Наш сиренево-пыльный сатин

Блекнет фонарь, над моим эпохальным,
Каша падает мерзко.
Я хочу, чтоб закончилось танцем бальным
Наше знойное душное лето.

Терпким шиповником пахнут руки,
В памяти павший апрель.
Ты сидела рядом, не зная скуки,
Пускала тревожную трель.

Крепко шею мою охватив,
Рассмеялась: «Ты мой. Не уйдёшь!»
И душить начала, очи кровью налив.
Я почувствовал тёплую дрожь.

Побледневшее тощее тельце
Томилось в маленькой комнате.
И никто, увы, не отворил дверцу,
Не смахнул с тонкой шеи оковы те...

С диким хрипом, кашляя кровью,
«Божьим чудом очнулся. Дурак!»
Я позавтракал бланжевой солью,
Проклиная вчерашний кабак.

Мысли жрали, что кончатся годы.
Словно пуля, пройдут месяца.
И пустые глаза грузно падали в воду,
Я увидел в ней тени отца.

Леденящий сочувственный взгляд
Пожирал, что осталось в душе.
«К этой жизни, где рюмки звенят,
не вернусь никогда я уже!»

Угасает фонарь, над моим эпохальным,
Курю в окружении осин.
Я хочу, чтоб закончился танцем бальным
Наш сиренево-пыльный сатин.