Секреты

ГЛАВА 23, 24, 25

Билл ушел с дня рождения ровно в четверть одиннадцатого. Ему нравилась Джейн, нравилась инициатива Зака дать прием в ее честь, но он был просто не в настроении. Впервые за много месяцев пару недель назад он виделся с Сэнди в баре «У Майка». Сэнди позвонила ему и попросила о встрече именно там, а когда Билл пришел, лишь попросила у него пятьсот долларов. Она клянчила у него эти деньги, говоря, что ей негде жить и не на что есть. Выглядела она ужасно. У Билла от ее вида разрывалось сердце, и он не решился заговорить с ней о разводе. Хотя он и опасался, что все деньги сразу же пойдут на наркотики, все-таки дал ей наличные, которые имел при себе, чуть больше трехсот долларов, и Сэнди сразу же убежала.

Сегодня, однако, она снова ему позвонила и испуганным голосом спросила, нельзя ли им увидеться в одиннадцать вечера. На всякий случай Билл улизнул от Зака пораньше — за сорок пять минут, но дома Сэнди так и не дождался. В полночь он заехал к «Майку» выпить пива, потом направился в Малибу, просто прокатиться. Он понимал, что Сэнди надо выбросить из головы, что она стремительно скатывается по наклонной плоскости и может со дня на день опять превысить дозу. Возможно, в последний раз.

Домой он вернулся в начале третьего и застал там полицию. На улице стояли четыре машины с мигалками и «Скорая помощь». С ужасным предчувствием Билл бросился к крыльцу и открыл дверь. Его ждали, дверь спальни была закрыта. Кроме мрачного вида полицейских, были еще какие-то люди в штатском и фотограф. Когда Билл вошел, двое полисменов вытащили пистолеты. Побледнев, он поднял руки вверх.

— Что случилось?.. Где?..

Билл знал, что она здесь. Должна быть здесь.

— Она все еще в другой комнате. Биллу не понравилось то, как прозвучало это «все еще». Как будто кто-то там ее оставил.

— Где вы были?

Он держал руки поднятыми и не двигался, задаваясь вопросом, занимается ли ею бригада «Скорой», в каком она состоянии, но от неожиданности не решался спрашивать.

— Я ездил… в Малибу.

— Когда вы уехали из дома?

— Около двенадцати часов. Я ждал… ждал кое-кого… но не дождался и поехал в бар выпить пива.

— Кого вы ждали?

— Мою… подругу.

Он чуть не сказал «жену».

Один из полисменов подошел к двери спальни и дал Биллу знак следовать за ним.

— Посмотрите, там ваша подруга? — сказал он.

В спальне полицейских было еще больше. Берни заперли в ванной, откуда доносилось его жалобное завывание. А на кровати лежала Сэнди в изодранной одежде, маленькая, худенькая, как ребенок, с простреленной головой и грудной клеткой. Глаза у нее были открыты, кругом была кровь. Она была мертва. Билл застонал, сделал шаг в ее сторону и опрокинулся навзничь — ему сделалось дурно. Чьи-то руки подхватили его. Он, пошатываясь, вышел обратно в гостиную.

— О Господи… О Господи… — всхлипывал Билл, словно дитя, глядя на полицейских остекленевшими глазами. — Кто это сделал?.. Что…

Билл не мог подобрать слова. Его грубо толкнули на стул.

— Вот ты нам об этом и расскажешь. Соседи слышали выстрелы. У тебя есть пистолет?

— Нет, — покачал головой Билл.

— Кто она?

— Это моя жена… Последние полгода мы не жили вместе.

— Покажи-ка, парень, твои руки. Полицейские видели у нее на предплечьях следы от иглы, но у Билла предплечья были чистые.

— Тебя кто-нибудь видел после того, как ты отсюда уехал?

— Бармен в баре «У Майка».

— Сколько ты там пробыл?

— Около получаса.

— А потом?

— Просто катался.

— Ее убили в пределах часа назад. Не знаешь, кто это мог сделать?

Билл горестно покачал головой. Из его глаз лились слезы… Ее убили. Как собаку… Он посмотрел на полицейских:— Она мне звонила сегодня вечером. Судя по голосу, была напугана.

— Чем?

Они не проявляли к нему сочувствия. Они такое уже видели. И слышали подобные россказни.

— Не знаю. Может, кем-то из ее знакомых… может, сутенером… Прошлым летом ее задержали по обвинению в проституции. Ей нужны были деньги на наркотики… Вообще она была порядочной девушкой.

Билл убеждал их, как будто теперь это еще имело какое-то значение.

— Просто она погрязла в наркотиках.

— Это уж точно, — сказав это, старший из полицейских дал знак, и появился санитар с носилками и куском брезента.

— Куда вы ее заберете?

Билл привстал, словно хотел задержать ее, но его толкнули обратно на стул.

— В морг. А тебя заберем с собой.

— Почему?

— А почему бы и нет?

— Я же не убивал ее.

— Ты это скажешь в полиции. А мы тебя задерживаем по подозрению в убийстве.

— Но как вы можете? Я…

Не успел он закончить фразу, как один из фараонов надел ему наручники, а другой тут же объяснил, какие у него есть права. Появился санитар с каталкой-носилками, на которых брезентом было прикрыто малюсенькое тело — все, что осталось от Сэнди. Билл глядел на носилки, вспоминал кровь в спальне и пытался утешить себя надеждой, что она не мучилась, что все произошло быстро… Какой-то негодяй убил ее в их постели, где они когда-то были так счастливы… Биллу казалось, что это кошмарный сон; спотыкаясь, он вышел к машине в окружении полицейских и пару минут спустя уже ехал по направлению к центру города, на заднем сиденье, в наручниках, в состоянии шока, не веря, что такое произошло с ним.

Биллу сказали, что он задержан на сорок восемь часов, пока будет идти расследование, и допрашивали его в течение двух часов. Он был в состоянии полного изнеможения, когда с него сняли наручники, велели раздеться, тщательно обыскали, потом вернули одежду и втолкнули в камеру, где было еще три человека, двое из которых были мертвецки пьяны, а третий угрожал убить нового сокамерника, если тот приблизится к нему хоть на дюйм. Билл сел на узкую койку с матрацем, вонявшим мочой, и задумался, что с ним будет дальше.

— Можно мне позвонить по телефону? — спросил он у охранника.

— Завтра в девять утра.

Но лишь без четверти одиннадцать его вывели из камеры на очередной допрос и только тогда разрешили позвонить. К тому времени он уже на четыре часа опоздал на работу, а сниматься в этот день должен был во всех сценах. Билл не знал, кому и звонить, поэтому позвонил своему агенту. Секретарша велела ему подождать. Инспектора полиции проявляли нетерпение, они хотели поскорее начать допрос.

— Скажите им, пусть поторопятся.

— Не могу. Меня попросили подождать. Билл запаниковал, что ему не разрешат договорить. Наконец Гарри подошел.

— В чем дело? Как ты, малыш?

У Гарри был веселый голос и хорошее настроение. Но оно тут же испортилось. Билл рассказал ему, где находится и почему. Гарри, потрясенный, так и сел за своим письменным столом.

— Что? Ты задержан? Они что, спятили?.. Вот идиоты!..

— Гарри, ты мне можешь найти адвоката? И, ради Бога, не говори никому.

— Ты шутишь? Сегодня к вечеру весь мир будет знать. Господи, Боже ты мой!

— Умоляю тебя!

В маленькой комнатке голос Билла звучал очень зычно. Инспектора с интересом уставились на него.

— Найди мне адвоката и вытащи меня отсюда. Еще позвони на студию и скажи, что меня пару дней не будет.

Подумали они оба об одном, но высказал эти мысли Гарри:

— Векслер узнает, вот что скверно.

— Я с ним поговорю, когда меня освободят. Я ему все объясню.

— Напрасно ты думаешь, что это будет так легко сделать.

Гарри сокрушался, что репутация его подопечного будет опорочена и что Мел может не простить ему обмана.

— Я позвоню моему юристу. А ты ни на какие допросы не соглашайся.

— Ладно…

Билл взглянул на ждавших его полицейских.

— Спасибо, Гарри.

— Я сделаю что смогу. И, малыш… Я тебе сочувствую… Я знаю, как ты к ней относился.

— Да…

К глазам Билла подступили слезы.

— Было дело…

Он положил трубку и поднял глаза на инспекторов, которые хотели его допросить, но Билл отказался отвечать на вопросы до прибытия адвоката.

Его отправили обратно в камеру. Двух пьяниц освободили, а тот, что грозился убить Билла, целый день сидел и тупо глядел на него. Казалось, прошла целая вечность, пока появился адвокат. Он не прибавил Биллу оптимизма. Как выяснилось, его намеревались обвинить в убийстве.

— Но почему, Боже ты мой? — недоумевал Билл.

— Потому, что она была убита в вашем доме, была вашей женой, вы не жили вместе и у вас нет алиби. По их сведениям, вы злились на нее, даже ненавидели ее за наркотики. Существует тысяча причин, по которым вы могли хотеть прикончить ее.

Адвокат был жестоко откровенен.

— Разве они не должны доказать, что это сделал я?

— Не обязаны. Если вы не можете доказать обратное. Они могут продержать вас в, предварительном заключении, если прокурор выдвинет против вас обвинение.

— Вы думаете, он выдвинет?

— Вас кто-нибудь видел ночью, после двенадцати часов?

Билл горестно покачал головой:

— После того как я уехал из бара — никто. Я просто катался.

— Вы когда-нибудь с кем-нибудь беседовали о ней? Говорили кому-нибудь, что сердитесь на нее из-за наркотиков?

Билл снова покачал головой и внимательнее пригляделся к человеку, присланному Гарри. Ему было лет сорок пять. Он казался лишенным индивидуальности. Билл надеялся, что свое дело он все же знает хорошо.

— Мы вообще-то даже никому не говорили, что состоим в браке.

— Почему?

— Так хотел ее агент. У нее тогда была большая роль в сериале, и он считал, что это нанесет ущерб ее образу невинного существа.

— А у вас на работе? Кто-нибудь знает? Билл рассказал ему, как солгал Мелу, когда получал роль, и добавил:

— Меня после такого могут вообще выгнать.

— Вовсе не обязательно…

Эта была первая утешающая фраза, сказанная адвокатом. Его звали Эд Фрид. Гарри клялся в его компетентности.

— Возможно, Векслер вам посочувствует. Для любого это тяжелое испытание. Как вы думаете, кто мог это сделать?

Билл немного подумал и пожал плечами:

— Не знаю. Может, кто-то из наркодельцов. За ней, вероятно, следили. Может, сутенер…

— Она и этими делами занималась? — спросил Эд.

— Да… Один раз ее за это задержали. Гадко было так выворачивать наизнанку чью-то жизнь. Билл снова взглянул на Эда:— Вы можете добиться, чтобы меня выпустили под залог?

Адвокат покачал головой:

— Вы подозреваемый. Они еще даже не установили сумму залога.

И решил сообщить Биллу все остальное:

— А если против вас выдвинут обвинение в убийстве, то не выпустят.

Фрид все же надеялся, что обвинение не будет таким тяжелым и удастся добиться освобождения Билла.

— Великолепно, — угрюмо заметил Билл. Но он стал еще угрюмее, когда увидел вечерние газеты). Сообщение было не в шапке, но на первой странице, под заголовком: «Актер обвиняется в убийстве жены». В заметке назывались их фамилии, перечислялись обвинения, которые в свое время выдвигались против Сэнди, говорилось о ее пристрастии к наркотикам, увольнении из сериала, о работе Билла в новом сериале Мела Векслера и его перспективах стать в предстоящем сезоне покорителем сердец телезрительниц.

— Это маловероятно, — сказал Билл сам себе, лежа на вонючей койке и закрыв глаза. В этот вечер его не допрашивали. Он лежал и думал о ней… ушедшей из жизни с пулей в сердце и тремя в черепе, и об их прежней жизни, которая исчезла, как сон.


ГЛАВА 24

— О Господи… Боже ты мой…

Джейн первой увидела заголовок, пока они сидели и ждали окончания установки света к следующей сцене. Один из операторов за ленчем читал газету и оставил ее на скамейке. Джейн молча подала газету Заку. Тот опешил:

— Неужели это Билл?

— Наверняка он.

Подтверждением служило и то, что Билл в этот день не явился на работу. В одиннадцать часов звонил его агент, а группе пришлось снимать сцены без его участия, неотрепетированные, что внесло много сумятицы. На каждую сцену уходило не меньше шестнадцати дублей. В результате все были раздражены, кроме Зака и Джейн, которые, хотя и не спали всю ночь, имели очень счастливый вид, по крайней мере пока не прочли статью. Теперь стало ясно, почему Билл большую часть времени пребывал в хандре.

— Тут сказано, что он был женат на ней. Он никогда ничего такого не говорил… Ты знал? — спросила Джейн, удивленно глядя на Зака.

В этот момент к ним подошла Габи. Вдобавок ко всему день выдался очень жаркий, и коллектив не мог прийти в себя после вчерашней вечеринки.

— Если и следующую сцену мы будем снимать за шестнадцать дублей, я покончу с собой.

Габи села на скамейку и посмотрела на Зака и Джейн.

— В чем дело? У вас такой вид, как у меня самочувствие. Что, вчера мексиканских блюд переели или вина перепили, или и то и другое?

Она улыбнулась. Конечно же, ее слова были шуткой. Вечеринка удалась на славу.

Но Джейн лишь молча подала ей газету. Габи прочла статью и, закатив глаза, произнесла:

— Какой ужас! Нет, в это трудно поверить…

Весть распространялась, как пожар, шепотом, между дублями. А к вечеру приехала полиция. Инспектора объявили, что хотят поговорить со всеми, и попросили всех ненадолго остаться. Было уже почти семь часов, но все безропотно подчинились. Полицейские сначала побеседовали с режиссером, потом ушли с Заком в его артистическую, откуда он появился лишь через полчаса.

— Ну, что они сказали? — шепотом спросила Джейн.

— Мало что. Они хотели знать, говорил ли он когда-нибудь о своей жене… видели ли мы ее когда-нибудь… выглядел ли он вчера огорченным. Я сказал им, что никто не знал, что он женат, а я видел его с девушкой только один раз — пару недель назад, в баре «У Майка».

Оба помнили замарашку, с которой видели Билла. Джейн задавалась вопросом, она ли именно была застрелена? Зак огорченно посмотрел на Джейн:

— Они спросили у меня, когда прошлой ночью он ушел с вечеринки, и я сказал, что около десяти. Может, не надо было им этого говорить?

С Биллом никто не сблизился за время съемок, но он все равно был одним из них, частью одной семьи, и Зак не хотел создавать ему еще больше проблем.

Джейн с сочувствием взглянула на Зака.

— Я была так взволнована, что даже не заметила, как он ушел.

— Я тоже, — сказала Габи.

Потом полицейские побеседовали с Сабиной, потом с Джейн и некоторыми другими участниками группы. Лишь в четверть одиннадцатого они вызвали Габриэлу. Джейн ее дожидалась, Зак тоже — он обещал отвезти обеих домой. Теперь уже все открыто обсуждали, что действительно большую часть времени видели Билла очень мрачным, угрюмым. Джейн тошно становилось от этих разговоров. Сердцем она была на его стороне. Она что-то шепнула Заку.

— По-моему, тебе не следует это делать, — ответил тот с сомнением в голосе. — Да они тебе, наверное, и так не разрешат.

— Давай попробуем. В этом нет ничего плохого.

Зак улыбнулся. Он еще не остыл от пыла прошлой ночи. Наклонившись, он шепнул Джейн:

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю.

Они обменялись многозначительными взглядами и продолжали терпеливо ждать Габриэлу. С ней беседовали в главной гримерной.

— Знали ли вы его до сериала, мисс Смит? Габи покачала головой:

— Нет, не знала.

— Он Когда-нибудь в разговорах упоминал свою жену?

— Нет.

Она опять с абсолютно спокойным видом покачала головой. Габи все время думала об этом; она была уверена, что Билл не убивал своей жены, но задавалась вопросом, продолжал ли он ее любить. Это объясняло бы его поведение в последние месяцы.

— Вы когда-нибудь видели ее в съемочном павильоне?

Следователи показали Габи старое фото Сэнди.

— Нет.

— Как, по-вашему, был мистер Уорвик рассержен вчера?.. Ну, скажем, вчера вечером? Габи улыбнулась.

— Нет, нисколько. Мы все поехали на вечеринку по случаю дня рождения Джейн… Джейн Адамс… и Билл тоже был с нами.

— Во сколько он уехал?

— В самом начале одиннадцатого. Она знала, что Зак сказал то же самое.

— Вам известно, куда он поехал? Он говорил?

Габриэла улыбнулась, отвела глаза в сторону:

— Потом я с ним встречалась в моей квартире.

И как бы с притворной застенчивостью опять взглянула в глаза инспекторам.

— А с вечеринки вы уехали вместе с ним, мисс Смитт?

Габи покачала головой:

— Я уехала позже. Около двенадцати… Она уехала в два, но к тому времени все были слишком пьяны, чтобы заметить время.

— И вы с ним встретились… где?

— У меня. Он вам об этом не говорил? Вид у Габи был юный, невинный и смущенный. Инспектор, беседовавший с ней, заерзал на стуле. Девушка, сидевшая напротив него, была очень симпатична, кроме того, когда она наклонялась, ворот платья приоткрывал ее небольшую грудь. Она была даже немного похожа на девушку с фотографии. Это натолкнуло инспектора на новую мысль.

— Вы не поссорились? — спросил он, предположив, что Билл мог вылить злость на жену, раз они были так похожи.

Габи по-детски рассмеялась и стала играть локоном своих длинных черных волос.
— Нет, что вы. Совсем наоборот… Ей даже удалось покраснеть.

— Во сколько он приехал? Фараон сощурил глаза. Габи задумчиво посмотрела на него:

— Наверное, в начале первого.

Это действительно все меняло. Но почему он им этого не сказал? Следователь задал этот вопрос Габи. Та пожала плечами:

— Не знаю. Я думаю, он не хотел ставить меня в неловкое положение.

Она понизила голос, будто стены могли слышать.

— Про нас никто не знает. Я… это бы все осложнило, знаете, тут у нас очень строго с моралью…

Инспектор с важным видом покачал головой.

— Понимаю.

А затем поднялся:

— Возможно, нам еще потребуется с вами побеседовать, мисс… э-э… Смит. Большое спасибо.

Габи отпустили, всем остальным тоже разрешили идти домой.

В мрачном настроении, погруженные в свои мысли, молча Джейн, Зак и Габи покидали павильон. Джейн все-таки решила поделиться своей идеей:

— Я подумала, может, мы заехали бы навестить Билла.

— Ты думаешь, нас пустят?

Габи сомневалась, но ей тоже хотелось его повидать. Она подставила ради него свою шею, однако была уверена, что поступила правильно. Инстинктивно она чувствовала, что Билл не виноват в этом преступлении, что бы ни говорили фараоны. Не такой он был человек. Если бы он хотел убить ее, то сделал бы это давным-давно. Габи высказала свое мнение, и Зак с ней согласился:

— У него было такое выражение глаз, когда он выходил за ней в тот день из бара «У Майка»… как будто он ее все еще очень любит.

Джейн показалось, что Габи вздрогнула при этих словах, но голос у нее был совершенно нормальный.

— Я думаю, так оно и было. Мне кажется, именно это его и мучило. Тяжело было скрывать брак с ней.

— Полицейские сказали, что они уже несколько месяцев жили порознь, — сказала Джейн, садясь в машину Зака, — но, по-моему, Зак прав. Когда я в тот день увидела Билла, то подумала то же самое. Похоже, он был удручен ее видом. Она выглядела так ужасно, бедняжка…

— А что, по-твоему, было причиной этого? — спросила Габи.

— Вероятно, тут не обошлось без наркотиков. Билл утверждает, что она звонила ему в павильон и просила о встрече у него дома. Она так, и не появилась, он поехал прокатиться, а когда вернулся, нашел ее там… мертвую.

Все трое восприняли эту историю как настоящий кошмар. Зак поехал в направлении тюрьмы, где содержался Билл. Было уже около одиннадцати, и Зак был уверен, что их не впустят, но, как ни странно, только что вернувшиеся со студии инспектора согласились сделать исключение для «таких людей», как они сказали. Их заперли в комнате наедине с Биллом. Снаружи находился охранник, который через окошко видел все, что происходило в помещении. Джейн и Габриэле велели оставить при входе сумочки, а Зака обыскали. Как только они вошли, дверь за ними закрыли. Вообще это была комната для допросов — гораздо более цивилизованного вида, чем обычные тюремные комнаты для свиданий. Билла ввели через другую дверь, сняли с него наручники. Он стоял и глядел на своих коллег со слезами на глазах, не зная, что сказать. Джейн, плача, обняла его:

— Все будет хорошо… Вот увидишь. Билл долго не мог произнести ни слова. Он выглядел плохо: был грязным, небритым, казался опустошенным.

— Мы не можем в это поверить, Билл. Это похоже на очень плохой сценарий, — сказал Зак, пожимая ему руку, и сел на стул. Билл последовал его примеру.

— Я тоже не могу, — сказал он, с благодарностью глядя на прибывших. — Это все как дурной сон. Меня могут продержать, не предъявляя обвинения, еще двадцать четыре часа, а потом могут продлить арест еще на сутки.

Это означало еще двое суток ада.

— Но почему?

Зак не понимал, как это возможно, если нет явных улик.

— Потому что у меня нет алиби. Я катался на машине один. Никто меня после двенадцати часов не видел, а это случилось между часом и двумя. Ее нашли у меня дома, и, очевидно, этого достаточно. Они считают, что я был недоволен ее жизнью, и это действительно так. Я был сыт этим по горло. Она сама себя убивала… Но я бы никогда…

Билл осекся. Габи ласково коснулась его руки, подождала, пока он поднимет на нее глаза, а потом тихо сказала:

— Я сказала им, что ты в ту ночь был у меня.

Билл мгновение смотрел на нее, словно не понял того, что услышал, а потом покачал головой. Габи упорно вглядывалась в него. Оба понимали, что в помещении могут быть подслушивающие устройства, надо было в разговоре соблюдать осторожность.

— Что ты сказала? — наконец переспросил Билл.

— Я им сказала, что мы встречались у меня, после того как я уехала от Зака.

— Почему?

Билл с изумлением глядел на Габи. Почему она так поступила после всех гадостей, которые он ей делал? Почему вообще что-то предприняла? Он был потрясен.

Габи, глядя ему в глаза, спокойно ответила:

— Я им это сказала, потому что это правда. Не нужно больше врать ради того, чтобы меня выгородить, Билл. Не огорчайся.

Биллу хотелось крикнуть: «Но я у тебя не был, и все равно я не убивал мою жену!» Однако он этого не крикнул, опасаясь скрытых микрофонов. Зак и Джейн в смущении глядели на них. Они были уверены, что у Билла с Габи ничего не было.

— Я не убивал ее, Габ… — сказал Билл, внимательно глядя на Габриэлу. — Клянусь… Она мне вчера позвонила и была чем-то напугана, сказала, что кто-то ее преследует. А три недели назад говорила, что разным людям задолжала деньги, в том числе своему поставщику, ее это беспокоило, еще она сказала, что ей негде жить. Но я дал ей только триста долларов, потому что боялся, что на радостях она снова превысит дозу…

У него на глазах опять появились слезы, он понурил голову, впервые за истекшие сутки чувствуя облегчение и человеческое тепло, окружившее его.

— Мы так любили друг друга… Я страшно хотел, чтобы она прошла курс лечения… но она не желала. Я думаю, что она просто зашла слишком далеко и ей уже было все равно. Билл, рыдая, закрыл лицо руками. Зак сокрушенно покачал головой:

— А твой адвокат может что-нибудь сделать?

— Он пытается. Это было ужасно… Она лежала там… — Билл всхлипнул.

— А они нашли пистолет? Билл снова покачал головой:

— Нет. У меня никогда в жизни не было пистолета. Я даже никогда в руках-то его не держал, разве что один раз, когда играл ковбоя в ролике, рекламирующем детскую кашу.

Все улыбнулись, понимая, однако, серьезность ситуации. Габи опять пристально посмотрела на Билла:

— Скажи им, что ты был у меня. Не стесняйся… Я им сама сказала, что мы были на Гэйли-авеню.

Она понимала, что Билл скорее всего даже не знает ее адреса, и таким образом подсказала ему, все еще недоуменно таращившему на нее глаза.В этот момент дверь открылась. В ней появился охранник.

— На сегодня все, ребята. Можете прийти завтра в часы посещений: с двух до четырех, седьмой этаж.

Для этого пришлось бы отменить съемки, что, конечно, исключалось. Билл почувствовал себя, словно ребенок, брошенный в безлюдном месте. Джейн крепко обняла его, утешая; Габи тоже осторожно обняла. Билл на мгновение задержал ее руку в своей, молча благодаря за все, что она для него сделала.

Джейн, Габи и Зак со слезами смотрели, как на Билла снова надевают наручники и уводят его. В молчании они спустились к машине, чувствуя голод и усталость. В «Роллс-Ройсе» Зака Джейн повернулась к Габи, севшей на заднее сиденье:

— Я не знала, что… ты и Билл… Она не могла подобрать нужные слова. Габи пожала плечами, явно не желая больше ничего говорить. Но Заку было достаточно одного взгляда на нее в зеркало заднего вида, чтобы безошибочно разобраться в этом поступке и его причинах: Габи была влюблена в Билла.
ГЛАВА 25

Вечером следователи больше не допрашивали Билла, однако на следующий день в присутствии адвоката спросили его о Габи. Они поговорили кое с кем из съемочной группы и выяснили, что между Габи и Биллом была неприязнь. Им стало понятно, что девушка лгала, пытаясь его выручить.

— Это неумно с ее стороны, — сказал следователь. — Случайно не вы ее подговорили?

Билл горестно покачал головой, беспокоясь, чтобы у Габи теперь не возникло неприятностей.

— Она не по злому умыслу. Просто…

— Да, я знаю…

Следователь часто сталкивался с подобными поступками женщин, но у Габи и Билла отношения, судя по отзывам их коллег, были не такими, чтобы она хотела ему помогать.

— Но у тебя, парень, так и нет алиби. Его глаза были холодными.

— Я не убивал мою жену. Билл с мрачным упорством снова и снова повторял эти слова.

— Ты думаешь, она тебя еще любила?

— Не знаю… мы очень сильно любили друг друга когда-то… давно… Вряд ли она в последнее время могла кем-то увлечься.

— Тебе известны ее любовники?

— Нет.

— Ты ее к кому-нибудь ревновал? Инспектора внимательно следили за его реакцией.

— Нет. Да и не к кому было.

— Насколько нам известно, она откалывала неплохие номера… Билл промолчал.

— Как ты на это реагировал?

Билл посмотрел в глаза следователю:

— Мне было горько за нее.

— А приступы безумия?.. Они тебя не выводили из себя?

— Нет. Все это было частью ее болезни. Следователи, так ничего и не добившись, отправили его обратно в камеру, а сами поехали побеседовать с Мелом. Тот был неразговорчив, сказал, что ничего не знает о личной жизни Билла и не может определенно ответить на вопрос, будет или нет Билл продолжать сниматься в сериале. Пока без него обходились, но в ближайшие дни пришлось бы приостановить съемки, если он не будет освобожден. Слова Мелвина полицейские передали Биллу, одновременно объявив, что продлевают его арест.

— Ну, как мои дела? — спросил он с отчаянием в голосе в этот вечер у адвоката.

— Боюсь, что плохи. Пока ничего не выяснилось. Никаких улик они найти не могут, да и из соседей никто не видел, чтобы тогда в дом кто-то входил.

— Господи Боже, Эд, это невероятно. Как так можно? Ввиду отсутствия других версий они намерены обвинить меня в ее убийстве? Просто потому, что не знают, кто на самом деле это сделал?

— Похоже, так…

Адвокат привык к несправедливости уголовного кодекса. Он имел с ним дело ежедневно. Однако Билла ему было жалко. Он верил, что тот не убивал свою жену, но это предстояло еще долго и упорно доказывать.

— У тебя чертовски хорошие шансы в суде. Лучшего утешения адвокат не придумал.

— Поскольку их обвинение будет строиться на очень сомнительном материале.

— Ты думаешь, дело дойдет до суда?

— Может дойти, Билл, — ответил адвокат. — Завтра узнаем.

И они узнали. Окружной прокурор выдвинул против Билла обвинения, смягчив их лишь формулировкой о непреднамеренности убийства.

Билл стоял как пораженный громом, пока ему зачитывали обвинения и объявляли о возможности освобождения под залог в пятьдесят тысяч долларов. Он немедленно позвонил Гарри, тот обещал помочь выбраться из тюрьмы, доставить пять тысяч долларов наличными и остальное — облигациями. Предварительное слушание было назначено через две недели, пока же, в одиннадцать вечера, Билла освободили из-под стражи. Он плакал, выходя на волю, где его встретил и обнял Гарри, который все никак не мог поверить в реальность случившегося.


Даниэла Стил