Тараканище...

Не нравился Лёхе процесс мягконасильного ,вынужденно добровольного физического труда,поскольку вызывал прилипание потного нательного белья к его двадцатипятилетнему телу в тридцатиградусный мороз, и носил характер аллергический,что приводило к внутреннему отрицанию происходящего, и не обычной изжоги.

Подобное происходило дважды в месяц - когда на оперативные совещания по вводу объекта в эксплуатацию приезжал новый генеральный директор - молодой и щегольски одетый, имеющий основной пакет акций подрядной фирмы и, носящий прозвище  - "я вас услышал". Именно тогда надо было и обязательно в ночь, проложить километры кабельных сетей,а для этого подходили только такие добровольцы как Лёха, работающие в этой фирме.
-"Не обязательно-же работать ночью,"- вопрошал  Лёха,- "Я Вас услышал",-говорил новый начальник, которого все звали "Хозяин" и просил, чтобы к утру все работы были закончены.
   С появлением  изжоги алмагель не помогал и сам просил помощи у других препаратов. По обыкновению всё вылечивалось банально просто - за бригадным застольем на кабельном барабане,и кончалось разрушением кухонной утвари вследствие динамического воздействия , когда статическое состояние мебели не могло удержаться в равновесии в силу внутренних Лёхиных  противоречий, обугленных изжогой.

 Случалось, что ночью раздавался дикий крик, будивший в окрест всех соседей и потому, как трещало дерево или что-то звенело, можно было догадаться о переломе ног стульев или о состоянии содержимого  серванта. Зато в следующие дни все соседи и ответственные руководители не могли нарадоваться на работящего, бесконечно доброго и отзывчивого на нужды других, монтажника Лёхи. Соседка тётя Галя вопрошала:
    - А кто он такой, где он работает?- И не находила понятного ей ответа.
- Он работает монтажником,- говорила более продвинутая, в знании людских профессий, соседка тётя Настя, тем самым, ещё больше приводя в замешательство свою подругу.Такие, как  Лёха, в их складах не появлялись, а они до пенсии работали заведующими складами; тётя Галя отпускала желающим металл, а тётя Настя продукты питания и всё это происходило на территории машиностроительного завода на протяжении всей их сознательной жизни.

Василий Макарович о них отзывался уважительно:- "Умеют читать по складам".
Потому бывшие складские соседки, чаёвничая в присутствии домашних питомцев, а у них загадочно сосуществовали кошки и попугаи,подозревали, что на их предприятии,такие, кому не нужна была нержавейка, или другие редкие металлы, не работали. В этом была несомненная правда: нержавейка Лёху не интересовала.
Тогда, методом исключения, вызревал вывод - Лёха трудится на не знакомом им предприятии, куда они не знали дороги, чтобы пожаловаться, когда к нему грустное приходило время и точка перехода одного состояния в другое останавливала всё положительное,а спираль Гегеля о существовании которой тетя Галя и не подозревала, начинала разжиматься.В этой точке не содержалось никакого оправдания Лёхе и лишь презрительно звучащее слово доносилось до его пьяного уха:
- Монтажник!-  в понимании тёти Гали, что забулдыга.

По большому счёту, Лёха был электромонтажником, а это уже другая каста. Таких специалистов поэт В.В Маяковский называл электротехниками(электротехник Жан), его мнение авторитетно и неоспоримо, и в общественном сознании электротехник более значимый, чем электромонтёр.
   По завершению очередного витка спирали Гегеля, при вхождении его в положительную область, Лёхе на двадцать шестом году жизни причудилось,что он неправильно живёт:ничто так не уничтожает всё нажитое и приобретённое, ставшее родным и привычным,как момент появления у вас умной мысли. Промучившись два дня после её посещения, пришёл он к выводу, что надо менять свой быт, а начинать надо с холодильника.

Лёха не страдал предрассудками и невежеством,но знал, что усилием воли, можно передвинуть стакан полный водки на столе, и даже мог покляться, что сам был тому свидетелем, только не помнит на каком это застолье происходило. Лёха открыл дверцу холодильника, достал едва початую бутылку «Ямской», которая на днях участвовала в опыте дружной застольной компании и, не раздумывая больше, принялся выливать содержимое в кухонную раковину. Привыкший к разносолам тараканище, сидевший на вентиляционной решётке, замер в изумлении, а может от предчувствия,что скоро лишится Лёхиной добродетели, а это уже другая история, как говорят привыкшие отделять тараканов от закуски, современные классики.