Моя еврейская мама 2

— И как вам ваша будущая жена?
— Ой, сколько людей, столько и мнений.
  Маме нравится, мне — нет.

(еврейский анекдот)



ЮНОСТЬ.

Профессор Харитонов оказался прав–мне выдали «белый билет» . Циклотимия на языке того времени – перепады настроения. Примерно этим страдали  Исаак Левитан и Винсент Ван Гог  , к сожалению, циклотимии недостаточно ,что бы стать приличным  художником, нужен еще талант. Про свой талант ничего не могу сказать, а  про желание  стать художником скажу – оно не угасло. Решил поступать в  «Муху». Ленинградское высшее   художественно-промышленное училище имени В.И Мухиной. Так гордо стало именоваться это учебное заведение с 1953 года. Но для нас студентов семидесятых  это училище навсегда останется просто "Мухой".   В школе № 190 , которая находилась неподалеку на Фонтанке организовали подготовительные курсы для «Мухи», фактически это была обычная , вернее, хорошая ленинградская школа, с вечерними рисовальными классами. Вот туда я и пошел учиться , а в школу при Академии не вернулся. По странному стечению обстоятельств в тот год ,когда я поступил в 190–ую  , другой, тогда еще никому неизвестный ученик,  ее закончил ,его звали Сергей Нарышкин (Директор Службы внешней разведки Российской Федерации) Если не верите почитайте в Википедии , там так и написано : Сергей Нарышкин в 1972 году окончил школу № 190 с художественно-эстетическим уклоном.  Получается, что  мы с ним ходили в одну и туже школу , курили в одном и том же сортире, а какие разные судьбы!

 Имя директора школы не помню , зато   запомнил кличку–Спок . Вообще то, так звали знаменитого американского педиатра и педагога. Никакого уважения в этой кличке не было , она расшифровывалась нелицеприятно : самонадеянный, плешивый очкастый козел… Спок часто повторял  нам : мне достаточно посмотреть на вас , что бы понять ,что за люди ваши родители. Это такая у него теория была. Еще он любил схватить провинившегося ученика и держать после уроков часами в своем кабинете, истязая идиотскими нравоучениями. Мы все этого очень боялись.  Помню он вызвал моего папу в школу. Папа сказал ,что этих архаровцев (то есть школьников)надо драть, как сидорову козу , и он (то есть папа) меня дома поставит на горох … На самом деле папа  меня очень любил и никогда не наказывал. Спок вышел из кабинета и сообщил мне растеряно:
–Ничего не понимаю ,твой отец благоразумный и дисциплинированный человек и ты на него абсолютно не похож. Потом растерянность на его лице сменилась на спокойную ухмылку:
– Я еще не видел твоей мамы…

«Белый билет»– штука хорошая, в армию с ним не берут, но в моем случае, с таким диагнозом в институт тоже не брали. Я не прошел медкомиссию. Маме понадобилось пятнадцать минут ,после короткого разговора «таможня дала добро» и меня допустили до экзаменов.
 
Еврейский вопрос в училище не был острым ,евреев туда принимали. Перед экзаменами сам декан Вакс  проводил собеседование.В ту пору я был очень невежественный , например, я полагал, что знаменитый архитектор и дизайнер Мис ван дер Роэ-женщина.
(потому, что "мис")  Послушав меня минут пять ,Вакс провел по моей шарообразной шевелюре рукой и сказал : Эх , «Анжела Дэвис» (популярная тогда негритянская активистка), ни черта ты не знаешь , ладно , сдавай экзамены , посмотрим…
Экзамены я сдал.  Евреев действительно много училось в «Мухе»  Известно ,что на Лукина  нашего ректора орали в обкоме партии:
–Мы для кого кадры готовим , для советской промышленности или израильской !? Пока деканом был Вакс ,евреев допускали до экзаменов… Он был легендарный  разносторонне одаренный человек, в молодости даже выбирал между карьерой актера и архитектора , можно сказать, что Вакс –отец советского дизайна. Ходила  легенда ,что Иосиф Вакс – немецкий еврей, учился в знаменитой берлинской школе Баухаус  до 1933 года ,потом бежал от нацистов в СССР. Все это чистый вымысел, но  до последнего времени я был уверен ,что это правда. Когда я поступал в "Муху", Вакс уже достиг преклонного возраста , несмотря на это, сам водил машину –"Волгу" редкого  кофейного цвета. По слухам ему принадлежало высказывание: «Пока у меня есть руки , я  еще мужчина!»
 

Слава богу никакого   антисемитизма  среди студентов не было , мы жили дружно, дети разных народов. Помню только ,что один раз на пьянке Мишка  Румянцев, обращаясь ко мне заявил:
–Вот , ты говоришь евреев в институты  не  берут , посмотри  сколько у нас ваших!
–A ваших !? Вырвалось у меня.
–Так… это...  Мишка замялся и все засмеялись , больше еврейский вопрос не поднимался. Жизнь стала такой , какой она (в моем представлении) должна была быть. Если советская школа моей юности это , что то среднее между колхозом и  казармой , то институт советского времени особенно художественный–это был закрытый, я бы даже сказал , открытый  вечерний клуб ! Мы ,конечно, учились , сдавали экзамены , иногда приходилось попотеть , но жизнь заиграла такими красками ,что казалось это «фиеста» , которая всегда с тобой! Если бы изобрели машину времени, то я бы отправился снова туда: стация назначения «Ленинград , Муха 1976» !

Однажды мама ,вернувшись с работы ,неожиданно сказала:
–Миша, обещай мне три вещи, если ты меня действительно любишь!
Не принимай наркотики , не ходи в синагогу и познакомься, наконец, с хорошей  девочкой из приличной еврейской семьи!
Первый пункт было несложно выполнить, в Казахстане , где мы
студенты отбывали трудовую повинность (я выбрал  Казахстан, можно было остаться в Ленобласти)  обкурился до галлюцинаций какой то дряни. После этого не мог даже смотреть на курение «травы» и употребление других эликсиров счастья. Два следующих пункта  маминого ультиматума были взаимоисключающие. Синагога меня не интересовала  , я толком  не знал ,где она находиться , но  познакомится  с еврейской девушкой из приличной семьи можно было только там.
Мама об этом не подумала ,она боялась ,что меня выпрут из института,
если застукают в синагоге (такое бывало)
Зато я познакомился на третьем курсе с настоящей эстонкой , она приехала
В Ленинград учиться ,зачем то на преподавателя русского языка.
Красивой мою избранницу ,пожалуй, нельзя было назвать, но  мне нравился ее иностранный акцент , смешной русский язык и редкое в наших краях имя Криста.
 –Ты говоришь , что любишь искусство и хотел бы добиться известности.
Вспомнила она , когда мы лежали в кровати в общежитии дворников.
Криста работала дворником , совмещая работу дворника с учебой,  что бы получить ленинградскую прописку. Общежитие дворников  находилось в одном из крыльев  Аничкова  дворца на Невском. В гигантской  комнате ,скорее зале, стояло еще около двадцати кроватей на них после тяжелого рабочего дня спали девушки, но нас это не смущало , Мы смотрели  на причудливую лепнину высокого потолка и красивые полукруглые окна и нам  казалось, что дворец принадлежит только нам двоим. Хотя попадал я в «свой дворец» исключительно через эти окна на втором этаже , в женское общежитие мальчиков после десяти вечера (по понятным причинам ) не пускали.
–Да , хотелось бы признания! Уточнил я.
–Признания ? Что это, слава?
–Можно и так сказать…
Поняла ! Так ты хочешь быть славным!?

Всю жизнь мне  мешал один серьезный недостаток–я очень влюбчивый , и еще ,как честный человек, после близости сразу заговаривал о женитьбе…
В семидесятых годах Советский Союз  накрыла сексуальная революция.
Девушки того времени не считали ,что переспать с мужчиной – это серьезный повод для знакомства, поэтому мое такое странное поведение настораживало…
–Мы с Кристой хотим поженится ! Сообщил я маме.
–Миша, это невозможно! Ты еще не закончил свое образование , а жениться никогда не поздно, к  тому же она эстонка!
–Мама,  ты что–расистка?
–Не болтай ерунду ! Сказала мама ,теряя терпение.
–Миша , представь себе вашу свадьбу, все мы сидим за столом: наши родственники , родственники Кристы , ее родители…
–Ну и что?
–А то ,что наш папа и ее отец воевали по разные стороны в ту войну , может даже стреляли друг в друга…
–Мы обвенчаемся тайно и никого застолья нам не  нужно! Придумал я.
Свадьба так и не состоялась. Мама зашла с другого конца, она поговорила наедине с Кристой.
–О чем вы говорили ? Спросил я подозрительно.
–Твоя мама страшная женщина , я ее боюсь… Больше от нее я ничего не мог добиться. После этого разговора  наши отношения с Кристой начали стремительно рушиться и мы расстались.