Вновь вижу я твой строгий взгляд

Вновь вижу я твой строгий взгляд…
И, кажется, вновь оттепель сменяется снегами.
Как шторм, как августовский звездопад, –
Кипит всё, зажигаясь, в лазоревом сиянии.

И побежит этот свет меж уснувших домов,
Бросая тень от фонарей под сенью златоносных клёнов,
Чтоб, нагулявшись, стать венцом стихов –
Печатью искренности слова.

И лишь тебе отныне верен он.
Пускай в какой-то день мой бриг потонет в жерле океана –
Ведь даже наяву бывает страшный сон,
Ведь в жизни всякое бывает…

Но рукописи не горят – таков закон.
Потому-то и верны они к кому их обращают.
Воистину бессмертен слов с крупицей сердца звон,
И потому-то вечно живы имена, каким их посвящают.

Да, история наша – из ряда выходящих вон.
Пожалуй, тем она прекрасна.
Достойная романа без громких слов –
Глубина сюжета как красота души – здесь пафос фраз совсем не важен.

Так вот, о чём я? А, разумеется – настигла буря вновь…
И как всегда так неожиданно, внезапно.
И вновь в глубинах душ крошится небосвод,
Чтоб нагулялись звезды по темным улицам в усладу.

И, как всегда, вернутся – развеют мрака плен,
И отодвинув мысли о гордыне
Поэзию душе несут взамен,
Чтобы напомнить о любимом.

И вот тебе уже писать я мчусь,
Забыв про пищу, сон и, может, чувство такта.
Я может быть в немилости твоею окажусь,
Но теперь же фатализм мой требует лишь фактов.

Пускай навязчиво то будет, зато всё от себя.
Представь, как будто бы пожар, и, своей же шкуры не жалея,
Я дорогое самое спасаю от огня,
А выберусь ли сам – значения не имеет…

Да, я действительно люблю тебя –
И повторить готов я хоть на эшафоте…
На свете нет никого красивее тебя
И драгоценной столь души в подобном роде.

Но не терпя формальностей шаблонов,
Что были выдуманы в грязных кабаках, –
То совсем не инструмент, что называется «любовью», –
В ней истина одна – души размах.

Не ради плоти жертвуют собою,
Не для неё рвут ночи сеть
И поднимаются на бой с своей же собственной судьбою,
Сгорают до угля, чтобы согреть…

То ради жизни, ради мира,
Ради земли свой родной,
И что во все века и от Гомера, и Шекспира
Так ласково зовут «любовь».

Та столь вольна от всяких рамок –
Она подобна горному цветку,
Что невзирая на дожди и груды камня
Являет в почве грубой истинную красоту.

Любовь – не значит отношения
(И выдумал же кто-то так сказать), –
Нет, всё заключается в общении,
Чтоб чистого открыть себя

И потому хочу быть прежде добрым другом,
Тот, что всегда вернее пса.
Противостоять судьбы недугам,
И для кого награда высшая – улыбка на устах.

Не с плоти верность вся берёт начало –
Важней всего лишь преданность души.
Когда она готова к испытаниям –
Недостижимого на свете не найти.

И потому как ни бросал прибой
С кипящих рифов повседневной бури –
Схожу я с корабля как будто бы домой
И нахожу на необъятный город весь то маленькое чудо…

И с разговоров обо всём,
О том что было, есть и будет
Тоску всю снимет как рукой
И новое дыхание откроет.

И, знаешь, то вдохновляет на бесчисленную ширь,
На жажду жить, идти в иные дали.
Когда на компасе есть свой ориентир –
Не страшны бури и туманы.

Писать, творить свои миры,
Воссоздавать легенды, что трогают загадкой,
И сотворять, конечно же, стихи
Ночами тёмными украдкой.

Мне звёзды судьи – я честен пред собой.
Ну вот и всё, что так сказать хотел я.
Я просто хочу остаться с тобой
Без всех предвзятостей и недоверия…

Всё замерло – не слышно даже вдоха,
Но как прекрасен этот миг,
Когда из волн бурлящего потока
Навстречу шторму паруса вздымает бриг.