Прощальное Рождество перед святостью

- Как ты думаешь, когда мы умрём... мы будем дальше жить... в чьей-то душе?

Исмаэль полулежал, опираясь на поваленное дерево.

- И чтобы тот, в ком мы будем жить, иногда задумывался, почему ему так хочется бежать в лес или прыгать со скалы в воду? - я не мог сдержать улыбки.

Я всегда улыбался, когда разговаривал с ним. Я хотел, чтобы он всегда вот так лежал, на этой полянке, посасывая травинку и солнечно улыбался. И вот так же задавал дурацкие вопросы.

- О да, и если это будет какой-нибудь воробей, то для него будет странно хотеть бегать по лесу. Или кататься на мотоцикле, - брат захихикал, понимая, какой бред несёт. - Иногда я боюсь за тебя, Исмаэль!

Я в шутливой манере потрогал его лоб, внимательно оглядывая братика, будто проверял, насколько сильно болен он. Я всегда так делал, когда наши разговоры становились уж очень... ненормальными. А он всегда отмахивался и притворно надувал губы.

В тот момент я ещё не знал, что свою пылкую братскую привязанность приму за любовь. Не знал, что буду мучить его своими выходками. Всё это будет потом. А сейчас... сейчас мы разговариваем, смеёмся и кажется, если пойдёт дождь, он не заденет нас и мы нисколько не намокнем.

И я не знал, когда мы стали настолько близкими друг другу. Но я каждый день благодарил Бога за то, что он послал мне такого брата.
А он благодарит Бога за то, что я рядом с ним. Что помогаю пережить этот нелёгкий период в его жизни.

- Все за меня боятся, но...

Братец мгновенно помрачнел. Я стиснул зубы. Я видел его отчаяние и боль, написанную на лице. А что толку? Не я её причинил.
Конечно, чёрт возьми, я не мог не понять мотива поступка братика. Но всё же... никому в этом не признаюсь, но я хотел бы, чтобы он вернулся прежним. И чтобы наши отношения снова расцвели. Чтобы не только наши редкие встречи заставляли его улыбаться.

- Брось, Исмаэль! Признайся, что за тебя необходимо бояться. И присматривать. А иначе ты...

- Что я? - он резко вскочил на ноги, гневно смотря на меня.

Это было... неожиданно, чёрт! Обычно он всегда так спокоен, непоколебим.

- Исмаэль..., - я поднялся следом на ноги.

- Ну что? Ответь мне, Валер! - он нервно сглотнул, видимо, понимая всю необычность ситуации.

Я молчал. Я не знал, что ответить, чёрт возьми! Я только заметил, что солнце скрылось за облаками.

- Думаешь, мне приятно, что вы все обо мне печётесь, как о беременной корове, которая вот-вот родит? Ты бросил меня из соображений безопасности, известных только тебе! Потом начинаешь беспокойно обследовать меня! Как же мне это надоело, чтоб ты знал!!! Я не стою твоих волнений. Никто никогда не знал, что мне на самом деле нужно! Я просто хотел быть с любимым. Этого не получилось!, - он опустил глаза и глубоко вдохнул, - не надо опеки. Ничего хорошего из неё... не выходит. Никогда.

Этот сумбурный монолог, и так быстро иссякшее красноречие Исмаэля, поразили меня. И вместе с тем, не открыли ничего нового. Разве я не знал, как эта опека достает его? Конечно, знал.

- Прости, - это всё, что мне пришло в голову. Нужные слова никогда не находятся, когда они действительно нужны.

Он снова лёг возле поваленного дерева. И снова выглянуло солнце.
Исмаэль улыбнулся и посмотрел на меня, словно извиняясь за свой всплеск:

- Солнцу тоже не нравится чрезмерная опека, - он захихикал.

Я сел рядом и тоже улыбнулся.

- Ну так, как ты думаешь, ты переродишься в воробья?

Я засмеялся, ложась рядом с ним. Мы смотрели на ярко-голубое небо и не знали, что нас ждёт завтра. И послезавтра. И после смерти.
Есть только здесь и сейчас - солнце и его улыбка. Кажется, если пойдёт дождь, он не заденет нас и мы нисколько не намокнем.

По дорогам ушедших в лету племён,
По дорогам, камням, упавшим мостам,
Я буду идти, будто чем-то пленён.
Дойду. На колени. Ждать тебя там.

По дорогам, оставившим чёткий след.
По тропинкам, которых давно уже нет.

Смотри, как красивы чужие леса,
Смотри же, на звёзды, в реку, в степь.
По-детски наивно все ждут чудеса,
А наш император, наверное, слеп.

А наш император почти уже умер.
Мы будем оплакивать. Да. Накануне.

Он тоже хотел бы к своим племенам,
Пройти напоследок по старым дорогам,
Тебя привести по упавшим мостам.
Наверное, он не успеет немного.

Не бойся пройти там, где вороны плачут,
Укроемся саваном, милый мой мальчик.
И вдоль по границе ушедших племён.
Как будто я чём-то (тобою) пленён.