Вне пространств, и судеб, и имён

Ох, с полатей лазят испокон,
Укрываясь младостным кораллом
Вне пространств, и судеб, и имён
Мысли, коим вечно мало.
Мы — тем мыслям ветер на поток
Назначали без бумаг и писем,
Ведь гиперпространство древний йог
Постигал в своей абстрактной в`ыси.
Или рыси? Или торжество,
Что бы оно там ни означало,
Мир веков намажет в волшебство
Луг лучей космического бала.
Посмотри — вокруг лишь масок хор,
В чаяньях народов гаснет Сила,
Всей Земли увядший коридор
Смотрится извне весьма уныло.
Что до ваших значимых оков,
Или накоплений мегатонных?
У процесса жизни берегов
Всякий улетит в исток бездонный.
Нет, нам снова форму не принять,
Если тропы вдоволь истоптали.
Но Реальность явится опять,
Чтоб сгореть во всеобличье Кали,
Очищающем мерцании небес,
Термоядерных реакциях Вселенной,
Вновь взойдёт инопланетный лес
По гряде горы первостепенной.
Ну а мы? Мы — просто мотыльки,
Пузырьки сияющих субстанций,
Наши откровения легки
В переливах всеохватных станций.
Правду каждый знает сам.
Истина — вообще непостижима.
В этом разница толпы от Далай-Лам,
Ничего — есть каждое без грима.
Мир людей бездумьем упоён,
В путы верящий по сути роботичен,
Да! Его намереньем уклон
От иных Печатков не отличен?
Иль початков? Паутин печать
Коконы обильно облепила,
Их закон — заставить повторять
Мириады раз то Бытие, что было.
Так играй, искусный самурай,
На сребрённых струнах манадалины!
Собирай, всей жизнью собирай
Без имён забытые долины!
И тогда пространства станут сном,
Судьбы мимо змейками проскачут,
Тишина — наигоромчайший гром,
Всё всегда — не так и не иначе,
Яви вариаций унисон,
А планетка — лишь песчинка в грёзах.
Сколь бы ни был грезящий вес`ом,
Огребёт он посохами в прозах,
В козах, грозах и мимозах, чёрт возьми!
Жизни наши — скрытые процессы,
Химреакции десятков до восьми
Лет какой-то глупой псевдомессы.
Но сознаний коренной исток,
Точно гладь лесных озёр лазурных,
Не имеющий значения комок
Развернулся в эпос мыслей бурных.
Он от форм очищеный висит.
Где? Нигде! Всегда, во всём и всюду.
Стороной одною он бездонно зрит.
Нет его — другою строною.
Он свечением Исходного налит,
Пребывая в вечности покоя.
Всеобъёмлющий имеет внешний вид,
Опираясь внутренне на Никакое.
В нём есть лотосы, дельфины и жуки,
В нём есть мы — и сущности Оттуда.
Параллельные миры — и рюкзаки,
Треугольники — и просто Чудо-Юдо.
Так забудь всё названное впредь,
Сл`ова блуд роится миражами.
А без слов мы можем просто петь,
Как медведь, в ушах танцующий моржами.
Что искать? Секунду Пустоты?
Иль пред Сущего явлением мгновенье?
Очи зрят калейдоскопы красоты,
Вехи эр — тиши начальной тени.
Всё — ревербераций перезвон,
И раскаты точечных умений.
Равновесием глубинно упоён
Отреченья в искренности гений.
Тот, к то верит — созерцает сны,
Жизнь его — извилистость суждений.
Вечно жаждущий несбывшейся весны
Упускает взлёты из явлений.
Кто отрекся — людям не чета,
Ибо это вроде Никакое,
И похожее на сонного кота
За Врата вошедшего в покои.
Так крутись, о, дервиша бамбук!
Куралесь — покуда не настало
Утро, улетевшее на юг
Сквозь Луны руническое гало.
Есть Существование. Всё — Ок!
Но оно и вовсе не явилось.
На слияниях из тысячи дорог
Реки рук — сокровищницы милость.
Линий притяжения черёд,
Если видишь — выберешь смелее
Родники из звёздной пыли вод,
Запредельности нектар елея!