Сказка. Зверь, в обличье человека

В одном прекрасном добром царстве,
В богатом щедром государстве
Трудолюбивый жил народ,
И продолжая славный род,
Его отважные сыны
Не знали бедствий и войны.
Они ни с кем не воевали,
Врагов себе не наживали.
Там люди жили тихо, мирно,
А царство было столь обширно,
Что были в нём моря и горы,
Леса и реки, и озёра.
Поля засеяны овсом,
Пшеницей, рожью, ячменём,
Гречихой, кукурузой, просом,
Всё это пользовалось спросом.
В лесах полно грибов и ягод,
И жители не знали тягот.
В глубоких недрах про запас
Металлы, уголь, нефть и газ,
И драгоценные каменья,
Всё было нужным без сомненья.
Всё, что давала им природа,
Делилось поровну народом.
И мудрый царь там долго правил,
А был он самых честных правил.
Всё для народа, всё для царства,
Всё для родного государства,
Чтоб жил народ его безбедно…
Но сам состарился бездетным.
Царица в слабости своей
Не родила ему детей.
И без наследников законных
Умерла в годах преклонных.
И дряхлый царь уж занемог,
Совсем на смертный одр слёг.
Тут и расстроился народ,
Что скоро царь от них уйдёт.
И каждому хотелось знать,
Кто будет царством управлять.
Простолюдины и князья
Твердили: Без царя нельзя.
- Эх, не хватало нам мытарства,
Ведь царство без царя не царство.-
А тот, в постели, умирая,
И, прежде чем достигнуть рая,
Заветный перстень с пальца снял
Своим приспешникам отдал.
Последний мудрый дал наказ,
Чтобы немедля, в тот же час,
Когда душа покинет тело
И он охлынет омертвело,
Пойти за город погулять,
Чтоб этот перстень «потерять»,
И обронить его с десницы
У золотых ворот столицы.
И первый в город кто войдёт
И этот перстень  подберёт,
На палец свой его наденет,
Тот человек меня заменит.
Не важно… юноша, девица
Или с младенцем молодица.
И из своих последних сил
Наказ свой снова повторил:
- Кто первый перстень подберёт,
Тот на престол пусть и взойдёт.-
За сей совет благодаря,
Холуи ждали смерть царя.
А он недолго их томил,
Под утро дух свой испустил.
Советник, спикер и министр
Всё сделали довольно быстро,
А вместе с ними воевода
Пошли вершить судьбу народа.
Судьбу всего большого царства,
Приветливого государства
На волю случая отдали,
И перстенёчек потеряли
У золотых ворот столицы,
А по дороге шла девица.
- Ужели девка будет править?
Не грех бы нам судьбу подправить, -
Сказал министр и слегка
Он перстенёчку дал пинка.
Прошла девица стороной
За нею старец шёл хромой.
- Ах, чтоб тебя, - шепнул советник,
И перстенёчек незаметно
Прикрыл большущим сапогом.
Старик прошёл. За ним бегом
Бежал мальчишка озорной,
И спикер испугался: - Ой!
В цари и этот не годится, -
И в миг на корточки садится,
И задом перстень тот прикрыл,
Мальчишку взглядом проводил.
А дальше баба шла рябая:
- Ох, грешнице не видеть рая,-
Тут воевода изумился, -
Так даже я бы не напился.
Она к тому же матерится,
Из бабы пьяной не царица,-
И возомнив себя гарантом,
Припрятал перстень с бриллиантом.
И снова зорко, словно вороны,
Глядят во все четыре стороны.
Уж солнышко нещадно жжёт,
Искрится в золоте ворот,
А четверо всё ждут и ждут,
Судьбу-гадалку стерегут.
- Ах, вон гляди, летят в столицу
Два ясных сокола, две птицы,-
Министр спикеру шепнул
И перстенёчек подтолкнул,
Чтоб на дороге виден был,
Сам у советника спросил:
- А кто из них тебе по нраву,
Тот светло-русый иль чернявый?
- Пожалуй лучше светлорусый…
- Да отрок он ещё безусый, -
Сказал ворчливо воевода,-
А тот чернявый, старше вроде.
Его бы нам сейчас в цари…
- Ты, воевода, не дури,-
Промолвил спикер, возражая,-
В годах ли дело? Возмужает.
Зато как солнце, чист и ясен,
Уж точно сокол распрекрасен.
Чернявый хмурится и злится,
Стервятник он – плохая птица.-
Два юноши меж тем шагали
И о судьбе своей не знали.
Вдруг светло-русый замечает
И перстенёчек поднимает:
- Гляди, Амир, какое диво,
Как изумительно красиво!
Блестит на солнце как кристалл,
Кто эту прелесть потерял?
Найти бы надо и вернуть…
- Дамир, а ну-ка дай взглянуть,-
Промолвил юноша кудрявый,
Со смуглой кожею, чернявый.
И как заправский светский франт
Воскликнул:- Это ж бриллиант!
Зачем кого-то нам искать,
Богатство это отдавать?
Наш самый первый капиталец,-
И в миг надел его на палец.
Дамир, наивно изумляясь,
Всё спорил с ним, не соглашаясь.
Меж тем незримо, за углом,
Четвёрка спорит о другом:
- И как теперь нам поступить?
Кому же царство нам вручить?-
Шептал министр раздражённо,
А воевода возмущённо:
- Чернявый старше раза в три…
- Ты, воевода, не ори, -
Негромко спикер прошептал:
Ведь перстень-то не он поднял.
- Но он надел его на палец…
- Нет, не займёт престол скиталец…
Какой-то грубый иммигрант
Забрал у парня бриллиант,
А ты его на царство хочешь,
Богатство, почести пророчишь?
- Но русый сам его отдал,-
Министр спикеру сказал.-
Советник тоже не молчит:
- Он щедр и душою чист,
Великодушен, словно царь,
Таким быть должен государь.
- Но царь не тот, кто отдаёт,
А тот, кто силою берёт,-
Вскричал сердито воевода,-
Он с щедростью через полгода
Раздаст всё царство просто так,
Слабохарактерный простак.
- Ну, а чернявый слишком жадный,
Жизнь наша станет безотрадной,
Ведь этот, в жадности своей
Ограбит в царстве всех людей.-
Так хитроумная  четвёрка
Проспорила не слишком долго,
К парням с поклоном выходила
И льстивы речи говорила.
О том, что перстень символ власти,
Что царству привалило счастье,
И что Амир, теперь их царь
И всемогущий государь.
И взяв его под локоток
В свой царский повели чертог.
А он сказал им:- Господа,
Я не один пришёл сюда,
Со мною был мой юный друг,-
В глазах царя стоял испуг.
Он не хотел идти один,
Не зная, что случится с ним.
Он всё ещё не верил в счастье,
Вдруг разорвут его на части,
Иль на костре его сожгут
Безвинно в жертву принесут.
- Коль в город мы пришли с ним вместе,
То не откажете ль мне в чести,
Со мною друга пригласить?
- Да, государь, готов служить,-
Ему министр говорил,
Сам низко голову склонил.-
Ведь воля ваша, как приказ,
Возьмём и друга, в сей же час.-
И привели их во дворец,
Но сказке этой не конец,
Лишь скоро будет половина,
А во дворце не жизнь – малина.
Царь сладко ел и мягко спал
И то и дело пировал
Он с неразумными друзьями,
Простолюдинами, князьями,
А те трудиться разучились
И лишь бездумно веселились.
Царю, стараясь угодить,
Бесстыдно научились льстить.
Вельможам так и надо было,
Чтоб воровство им с рук сходило,
Чтоб царь забавам предавался,
Дел государства не касался.
К застолью мог войти министр,
Как лис неслышный, льстивый, хитрый,
Просил прощенья осторожно:
- Мне б подписать бумажку… можно?-
И государь, в один момент,
Подпишет важный документ,
И снова за широкий стол
Взойдёт, как будто на престол.
По праву руку друг безусый,
Его товарищ светло-русый.
По леву руку воевода,
Как представитель от народа.
Царь жил бездумно, без заботы,
И объедался до икоты,
И медовухи вдоволь пил,
Хоть воевода и бубнил:
- Ох, грешнику не видеть рая,-
И сам с ним пил, не просыхая.
Друзья, продажные подруги,
Здесь веселились на досуге.
И толстопузые вельможи,
И как у них не треснут рожи?
Едят и пьют они в три глотки,
Друг другу рвут косоворотки,
Или с ужимками кривляк,
Заморский пляшут краковяк.
А рядом прыгают девицы,
Бесстыдно голые блудницы.
Но каждый, кто царю не льстил,
Любви его не заслужил.
Дамир же, друг его безусый,
Недолго был в плену иллюзий,
Он мало ел, почти не пил,
И вакханалий невзлюбил.
Он протрезвел и огляделся,
Стыдливой краскою зарделся.
Какая низость, стыд и срам,
Визжат блудницы по углам,
И дорогие вина льются,
И песни вздорные поются,
Казна безудержно пустеет,
А пьяный царь всё не трезвеет.
Он с ним решил поговорить,
Царя Амира вразумить.
Нашёл его. Министр с ним.
- Амир, давай поговорим.-
Тот даже не остановился,
Он на охоту торопился.
С охоты сразу же на бал,
Потом надолго уезжал
С министром хитрым заграницу,
А дни летели вереницей.
Уж год прошёл, другой помчался,
В чертогах праздник не кончался.
Дамир не знал, что предпринять,
 Пошёл советника искать.
А тот сидел в тоске глубокой,
Забытый всеми, одинокий,
В своём просторном кабинете:
- Ты зря пришёл, все на банкете.
И ты бы шёл на царский пир…
- Да я к тебе,- сказал Дамир.-
Сказал безудержно, сердито,
К столу метнулся деловито,-
Скажи-ка, милый собеседник,
Какой же, к чёрту, ты советник,
Коль не даёшь царю советов?
- На счёт балов или банкетов?
Наш царь в них быстро разобрался,
В моих советах не нуждался.
Амир их слушать не желает,
Там всем министр заправляет,
А я давно уж отступился
И тихо самоустранился.
- Но почему князья молчат
И ничего не говорят?
- Да потому что не друзья
Продажно-лживые князья.
- Вельможи почему не скажут,
На недостатки не укажут?
- Продажно-лживые вельможи,
Готовы вылезти из кожи,
Лишь бы к царю поближе быть,
Кусок послаще отхватить.
- А спикер где?
                - А тот в лесочке,
Всё ходит собирать грибочки,
И на него я тоже зол…-
Раскрылась дверь, в неё вошёл
Сам спикер. Мило улыбнулся:
- Так значит, я не обманулся,
Дамир, ты здесь, вот хорошо,
А ты как раз мне и нужон,
Нам есть о чём поговорить,
Хочу вас в рощу пригласить.
Советник, друг, не удивляйся,
А вместе с нами прогуляйся.
Я знаю здесь одно местечко,
Оно отсюда недалечко,
Но соглядатай не увидит,
Чужое ухо не услышит.-
Они, надев прикид попроще,
«Гулять» отправились по роще.
И там, в лесу, увидев их,
Девиц и юношей младых,
Советник, ахнув, прошептал:
- Такого я не ожидал.
Так вот какие здесь грибы,
Народ собрался для борьбы.
- Мятеж девица подняла,-
Промолвил спикер,
                - Ну, дела…
Ужель та самая девица,
Что первой утром шла в столицу?
- Она. Могла б царицей стать
И государством управлять.
- А как зовут её?
                - Вельмира.
- Повелевающая миром?!-
Меж тем, девица говорила
И пылко речь произносила:
- Везде засилье пьяных харь,
А царством правит царь-дикарь.
И в царстве не было напасти
Страшнее этой пьяной власти.
Доколе будем мы терпеть?
На безобразия смотреть?
- Она права! Права Вельмира!
На трон достойного Дамира!-
Кричали молодые люди,-
А изверга терпеть не будем!-
Тут спикер, словно бы взбодрясь,
Воскликнул громко, не таясь:
- Вельмира, я его привёл,
Того, кто нужен на престол.-
И подтолкнул вперёд Дамира,
И подошла к нему Вельмира,
Девица с русою косой
И цветом глаз волны морской.
В груди у девы, словно свечка,
Пылало храброе сердечко.
- Так ты Дамир? – она спросила,
И взглядом будто пригвоздила. -
Мы жили мирно, не страдали,
Ужасных казней мы не знали,
Теперь потерян наш покой,
И ты, Дамир, всему виной.
Когда бы перстень не отдал,
Ты б нашим государем стал,
И правил честно и достойно,
И жил бы твой народ спокойно.
Верни нам добрый старый мир…
- Я понял вас, - сказал Дамир.
А во дворце, найдя царя,
И справедливостью горя,
Дамир воскликнул дерзко, грозно:
- Очнись, Амир, пока не поздно!
Вокруг себя свиней плодишь
И непотребности творишь.
- Так может быть, и я свинья?
- Амир, ведь мы с тобой друзья.
Кто скажет правду, коль не друг?-
Но государь взорвался вдруг,
И громко крикнул в тишине:
- Ты не завидуешь ли мне?
Ведь этот перстень ты нашёл,
И мог взойти бы на престол,
Ты тоже мог бы стать царём…
- Я совершенно не о том.
Да, этот перстень я поднял,
Но я тебе его отдал,
И этот перстень – символ власти
Не должен приносить несчастья.
Когда закончишь маскарад,
Которому никто не рад?
Народ твой впроголодь живёт…
- Не верь ему, он нагло лжёт,-
Шепнул министр, и слегка
Он воеводе дал пинка.
- Он лжёт! – воскликнул воевода,-
Ты мудро правишь год за годом,
Народ в довольстве пребывает,
Тебя, наш царь, благословляет.
- Министру веришь, воеводе?
Ты был когда-нибудь в народе?
Молчишь, не знаешь что ответить?
- Казнить! Немедленно повесить!-
А палачи уже бежали,
Дамиру руки заломали,
Схватили и поволокли
До крепкой шёлковой петли.
Через минуту он болтался,
Амир же властью упивался.
Он бросил тело у порога
Великолепного чертога,
Чтобы лежал для устрашенья,
А сам пошёл без сожаленья
Других мятежников казнить,
А после медовуху пить,
И заедать её при этом
Халвою сладкой и шербетом.
Но по велению Вельмиры
Украли ночью труп Дамира,
Призвали колдовские силы
И труп остывший оживили.
И он вернулся во дворец
Самоотверженный борец.
И сел за стол по праву руку,
В лице ни боли нет, ни муки.
- Но ты вчера в петле висел.
Как ты, несчастный, уцелел?-
Амир разгневанно вскричал.
Тот головою покачал:
-Всё продолжаешь куролесить?
 Ты в царстве всех решил повесить?
- Я прикажу тебя казнить!
Тебе отныне не сносить
Твоей упрямой головы,
Не есть шербета и халвы.-
И за столом раздался смех,
А царь смеялся громче всех.
- Ты шутишь? Всё тебе потеха,
Но боль всегда мудрее смеха.
- Эй, палачи, схватить, казнить,
Смутьяну голову срубить!-
Амир тотчас же приказал,
Когда смеяться перестал.
И снова юношу схватили,
Казнив его, в земле зарыли
Отдельно голову и тело,
И здесь Вельмира не сробела.
Его подняли из могилы
И снова к жизни возвратили.
Он в полдень во дворец пришёл,
С Амиром рядом сел за стол.
А тот разгневанно сказал:
- Тебя никто не приглашал.
Зачем сюда несчастный ходишь,
И попусту себя изводишь?
Чего ты ищешь здесь, Дамир?
- Хочу вернуть народу мир,
И справедливость и свободу…
- Он лжёт! – воскликнул воевода,-
Он трон твой хочет отобрать,
Вели его четвертовать.-
Амир немного помолчал,
Затем решительно сказал:
- Четвертовать не побоюсь…
- Но я к тебе ещё вернусь!-
Кричал Дамир, идя на казнь,
В царя вселяя неприязнь.
По всей округе слышно было,
Как тело юное вопило,
Когда его на части рвали,
И по приказу разбросали
На север, запад, юг, восток,
Чтобы собрать никто не смог.
Чтоб мясо птицы поклевали,
А кости звери обглодали.
Но снова храбрая девица
Велела юноше явиться.
Мятежники, собрав останки,
Их разложили на полянке
Для ритуала, ночью тёмной,
В глуши дремучей и укромной.
Четыре ведьмы колдовали,
Всю ночь Дамира оживляли,
И утро, и ещё весь день…
Над ним шатром нависла сень
Сосны могучей, вековой,
С застывшей на коре смолой.
И оживили. Он восстал
Вельмире преданный вассал.
В чертоги царские пришёл,
Царя жестокого нашёл.
Тот ждал Дамира и сердился,
За стол с друзьями не садился.
Увидев юношу, вскричал:
- Но я тебя четвертовал!
Ты снова к жизни возвращён?
- А ты не ужинал ещё?
Что, и халва не по нутру?
- Да я тебя сейчас сожру!
Ведь ты достал меня вконец,
Самоотверженный глупец.-
Потом раздался смех царя:
- Я съем на ужин бунтаря!-
Амир не просто так грозился,
Зубами в юношу вцепился
И стал его на части рвать,
Плоть молодую поедать.
И поедая, наслаждался,
И тут же в зверя превращался.
У зверя, странного не в меру,
Похожим больше на химеру,
Был хищный клюв, как у орла,
Густая грива, как у льва,
А нижней частью зверь неведом
Напоминал уже медведя.
Дамир вопил, Дамир кричал,
А зверь неведомый урчал.
Он свежей плотью насыщался,
Горячей кровью упивался.
Бояре в ужасе смотрели,
Они от страха онемели.
Они не знали, что сказать,
Что делать им, что предпринять.
Князья от ужаса притихли,
Но вскоре вопли жертвы стихли,
А сытый зверь пошёл гулять,
Своих приспешников пугать.
Те, не посмев поднять ресниц,
Упали перед зверем ниц.
Зверь, нагулявшись в роще дальней,
Уснул в своей опочивальне,
Всю ночь в постели мягкой спал,
А утром человеком стал.
За завтраком смеялся он,
Рассказывая странный сон:
- Во сне я в зверя превратился,
Дамира съел, не подавился,
А кровь, хмельнее медовухи
Лакал, как будто с голодухи.-
И зашептались тут князья:
- Царю рассказывать нельзя,
Что это было всё воочью,
Что был он зверем прошлой ночью.
- Ах, государь, - сказал министр,-
По снам я вовсе не магистр,
Я лишь рискну предположить,
Что будешь очень долго жить,
И коль остался невредим,
Ты стал как зверь, неуязвим.-
И царь, поверив льстивой речи,
Дни прожигал в балах беспечных.
Но человеком был лишь днём,
Всё тем же пьяницей царём,
Под ужин, в зверя превращался…
Дамир уже не возвращался.
Министр зверя приручил,
И каждый вечер выводил
Его по городу гулять,
Своих сограждан укрощать.
Зверь мог рычать, и мог реветь,
Его назвали орлеведь.
Так воцарился в царстве зверь!
Он мог открыть любую дверь,
И в дом любой войти свободно,
Напасть, и съесть кого угодно.
А в царстве, при законах диких,
Начался год утрат великих.
Народ измученный нищал,
Не доедая, отощал.
В дожди и зной, в любой мороз,
Трудились люди на износ.
Полуживые – кости с кожей,
А у вельможей пухли рожи.
Советник, вдруг активней став,
Былые принципы поправ,
Царю стал льстить и угождать,
И ненавязчиво внушать:
- Амир, тебе пора жениться,
Царю негоже без царицы.
Пора и свадебку сыграть,
Давай невесту выбирать.
Девиц, хоть тыщу приведём,
И самых лучших отберём.
Из лучших, выберешь ты сам,
Творя молитву небесам.
- Ну, что же, этим и займусь,
Но без молитвы обойдусь,-
Зевая, государь сказал,-
А то я что-то заскучал.
А тут такое развлеченье,
Я жду, я жажду впечатленья.
Подвергни всех девиц аресту,
Найди мне лучшую невесту.
Веди с косою иль кудряву,
Но лишь бы мне пришлась по нраву.
- А не по нраву, прочь пойдёт,
Министр новую найдёт,-
Советник тихо говорил,
И, пятясь задом, выходил.
И вскоре царские вассалы
По всей округе рыскать стали,
По всем окрестностям шнырять,
Девиц по царству собирать.
Девицы прятались, ревели,
Женой быть зверя не хотели.
Но всё ж до утренней зари
Насобиралось сотни три.
Из этих сотен – два десятка,
Всё получилось вроде гладко,
И повели невест к царю,
К безжалостному упырю.
В гостиной выстроили в ряд…
Царь покуражиться был рад,
А вместе с ним его друзья,
Вельможей знатных сыновья.
Царь подошёл к девице первой,
Она была какой-то нервной,
Кривился рот и глаз моргал,
И зуб на зуб не попадал.
Вторая девица краса,
Чуть ниже пояса коса,
Как лист осиновый дрожала,
От страха в обморок упала.
В гостиной разразился смех,
А царь смеялся громче всех.
Потом по девичьему ряду
Прошёлся ироничным взглядом;
У третьей рыжие веснушки,
Четвёртая была толстушкой,
А пятая глаза скосила…
Косой была или хитрила?
Амир не стал и разбираться,
Но, всё же, перестав смеяться,
Он пригляделся к остальным,
И вдруг предстала перед ним
Девица с русою косой,
И цветом глаз волны морской.
Она была стройна, красива,
И улыбнулась чуть игриво,
Одними уголками губ,
И удивился душегуб:
- Откуда ты? Из-за границы?
- Ах, что вы, я живу в столице.
Живу с родителями, братом,
И уверяю, очень рада,
Знакомству с вами, милый царь,
Наш справедливый государь.-
Вельмира взгляд не опустила,
Возможно, тем и покорила
Она спесивого царя,
Тот нетерпением горя,
Сказал: На этой вот женюсь,
Благословите наш союз.-
Друзья Амира поздравляли,
Богатства, радости желали,
Ну, а Вельмира, улыбаясь,
Произнесла чуть-чуть смущаясь:
- А я для мужа-господина
Рожу и доченьку и сына.-
Министр, что стоял в сторонке,
Пробормотал не слишком громко:
- Ну, надо же, какая смелость,
Нет, не царица, просто прелесть.-
Сказал язвительно, с сарказмом,
С наигранным энтузиазмом.
Ему, угрюмо воевода:
- Однако портится погода,
Наш орлеведь не любит дождь,
Гулять в ненастье не пойдёт.
Как только в зверя превратится,
Сожрёт прелестную царицу.
- Ну, значит, так тому и быть,
Корону девке не носить.
Не стану я её спасать,
У орлеведя отнимать.-
А воевода: Почему?
- Нам эта девка ни к чему.
Я отвернусь, коль станет есть,
У нас ещё в запасе есть.
- Еда в запасе, аль царица?
- Девицы, что сидят в темнице.
Пусть каждый вечер забавляется,
Как кот с мышатами играется.-
Тут воевода промолчал,
Уже не раз он замечал,
Что зверя он не так боится,
Как хитроумного министра.
А тот глядел на молодых,
Вникая в разговоры их,
Как раз Вельмира говорила,
О чём-то жениха просила.
Тот головой в ответ кивал,
Исполнить просьбу обещал.
- Охота с башни посмотреть,
На то, чем будем мы владеть,-
Просила девушка нескромно,
- Ведь царство наше столь огромно,
Что есть в нём реки и озёра,
Леса, моря и косогоры,
И нет на свете царства краше,
Всё это будет только наше.
Мой милый царь! Мой друг отважный!
Давай поднимемся на башню.-
Амир не мог ей отказать,
Велел карету подавать.
Идею спикер поддержал,
Советник, «браво» прокричал,
И лишь министр деловито,
Но больше, всё-таки, сердито,
Сказал: Амир, на небе тучи,
И ветер северный, колючий,
Дождь скоро хлынет проливной,-
Но царь, весёлый и хмельной,
Уже по лестнице бежал,
Министра слушать не желал.
Его друзья толпою гулкой
С ним поспешили на прогулку.
Но после кто-то испугался
И во дворце сидеть остался,
Вернулся кто-то с полпути,
Решив: прогулка не ахти…
И лишь Вельмира увлечённо,
И весело, и оживлённо
Вела жестокого царя,
О сладкой жизни говоря.
Но царь отчаялся, продрог,
Идти, как будто занемог.
- Когда придём на крышу мира,-
Сказала хитрая Вельмира,-
Получишь жаркий поцелуй,
Идём же, милый, не балуй!-
И крепко за руку взяла
И по ступенькам повела.
Так шли они всё выше, выше,
И вот уже стоят на крыше,
Где был студёный ветродуй,
Но где же жаркий поцелуй?
Дождь моросил над головой
Да ветер буйствовал шальной,
Лицо и руки обжигал,
Такого царь не ожидал.
Его девица торопила,
Улыбкой ласковой манила:
- Гляди, Амир, какое диво!
Как изумительно красиво!
Всё царство будто на ладони,
А мы стоим на небосклоне!
Иди ж ко мне для поцелуя, -
Сказала девушка, флиртуя.
Царь видел: нет её прекрасней,
Там, на краю высокой башни.
Одежду ветер ей трепал,
С косою русою играл,
А по щекам текли дождинки,
Как будто светлые слезинки.
А у него дрожали ноги,
Скорей бы в царские чертоги.
И, озираясь боязливо,
Он подошёл к ней торопливо,
Дохнув на девушку вином,
Но тут раздался страшный гром,
Зигзагом молния сверкнула…
Вельмира вдруг царя толкнула.
Он вскрикнул, громко, исступлённо,
В бессильной злобе, обречённо,
Не в силах смерть предотвратить,
Чтобы Вельмире отомстить.
Никто день прошлый не вернёт…
Недолог был его полёт,
Жестокий царь упал, разбился,
И с пальца перстенёк скатился,
А косохлёст, с небес поливший
И перстенёчек подхвативший,
Унёс в неведомую даль…
Вам перстенёчек этот жаль?
Не стоит бриллиант жалеть,
Разбился насмерть орлеведь,
Тот зверь, в обличье человека,
Что не любил дождя и снега,
Народ свой в рабство загонял,
А сам бездумно пировал.
Читатель, верь или не верь;
Повержен был жестокий зверь.
Вельмира, что царя пленила,
Его в ловушку заманила.
А стала ль храбрая девица
В том царстве мудрою царицей?
Об этом не дано мне знать,
Я лишь могу предполагать;
Что потихоньку, понемногу,
Забыв все страхи и тревоги,
Народ стал жить да поживать,
Добра и мира наживать.
А что с министром лживым стало?
В день мятежа его не стало,
Он вдруг таинственно пропал…
Не за границу ли сбежал?
И может быть в соседнем царстве,
В нейтральном тихом государстве,
Купил себе министр дом?
А впрочем, сказка не о нём,
А о любви, единстве, чести,
О дружбе, без лукавой лести,
О доброте людских сердец…
А тут и сказочке конец.
Ноябрь-декабрь 2023г.