Поэма Отражения часть 3. 4

Предисловие: это моя первая поэма, которую я написал в период с 16 по 17 лет (до недавнего времени редактировал и вносил некоторые ремарки). В основе сюжета тема лицемерия, потери себя и возможности человека восстановить своё лицо даже после самого низкого падения.
За бесценную помощь в редакции, за напутствие и поддержку хочу выразить благодарность своему творческому наставнику, уральскому поэту Юрию Викторовичу Маланину, учительнице русского языка - Тиньковой Марине Витальевне, а также своей семье и близким.
Буду очень рад и благодарен, если вы прочтёте до конца и оставите небольшой отзыв/комментарий (так как это первый опыт в написании объёмной лирики, то каждый совет ценен вдвойне), но не менее благодарен, если вы просто бегло ознакомитесь с одним из отрывков. Спасибо, что открыли эту страницу!

Посвящается Мазаеву Борису Ивановичу, моему дедушке.


***

Непредвиденное происшествие

3.4.

Ещё холодным сумраком одета,
Земля погружена в глубокий сон.
И только вдалеке, за солнцем где-то,
Вуалью красной утреннего света
Прикрыл свой лик смущённый небосклон.

Не знающие страха и печали,
Легко кружа по всей земной оси,
Лучи зари всё чаще проникали,
Скользили по пустынной магистрали,
Где мчалось одинокое такси.

Молчанье тяготило понемногу,
Поглядывал водитель без конца
На спутника, который всю дорогу
Вселял в него заметную тревогу,
Скрывая за одеждой пол-лица.

Но, в мыслях прогоняя опасенья,
Твердил шофёр одну и ту же брань:
«Придумаешь ли больше невезенья -
Срываться с места утром воскресенья,
Зачем его несёт в такую рань?

Куда он так спешит, нетерпеливый?
Уж верно, от чего-то он бежит!»
Не знал таксист: попутчик молчаливый,
Пусть с виду и не выглядит пугливым,
Но сам в испуге чуть ли не дрожит.

Едва ли ход событий понимая,
В горячке он решительно сказал,
Свой голос нарочито искажая:
«Скорей, езжайте, ходу не сбавляя,
Мне срочно, срочно нужно на вокзал!»

Вокзал! Сбежав, он всё начнёт сначала,
В тени от грязных слухов и страстей.
И, чтоб толпа его не узнавала,
Накинул воротник он, как забрало,
И вовсе брать не стал с собой вещей.

Всё дальше дом. Мелькает, пробегая,
Окрестный лес, волшебных полный чар.
Дорога и вся просека лесная,
В багряном свете солнца замирая,
Пылают, как бушующий пожар.

Как вдруг, таксист, что ехал осторожно,
Теперь в одно мгновенье сбросил ход.
«В чём дело?» - пассажир спросил тревожно, -
«Увы, вперёд проехать невозможно,
Лесной пожар отрезал поворот».

Пожар? Георгий вышел из машины,
И страшный вид предстал его глазам:
Зола и запах жжёной древесины -
Массив лесной его родной долины
Горел, подобно рдевшим небесам.

С минуту простоял он без движенья,
Но что же? - словно в проблеске ума
Явилась мысль на грани озаренья:
«Ведь здесь, в лесу, есть рядом поселенье!
Огонь спалит участки и дома!»

Оставив изумлённого шофёра,
Актёр помчался в сторону домов.
Дивясь приливу странного напора,
Он крикнул: «Ждите тут, клянусь, я скоро!
Платить за ожиданье я готов!»

Царапали лицо сухие ветки,
И веял жар от крупных пепелищ,
Но ловко, как лихой герой разведки,
Он вышел из огнём объятой клетки,
А тот уже добрался до жилищ.

Столпились люди в полном беспорядке
И в панике собраться не могли.
Но тотчас без раздумий, без оглядки,
Готовый встать с огнём в неравной схватке,
Артист не стал смотреть и ждать вдали.

«Скорей, за мной! Не стойте же гурьбою!» -
Он крикнул на бегу толпе зевак -
«Спасайте то, что можно взять с собою,
Бегите все, кто может, за водою,
Никак нельзя сдаваться просто так!»

Он сам себя не помнил в те мгновенья,
Но не был частью образа порыв.
Забыв про всё: про страх, про отраженья,
Он думал лишь про участь населенья,
И вдруг, сработал искренний призыв.

Народ пошёл за ним, а он - к народу,
На шаг не оставаясь в стороне,
Со всеми из колодцев брал он воду,
Где мог, там не давал огню проходу,
Нёс вещи, уцелевшие в огне.

Зачем он помогал? Ведь всё, что было,
Случилось не в театре, не в кино.
Но странная, неведомая сила
Взыграла в нём, и кровь теперь бурлила.
«Что станет с ними? Мне не всё равно!»

«Послушайте!» - окликнул он мужчину,
Когда бежал повторно за водой, -
«Не верится, чтоб сам пришёл в долину
Такой пожар. Вы знаете причину?»
«Ещё бы! Жадность, скажет вам любой!

Пусть мне не доказать своих суждений,
Но я, как местный житель, убеждён:
Так власти, не найдя других решений,
Избавиться хотят от поселений,
«Расчистить» их под будущий район.

Давно уже в округе шли дебаты.
Близ города немало деревень,
Но что с них взять? Они не так богаты,
Тогда - то и решили депутаты
Застроить их в один прекрасный день.

Но сразу встал изъян осуществленья,
Мы, местные, испортили дела:
Никто не стал идти на соглашенья,
Как можно продавать свои владенья,
Когда вся наша жизнь в них протекла?

Но кто мы им - какие-то людишки,
Кто в самом деле ценит жизнь чужих?
Подумаешь, старинные домишки,
Зачем вообще платить за них излишки,
Когда есть много способов других?

Нужды нет рисковать, они не боги,
Их план не нов, но ловок и хитёр:
Нет трудности в умышленном поджоге,
Нанять людей и весь ущерб в итоге
Списать на непотушенный костёр.

Простой народ им кажется никчёмным,
А наша жизнь не более, чем хлам...
О, горе им, злодеям вероломным!
Куда же нам идти, теперь бездомным?
Где помощь ждать, за кем податься нам?»

Когда в селенье прибыло спасенье,
То было больше нечего спасать:
Сгорели и участки, и именья,
Последствия такого разрушенья
Никто не обернул бы к жизни вспять.

Но жители деревни уцелели!
А также утварь, множество вещей.
Как только все в себя прийти сумели,
То взгляды их сводились к общей цели -
К тому, кто за собой повёл людей.

Актёр стоял весь в копоти и саже,
Поднять не смея гордой головы -
Как образ, воплощённый в персонаже:
Всё тот же героизм и доблесть та же...
«Не может быть, Георгий, это вы!»

Все замерли в толпе от удивленья,
Когда признали в нём лицо страны.
«Взаправду вы... Какое совпаденье...
Вы первыми пришли к нам на спасенье!
Но как... Артист такой величины...

Мы думали, у вас не всё в порядке,
Выходит, это было лишь молвой?
Ведь вот он вы, и сил у вас в достатке!
Но, право, больше нет для нас загадки:
Как вы сюда попали, наш герой?»

Сперва актёр застыл в оцепененье:
Порыв, решимость - разом всё ушло.
Как вдруг, войдя в былое положенье,
Он весь переменился за мгновенье,
Как только понял, что произошло.

«Я вправду спас их... Я, никак иначе!
Довольно, дух! Я понял твой урок,
Прости же мне былые неудачи,
Теперь я понял все мои задачи:
Я нужен здесь. Во мне ещё есть прок.

Творить добро я буду без актёрства,
И знай, такой поступок - не предел!
Клянусь, я приложу к тому упорство,
Ведь люди меня ценят, без притворства!
Куда же я от них бежать хотел?»

И обратился он уже к стоящим:
«Как я сюда попал - значенья нет,
Увидев лес близ города горящим,
Я счёл за долг моментом подходящим
Спасти, кого смогу, от страшных бед.

Увы, у слухов были основанья,
Но почвы я не дам для них опять!
Я болен был... И все недомоганья
Теперь в былом. Клянусь, что все старанья
Я брошу, чтобы людям помогать!»

Он много говорил. Толпа внимала,
Но был ли толк ей в пламенных речах?
Пускай в нём сострадание взыграло,
Но для добра поступков громких мало,
Добро творят с печатью на устах.

Георгий стать другим себе поклялся
И поступил достойно, наконец.
Но, сам не замечая, возвращался
В тот образ, что забыть вовсю пытался,
И вновь им завладел чужак - гордец.

Ужели так боялся наш оратор
Открыться миру тем, какой он есть?
Как вдруг, в толпе какой-то агитатор
Вскричал: «Смотрите, люди! Губернатор!»
Все замерли, услышав эту весть.

С усеянного чёрным пеплом склона
Ступал неспешно в сторону руин
Глава достопочтенный региона,
А рядом СМИ, блюстители закона
(Он редко был на публике один).

Услышав про пожар, без промедленья
Все срочные дела он перенёс,
Чтоб, самому составив впечатленья,
Решить судьбу погибшего селенья
И жителей страдающих вопрос.

Георгия тотчас же окружили,
Послышалась мольба со всех сторон:
«Спаситель! Помогите нам, вы в силе,
Мы молим, чтобы вы за нас просили,
Заслуги ваши помнит регион.

Скажите, здесь есть женщины и дети,
Жильё, хозяйство - всё унёс пожар.
Мы знаем, не откажут вам в ответе,
Должна ведь справедливость быть на свете,
Тем более, у вас столь чудный дар».

«Я помогу!» - сказал он окруженью,
И в самом деле, он помочь хотел,
Но новому отважному решенью
Он снова был обязан отраженью,
Которое для публики надел.

Актёр шёл твердо, даже напряжённо,
С надеждой вслед ему - десятки глаз.
Вот он сравнялся с группою со склона,
И замер губернатор удивлённо,
Узнав лицо страны в нём тот же час.

«Георгий, вы? Какими же судьбами?..»-
Он начал было первым в тишине,
Но наш артист прервал его словами:
«Послушайте, мне срочно нужно с вами
Решить вопрос, причём наедине».

Чуть отошли, он молвил в продолженье:
«Всё, к счастью, обернулось без смертей,
Но стало беспощадным разрушенье:
Деревни нет... Кому на попеченье
Отдать всех обездоленных людей?

Я верю, что вы мудрый управитель,
И оттого просить осмелюсь я:
Устройте так, чтоб каждый мирный житель,
Который потерял свою обитель,
Не оставался вовсе без жилья!»

Но губернатор, выслушав спокойно,
С насмешливой улыбкой дал ответ:
«Что ж, в образе вы держитесь достойно,
Но знаете ли вы, что непристойно
Так тратить государственный бюджет?

Ведь он до мелочей организован
В нём места нет для всех подобных трат.
Такой уж людям жребий уготован,
Раз ни один их дом не застрахован,
А я не благодетель - меценат» .

Актёр не слышал подлости страшнее
С тех пор, как сам вводил других в обман,
И вдруг сказал значительно смелее:
«Вы лжёте! Вам ведь выгода важнее,
Чем жизнь каких-то бедных горожан!

Спросил я одного из поселенцев,
И он тогда подал мне явный знак:
Вы держите людей за отщепенцев,
Вы, шайка ненасытных управленцев!
Пожар - то был искусственным, ведь так?

По плану здесь должна идти застройка,
Так много можно выгоды извлечь!
Но жители домов держались стойко,
А кто они? - лишь низшая прослойка,
Такими можно просто пренебречь!»

«Довольно!» - губернатор крикнул гневно,
«Я помню, репутация у вас
И без того всё хуже ежедневно,
Так знайте, может стать совсем плачевна
И участь ваша, стоит дать приказ!

Мне кажется, забыли вы беспечно,
Притом, что доказательств у вас нет,
Что жизнь и слава очень скоротечна,
И всем, кого вы любите сердечно
Способы учинить вы страшный вред.

Ну, что же вы теперь - то замолчали?
Где образ прежний ваш с огнём в глазах?»
Актёр не отвечал. Подобно стали
Угрозы всю решимость в нём сковали,
И разум обуял знакомый страх.

«Мой страх! Ты здесь, ты всё ещё со мною,
Я вновь играл в геройство для других.
Но как своё бессилие я скрою?
Людей мне не спасти такой ценою,
Он знает всё о слабостях моих».

Артист взглянул назад, где ожидали
Решения судьбы десятки глаз.
«Могу ли я оставить их в печали?
По пьесам столько раз людей спасали
Мои войска. Но я один сейчас...»

Но был ли он один? А с кем тогда же
Актёр низверг засилие господ?
С ним тот же был народ и правда та же,
И вот сейчас, скажи он слово даже,
И вслед за ним весь пригород пойдёт.

Но нет, «герой» замялся, не решавшись.
Обида, страх и стыд смешались в нём.
И губернатор, точно догадавшись
И будто бы чего-то испугавшись,
Решил договориться с ним вдвоём.

«А впрочем, разве нам нужны скандалы?
Взгляните сами, кто же здесь живёт:
Сплошные бедняки и нелегалы.
Ужели вам все эти маргиналы
Так дороги, весь этот жалкий сброд?

Пусть даже так, что сирых вы заступник,
Но вспомните, не вы, а я здесь власть.
Пойдёте против власти - вы преступник,
И каждый ваш защитник, каждый спутник,
Пойдя за вами, вынужден пропасть.

Я предлагаю вот что: мне известно,
О вас немало сплетен наплели.
Не мне судить, то лживо или честно,
Но я могу заставить повсеместно
Молчать те СМИ, что в моду их ввели.

Вас перестанут впредь считать изгоем
Те студии, что отреклись от вас.
Вы сцене вновь предстанете героем,
А я же, чтоб зажили вы с покоем,
Дам средств вам лично - помощь в трудный час.

Не бойтесь же за судьбы здесь живущих,
Они найдут приют себе опять:
Родных полным - полно у неимущих,
А вас же среди всех забот присущих
Я только об одном прошу - молчать».

Словами не опишешь состоянье,
Что пережил Георгий в этот миг.
Ему казалось, будто мирозданье
Нарочно шлёт его на растерзанье,
И злостью исказился его лик.

Как прежде, вскинув взор свой горделивый,
Подумал он, молчание храня:
«Чего ж ты, дух, такой-то справедливый,
За подлости, за нрав себялюбивый
Его - то не накажешь, лишь меня?

Я мог приврать, заносчив был порою,
К запретной красоте меня влекло.
Но нет, не я, а тот, кто предо мною
Безжалостен с людьми, с живой душою.
Не я, а он - вот истинное зло.

А может, я всего-то верил в сказки?
И нет тебя, меня ты слышишь, нет!
Я сам тебя придумал из опаски,
Что потерял, нося чужие маски,
Своё лицо. И правда, вот же бред!

Ведь если бы ты был, тогда б ужели
Ты мог все эти жертвы допустить?
И тот, кто не гнушался ради цели
Поджечь дома, кто тонет в беспределе,
В притворстве, но без страха может жить?

Так вот что, дух! Я сделал одолженье
Тем людям, я их спас, ты видел сам.
Но где моя награда за спасенье?
А нет её. И это предложенье
Я вынужден принять. Нет, то не срам!

Несдобровать, коль я его отвергну,
И мне, и поселенцам - никому.
Один я губернатора не свергну,
И пусть я в скорбь всех жителей повергну,
Но хоть себя спасу. Тогда приму!»

А губернатор ждал, не сомневавшись,
Что спор нелепый будет разрешён.
И вот, актёр, вперёд к нему подавшись,
Уверенно, почти не колебавшись,
Дал мыслям ход. «Согласен!» - молвил он.
_________________________

«Георгий, милый, что же по итогу?» -
С надеждой меж людей прошёлся шум,
Как только тот, кто клялся дать подмогу,
Вернулся к ним. Но тотчас же тревогу
Внушил им его облик, полный дум.

Недобрых дум! С заметным напряженьем
Актёр молчал, пытаясь выбрать слог.
Как вдруг, взглянув на всех с остервененьем,
Он крикнул с неприкрытым раздраженьем:
«Молчите все! Я сделал всё, что мог!»

В тот миг потяжелели его вежды,
И он от глаз других отвёл свой взгляд.
«Известно ли вам всем: одни невежды
Питают тщетно на других надежды,
Не оправдав их, я не виноват!»

Чужак внутри над разумом взял волю,
Он говорил почти что в забытье.
«Вы сами предрешили эту долю,
Оставшись здесь. Я больше не изволю
Посредничать в такой галиматье!

Вы знали, что застройка неизбежна,
У вас был шанс взять деньги и уйти.
Теперь просить о милости - потешно,
Я силился помочь, но безуспешно.
Увы, с удачей вам не по пути».

Всё то, о чём и думать было стыдно,
Актёр тогда дословно произнёс,
И тут же отвернулся безобидно,
Чтоб ужаса людей не стало видно,
Отчаяния чтоб не видеть слёз.

И он пошёл. Один, до магистрали.
Ни звука. Холоднее во сто крат
Гранитных плит на каменном причале
Молчание повисло. Все стояли,
И лишь спиной он чувствовал их взгляд.

Но всё же, как бы сильно он ни злился,
Но сам едва не падал ниц в слезах.
Ведь если бы он вдруг остановился,
Поднял свой взор и вслед оборотился,
Кого бы он увидел в их глазах?
________________________

Такси стояло, к счастью, в том же месте,
Водитель ждал и подле был, как раз.
Как вдруг, завидел он «героя чести»:
«Так вот, кого я вёз!» - и, ради лести,
Не стал ворчать, что ждёт не первый час.

Но сам Георгий клял своё признанье,
И почести нисколько не был рад.
«Напрасно я бежал от наказанья,
Чужак не в зеркалах - внутри сознанья».
«Куда поедем?» - «К чёрту всё, назад».

«Назад?» - спросил водитель удивлённо.
«Назад. Не задавай вопросов впредь» -
Попутчик огрызнулся отстранённо,
И всю дорогу в зеркало салона,
Коря себя, старался не смотреть.