которым она не могла справиться, и именно с вступлением в брак по-настоящему развилось ее пристрастие к наркотикам.

— Сукин сын… — проворчал Билл, а ближайший к нему адвокат легонько тронул его за руку, напоминая, что присяжные смотрят на него.

В пятницу пополудни закончили давать показания свидетели обвинения. У входа в зал суда столпились репортеры. Они снимали выходивших Габриэлу и Билла, задавали им вопросы, совали под нос свои камеры и диктофоны.

В субботу утром Билл имел продолжительную беседу со своими адвокатами, Габи же выполняла разные его поручения, делала свои дела, а затем, вернувшись, приготовила ленч, накормила собаку и поговорила с позвонившим Мелом Векслером. Он хотел узнать, как идут дела, и, похоже, не удивился ее присутствию в доме Билла. Мел был в курсе всего, что происходило в съемочной группе, а они и не делали большого секрета из своего романа накануне летнего перерыва.

— Не знаю, Мел, — честно ответила Габи. — Все как-то очень необъективно. Слушать тошно. Адвокаты говорят, что на следующей неделе он использует свой шанс и постоит за себя, но все это ужасно пугает.

— Я думаю.

Мелвин беспокоился за Билла и напомнил Габи, чтобы она ему сказала, что он очень хочет выступить на процессе в его защиту. Билл это уже говорил адвокатам, которые действительно намеревались привлечь Мела в качестве свидетеля.

— Я всю неделю буду здесь. Только скажите им, чтобы они мне позвонили.

— Я передам Биллу, что ты звонил. Для него это очень важно.

Мел всегда был готов прийти, если надо, к ним всем на помощь и уже не как Волшебник Изумрудного города, а как отец.

Билл вернулся домой снова усталый до изнеможения. За минувшую неделю он потерял семь фунтов, а Габи — пять. Это был действенный способ похудеть, но не тот, который они бы сами выбрали.

— Ну, что они сказали?

— То же самое, что раньше. Они хотят, чтобы Мел выступил в понедельник.

После ленча Билл сам ему позвонил и сказал, в каком зале проходит процесс. Мел обещал быть.

Остаток уик-энда прошел, с одной стороны, слишком медленно, а с другой — слишком быстро. Биллу хотелось, чтобы он тянулся бесконечно и не надо было возвращаться в суд, но порой он желал его скорейшего завершения.

Миновало два дня, и они снова оказались у дверей зала суда. Мел уже был там и тихо беседовал с адвокатами. Его первым вызвали на свидетельское место. Габи смотрела на него с надеждой, будто он и вправду мог им помочь.

— Можете ли вы сказать, что мистер Уорвик был чем-то рассержен?

— Нет. Я бы сказал, что он спокойный, трудолюбивый молодой человек.

— Он жаловался на свою жену?

— Нет.

— Он вообще говорил о ней?

— Нет.

— Вы знали, что он женат?

— Нет. Не знал.

Билл смотрел на него, задаваясь вопросом, что он скажет о его обмане. Но Мел его не выдал. Он пришел помогать ему.

— Вы не считаете, что это несколько странно?

— Нет, не считаю. Во всяком случае, в нашем бизнесе. Многие актеры, с которыми мы имеем дело, скрывают свои браки, особенно если дело касается их имиджа, если для них важно казаться холостыми.

— Считаете ли вы, что именно так было и в случае мистера Уорвика, или вы считаете, что он ее стыдился, боялся, что она расстроит его карьеру своими постоянными конфликтами с полицией из-за…

— Протестуем, ваша честь! Обвинение наводит свидетеля! — перебили адвокаты. Их протест был удовлетворен.

— Хорошо, позвольте мне сформулировать это по-другому. Было ли важно для карьеры мистера Уорвика сохранять имидж холостяка?

— В общем, да.

— Почему?

— Потому что в следующем году он может стать крупной звездой, когда сериал начнут показывать.

— Не кажется ли вам, что в ее состоянии она могла быть для него помехой?

— Протестуем!

— Протест отклоняется. Пожалуйста, отвечайте на вопрос, мистер Векслер.

— Возможно, но я не думаю…

— Спасибо.

Мелвину не дали договорить. Билл закрыл глаза. Надежд не оставалось. Его явно хотели посадить в тюрьму. Все дело было построено на предположении, что он убил жену в состоянии аффекта.

Следующим давал показания агент Билла. Мел занял место рядом с Габи и пожал ей руку. Она устремила на него озабоченный взгляд и придвинулась ближе к нему. Они стали слушать.

— Как, по-вашему, любил ли мистер Уорвик свою жену? — спросил один из адвокатов.

Обвинение немедленно выдвинуло протест:

— Это конъектура, ваша честь!

— Принято. Сформулируйте ваш вопрос иначе.

Мак-Намару, похоже, раздражало все это, как ему представлялось сборище избалованных, испорченных кинозвезд, и у него на них не хватало терпения. Но важно было еще мнение присяжных, а на их лицах прочесть ничего было нельзя.— Мистер Уорвик когда-нибудь говорил вам, что любит свою жену?

— Часто.

Мел покосился на Габи, но та смотрела прямо перед собой, словно старалась передать всю свою силу Биллу и не думала испытывать злобу или ревность к Сэнди.

— Его беспокоило ее пристрастие к наркотикам?

— Конечно, он все время переживал за нее.

Он хотел, чтобы она прошла реабилитационный курс, но не мог ее уговорить.

— Как вы считаете, он питал по отношению к ней злость?

— Нет. Никогда.

— Считаете ли вы, что он видел в ней угрозу своей карьере?

— Нет. Это я все время советовал ему развестись, но он и слушать не хотел. Он всегда готов был ей помочь, надеялся, что она излечится. Даже будучи на съемках в Нью-Йорке, он постоянно звонил мне и просил ее разыскать, узнать, как она.

— И вы узнали?

— Нет. Я не мог найти никого, кто бы знал, где она находится. Она еще до его отъезда окунулась в среду наркоманов. Они к тому времени уже не жили вместе.

— Виделся ли он с ней по возвращении?

— Не знаю. Он мне не говорил.

— Как, по-вашему, у него было желание от нее избавиться?

— Нет. В таком смысле нет. Возможно, он подумывал развестись с ней, но до этого дело так и не дошло. Думаю, он никак не мог на это решиться.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы мистер Уорвик не владел собой?

— Нет, сэр.

— Слышали, чтобы он кому-нибудь угрожал?

— Нет, сэр.

— Большое спасибо.

Вопросы стало задавать обвинение, но Гарри был непоколебим, он держался великолепно, и Билл улыбнулся ему, когда он закончил давать показания. Биллу хотелось встать и расцеловать его.

Потребовалось еще три дня, чтобы выслушать всех свидетелей, в том числе родителей Сэнди, которые выступали от защиты, хотя явно не пришли еще в себя после пережитого. Было очевидно, что они осуждали дочь и давно махнули на нее рукой. Они говорили о тяжелом детстве, неуправляемой девочке, которая несколько раз в подростковом возрасте убегала из дома и познакомилась с наркотиками задолго до знакомства с Биллом и начала работы актрисой. По их мнению, нервные перегрузки, связанные с работой, стали последней каплей. Родители считали, что она была обречена с самого начала.

Однако самым тяжелым из всех стал день, когда Билл вышел давать показания сам. Ему задавали именно те вопросы, которых он боялся, пытаясь представить его свидетельство в самом невыгодном свете. Обвинение изображало дело так, будто он женился на Сэнди только для того, чтобы использовать ее для собственной карьеры, а получив большую роль в «Манхэттене», посчитал жену ненужной. По их версии, вся история получалась очень темной. Билла буквально давили вопросами. В конце концов он не выдержал и разрыдался, закрыв лицо руками, думая о девушке, которую когда-то любил, и обо всем, что потом случилось. Когда Билл снова смог говорить, его голос был хриплым от душевной боли, глаза смотрели на прокурора угрюмо, а по щекам текли слезы.

— Вы что, не понимаете? Я любил ее…

— Люди порой убивают людей, которых прежде любили, мистер Уорвик.

Прокурор был неумолим, но защита запротестовала и потребовала перерыва, чтобы Билл мог прийти в себя. Во второй половине дня он опять расклеился. Габи смотрела на присяжных и молилась, чтобы они его пожалели. Однако их лица ничего не выражали.

Утром в пятницу судья проинструктировал присяжных, предупредил, что их задача состоит в том, чтобы определить, виновен подсудимый или нет, а затем объявил перерыв. Присяжные удалились на совещание. Билл стоял в холле с адвокатами, Габи была поблизости. Она вдруг почувствовала, что ей страшно не хватает Джейн… Зака… Мела… и пожалела, что в эту минуту их нет рядом. Мел ждал новостей у себя в офисе. Всем им оставалось теперь только ждать. Суд присяжных мог совещаться столько, сколько бы ему потребовалось.

Наконец появился судебный пристав и пригласил всех в зал. У адвокатов был расстроенный вид. Присяжные совещались меньше часа, а это обычно было плохим признаком, поскольку почти всегда означало обвинительный вердикт. Адвокаты надеялись, что их выступления посеют больше сомнений в сознание членов жюри.

— Встать! Суд идет.

Из комнаты, прилежащей к залу, появился судья, застегивая мантию, занял свое место. Билл инстинктивно вцепился в подлокотники кресла. Гуськом вошли присяжные. Их лица по-прежнему ничего не выражали, были как маски. Габи почувствовала, что слезы жгут ей глаза, она вдруг осознала всю серьезность момента. Если его признают виновным, то прямо в зале суда возьмут под стражу. Для Билла Уорвика тогда все будет кончено… во всяком случае, надолго… а для нее… но главное — для него. Он может провести в тюрьме до одиннадцати лет.

— Дамы и господа, члены суда присяжных, вынесли ли вы решение?

Габи начинала ненавидеть судебные формальности, слова, которые сами по себе ничего не значили, но от которых зависела судьба Билла.

— Да, ваша честь.

— Каково оно?

Она зажмурила глаза от страха, а Билл, глядя на присяжных, побелел, как бумага.

— Мы сочли подсудимого невиновным, ваша честь.

Адвокаты усмехнулись, Билл ошеломленно глядел в пространство. Судья, обращаясь к нему, сказал:

— Вы оправданы, мистер Уорвик. Сзади Билла кто-то громко всхлипнул. Он вскочил со своего места, бросился к Габи, заключил ее в объятия и не выпускал. Оба плакали. Адвокаты улыбались. Присяжные покинули зал. Судья поднялся. Все закончилось.

Элизабет Джордж