27. Случайная встреча

Старые финансовые счета кризисных лет иногда полезно сохранить. В период финансового благополучия они дадут честный совет по рациональному расходованию средств.
По той же причине, полагал Макулатурный, стоит вспоминать идеи, которыми мы жили долгие прошлые годы. Эти идеи помогут удержаться от иллюзий, обольщения и самообмана.
Не зря философы утверждают, что идеи вечны, только одни из идей сегодня актуальны и модны, а другие забыты и смутны. А назавтра все наоборот: виртуальный пейзаж быстро меняется, как облака на небе.

Недавно произошла случайная встреча Матвея Макулатурного со знакомым детства – Валерой. В Советском Союзе они жили на одной улице, в соседних домах, но никогда не были ни друзьями, ни даже приятелями.
Тем не менее, узнали друг друга, и Валера принялся расспрашивать Матвея буквально обо всем – от работы до личной жизни. Макулатурный кратко отвечал: «Работаю». «Не женат». «Не пью»…

В конце Советского периода Валера имел «блатную» работу – грузчика в мебельном магазине. Большую часть рабочего дня грузчики сидели в подсобке, иногда бухали.
«Где бы не работать, лишь бы не работать», - объяснял подобное положение дел советский фольклор. Оплата труда грузчика была минимальной («они делают вид, что платят, мы делаем вид, что работаем»), но позволяла каждый день иметь «левые бабки», «толкая» мебель налево – нехитрое дело в условиях советского дефицита, дающее лёгкий барыш.
Умные люди говорили: «Кто понял жизнь, тот не спешит». «Жизнь - дистанция стайерская, а не спринтерская», - всё правильно, если ничего не происходит.
Затем пришла перестройка. Марксистко-ленинская идеология и прочие иллюзии развеялись, как утренний туман. Казавшаяся незыблемой структура советского общества превратилась в рыхлый хаос, а нужные люди – в ненужных.
Неожиданно оказалась, что грузчики не входят ни в верхние, ни даже в средние слои общества. Извечная драма (или трагедия?) смены эпох – те, «кто был никем, стали всем», и наоборот!
Где только Валера после этого не кантовался! Какое-то время был даже судебным приставом. От прежнего рубахи-парня мало что осталось, он явно был потрёпан жизнью и озлоблен из-за своих неудач на весь мир.

«В детстве мы жили при коммунизме, ведь термин «коммунизм» образован от слова «коммуна», то есть община, – воспоминал про себя Матвей Сергеевич. – Как весело мы распевали в пионерском лагере:
Медленно ракеты уплывают в даль,
встречи с ними ты уже не жди,
и хотя Америку немного жаль,
Коммунизм, конечно, впереди.

Скатертью, скатертью хлорциан стелется
и забивается под противогаз.
каждому, каждому в лучшее верится,
падает медленно ядерный фугас.

Наше детство было беззаботным, бедным и устремленным в будущее, пока расслоение – недоступные большинству джинсы и западная попкультура, не разделили наше общество, как растительное масло и воду в одном сосуде, а развившиеся из этого расслоения неравенство, снобизм и зависть не разрушили нашу огромную страну.
Ленин писал, что «коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны». Как очевидец думаю, что коммунизм – это равенство, бедность и схоластика. Без схоластики какой коммунизм? Столько спорили мы о нашем счастье! Чем ещё, если не мечтательными разговорами, питать надежду на грядущее в раю, неизбежное после всех лишений и страданий?»

Завершив допрос, Валера сказал:
– Мы с тобой без детей и без женщин. Дай телефон, встретимся.
– Зачем?
– Обсудим...
– Мне некогда, – отказал Макулатурный. – Если пообещаю встретиться, а потом откажусь, буду переживать. Не хочу вводить в заблуждение.
В качестве последнего средства Валера предложил выпить водки, но и в этом поэт не поддержал знакомого.
Валера обозвал Макулатурного «хитрожопым» и их общение закончилось. Видимо навсегда.