Я видел это

Мне кажется, я видел это море,
Мне дивится, ум гладил эти сны;
И горе это и его простое
Страдание отравленной страны.

И копится, и лопается всуе
Небес простых густое молоко,
И льется мелочно в иконки чьих-то сторис
«Мне нелегко» - раскрашенной строкой.

Мой дед почил, точа ножи под вечер,
А бабушка, чиня лохматый двор -
Его спина, щетинясь, терла млечный
К низинам безразличный коридор.

И в этом коридоре безответном,
Силясь осилить смыслы суеты,
Терялось время, будто бы куплеты
Воспетой грешным горлом красоты.

Мне страшное привиделось, не веришь?
Все это – дед и бабка, и страна
Лохматый проглотил под вечер череп -
В зубах его кровавая слюна.

И льется липким маревом, волною
Кровавый дым сквозь хатки деревень
Из городов клоаки, что говною
Помазала торжественный плетень.

Кружится флюгер ветрогоном мира,
Как утюгом, приглажено село;
Едва торчит в земле трухою сиро
Печальных предков горестный «шалом».

Гуди, гуди, чудовище земное!
Глотай гордыней горшей грозно гарь!
Сквозь мразь и морозь, через розу зноя
Стирай стервозной силой святу старь.

Я вижу по-над долами столетий
Мощенное скелетами нутро -
Плетется глубоко костистый клетень;
Нам всем его плетенье суждено.

Но все же там, по-над горбами хаток,
Углубленных в оглобли литосфер,
Парят рябины, словно ситец святок -
Не ты, не ты, бездушный маловер!

А у реки, чарующей и черной
Христос ступает твердо, одинок -
А под стопой святой хрустит почетно
В труху сожженных офисов песок.

Из-под него, друг к дружке прислонившись,
Струятся в небо, к Богу, стебельки,
И листья их, молитвенно сложившись,
Волнуют воздух, словно мотыльки.

Не будет горя боле, ни болезней,
Не станет крик терзать и звать на смерть -
И пир горою на костях помпезный
Не станет осквернять земную твердь.

Воспрянут сосны, облюбуют люди
Пустые избы, красные углы;
И чьи-то губы любящие будут
Студить узвар воскресшей старины.

Я верю в это, верю бескорыстно,
Поправ бесправье, право оправя -
Пусть осквернит читатель эти мысли,
Но эти мысли святы для меня.

Мне кажется, я видел это море,
Мне дивится, ум гладил эти сны;
И горе это и его простое
Страдание отравленной страны.