безобразная поэма

Ни во что не веря свято,
светом истины обьята,
перекошена, измята,
белолица, как палата,
безобразна и смешна,
снова противу рожна
пру я денно, пру я нощно,
вены вздуты, члены мощны,
бронхи выжжены дотла,
два беспомощных крыла
за спиною, как усмешка,
ферзь ушёл, осталась пешка.

Ну, вставай же, что за чёрт,
здесь и ты наперечёт,
здесь герои не герои,
здесь изгои не изгои,
бледный конь один бредёт,
шея в бисеринах пота,
грива в крапинах осота,
да заевшая икота-
где хозяйская рука,
скука, смертная тоска,
скучно бедному на воле,
сотни лет копыта ноют,
рыщет-ищет седока.

Человек, ты единица,
тяжело объединиться,
где ужаться, где ужиться,
с человечьим примириться
и принять в других себя.
Нет, иных любить нельзя.
ты же опытный судья.
Ты устал, ты будто птица
без крыла – мечте не сбыться,
но ты вынужден играть.
Не рыдать – плясать, как пламя,
водрузив на сердце знамя
и размахивая им,
притворяться молодым,
свято верящим, живым.
Знаешь ты, коли упасть,
можно пропадом пропасть
в чёрном омуте чертей,
став их гаже и черней,
слиться с ними в липкой жиже,
чтобы ангелов не слышать,
чтоб до самого утра
длилась чёртова игра,
а рассвет замироточит-
дух откроет сонны очи
и вернётся на-гора.

Ни во что не веря свято,
сонный дух с лицом помятым
вспоминает виновато,
как чернел он до нутра.

Где подобие, где образ,
человек, подай свой голос,
не звериный,
человечий,
крылья водрузи за плечи,
хочешь, жги без счёту свечи,
хочешь, гимны пой о вечном,
но живи по-человечьи.

Конь идёт, пылает грива,
плодовита и червива
под копытами земля,
кровью сдобрены поля.
Конь со взглядом человечьим,
древним, яростным и вечным,
он иной не знает веры,
он, согласно ей, химера,
он, согласный с ней, идёт.
Он устал, он мучим жаждой,
он хотел уйти однажды,
но его мечты не в счёт.
Снова этот труд Сизифов-
быть строкой безумных мифов,
человеческим рабом.
Человек – творец, твори же,
ты намного к Богу ближе,
ты судья, но ты обижен,
видишь крест, он неподвижен,
он останется крестом.

Человек тобой казнён,
Бог тобою вознесён.