Глава 6. Дрессировщики. Колдунья и вампир

Глава 6. Дрессировщики. Колдунья и вампир

1
Герой простил былые ночи
За утра мира и труда –
Он изменился сильно очень,
Ведь бросил пить он навсегда.

Обрел уют былой скиталец,
Но бедность с голодом остались,
Что жрали быта пьедестал,
Как жрут гиена и шакал.

Гиена обглодала кости,
Что упадут с чужих столов,
Шакал же размягчал улов
Слюной голодной глупой злости,

Но пьедестал ломать к чему,
Когда есть памятник к нему?

2
Дни пробегали не уныло,
С задором шли, взлетев порой –
На пьедестале чувство было
Меж постояльцем и сестрой.

Как змейки в волн соленой пудре,
Ее каштановые кудри
Свивались с локоном его,
Плетя октавы волшебство.

На чувства нищие не скупы,
В любви, как в трапезе большой,
Они насытятся душой,
Что бедность им, что голод глупый?

Не сгрызть им чувственный успех,
Когда любовь прощает всех.

3
Пьянчуг, что ходят в ночь по трассам,
Спирт влив в пустой сосуд груди,
Чтоб к каше вечно было мясо,
Гость начал в дом к сестре водить.

Приняв укор в волшебном зале,
Пьянчуг хворобы выползали,
Быстры, но изловить сумей,
Чтоб есть огрехи, словно змей.

Поймав их поздно или рано,
Срубив шипящую главу,
Нет, не во сне, а наяву
Стал змей ловцом герой романа.

И в дом, пред коим вырос пруд,
Пришли достаток и уют.

4
Клубок из ямы придорожной
Змеился в дом, столь кроток, тих,
Но есть их стало невозможно,
Настолько много было их.

У каждой блеск, витое тело,
Но что со всеми ими делать?
Но парень выход вдруг нашел,
Две клетки положив на стол.

Он молвил: “Змей гуляет в роще,
Свободу древнюю ценя,
Но нас боится, как огня,
Я не ловец, а дрессировщик.

Пусть краше ты змеи любой,
Давай их разводить с тобой”.

5
Не стало больше лоботряса
И выпивохи винных слез –
Сбыв шесть пудов сырого мяса,
Террариум он в дом принес.

На нем замок поставил ловкий –
Герой обучен дрессировке
Был так давно, что и не знал,
Когда талант явился в зал.

В другом дому средь речек горных
Чьи волны люд простой читал,
Дом цирком сделала чета
С рядами клеток, столь просторных

Что змей мог разглядеть любой,
Как братьев меньших мы с тобой.

6
Сестра же в пору полнолунья
Шептала сквозь иную дрожь:
“Ты был вампир, а я колдунья,
И лучше пары не найдешь.

Ты целовал так нежно в шею,
Так, друг мой, лишь они умеют,
Да вот зависимы они
От водки, бытовой возни.

Миров рассудка пантомимы
Им не страшны, иная песнь
Их манит в тайн подлунных весь
Сквозь голод непреодолимый,

Что одолеть я помогла,
Ты звал меня… и звала.

7
Стакан вина в судьбе убогой
Ты сбросил, ноша тяжела?
Нет, ты талантливей намного,
Чем я и все, с кем я жила.

Не бьешь в пылу ревнивом женщин,
И змей, как братьев наших меньших,
Введя ко мне сквозь стенки брешь,
Ты любишь, а не с кашей ешь.

Кастрюлей бабушкиной ловкой
Ловила гадов я в дому…
Не знаю, как и почему,
Вдруг овладел ты дрессировкой.

Неси же свой великий дар,
Что выше всяких снов и чар .

8
Но позабудь ночей беспечность,
Когда в наш цирк приходишь днем,
Любовь вампира – это вечность,
А дар – ты  знаешь всё ль о нем?

Звеня волшебной песней где-то,
Луна скатилась вниз монетой,
Но у нее две стороны,
Что лишь не каждому видны.

Одна – свет видимый, хоть кроткий,
Что краше надоевших ламп,
Вторая – голод по делам,
Что ты обрел заместо водки,

Но я, как горных рек вода,
Опорой буду в них всегда,

9
Я напою столь мягко-строго,
Что не заметишь… цвет лица
Не изменяй… я верю в бога,
Как веришь ты в него и сам.

Прочти в рубинных струях утра:
Молитв нас – три градья сутра,
Две стороны и город днем,
Когда-то ты поймешь о нем.

Твой крест, и лечит он, и жжется,
Как жегся Иерусалим,
Да вот не знаю…вправду ли
Вампира путь – путь двоеженца,

Не изгибай ты бровь дугой –
То буду я, но лишь другой”.


Примечания

Вампиры в земном сказочном бытии не пьют кровь, но являются воплощением крови как всего, крови как таковой. Различают вампиров от бога и от нижних миров. Такое разделение свойственно всем вещам и сутям на земле. Здесь мы поговорим о высоком вампире. О низком можно будет прочесть во второй части романа.

Вампирский зов – вампиры в высокой своей ипостаси являются очень влюбчивыми, но, в то же время, могут любить очень долго, пускай и не одного человека. Как правило, двоих, поэтому таких мужчин часто именуют двоеженцами.  Они могут звать своего будущего или уже знакомого им любимого, который видит и чувствует их, находясь за тысячи километров от вампира. Могут звать, даже не желая встречи с ним. Состояние зова болезненно, но, в то же время, приятно для всех его участников.

Вампир может высосать часть души из выбранного им человека, но всегда возвращает эту часть души потом назад, немного взяв энергию человека, но обогатив его душу новыми знаниями и мудростью, которую человек не мог знать больше ни от куда.

У вампиров есть душа и они, безусловно, верят в бога. Если говорить о древних славянах и эллинах, то, если молитвой воинов, поэтов и властителей является так называемая “три китара мира секвойя” песня вечнозеленому дереву, то молитвой балканских вампиров является “три градья сутра” и еще “полибила драгона секвойа” песня драконам, летающим вокруг вечнозеленого дерева. Эта секвойя братская к первой. Если говорить обо мне, то я, конечно, вампиром не являюсь, но вампир или вампирша  могут быть близки мне, как брат или как сестра.   

Высокий вампир обладает прекрасным голосом и очень чутким музыкальным слухом, но не может петь в хоре, поскольку сам является этим хором. Если голос вампира профессионально огранить, то он также останется красивым, но немного потеряет уникальность. Слух и голос могут помочь в дрессировке змей, хотя змея по традиционным взглядам и глухая, но она чувствует вибрации.

Голод вампира – это обратная сторона дара, он обладает огромной творческой страстью, которая может быть направлена немного не туда. Если он не будет давать то, что может, дар останется, но превратится в зависимость и может сжечь или выпить его самого. 

Он или она могут дать очень много, живя вечно для себя, но, в то же время, проживая каждый день, как последний. И такому человеку почти не важно, как его творческие дары будут восприняты. 

Высокий вампир – хороший темный иной, пути которого крайне тонки, но не всегда ведут к цели. Несмотря на огромную страсть, он или она с виду холодны и замкнуты, именно поэтому им так тяжело сделать первый шаг даже к тому, кого такой человек звал много лет или к тому, кто звал их сам. 

Если вампир православный, то его символ веры – иерусалимский крест, который будет стоять даже тогда, когда крестов на земле не останется вовсе.