Система общечеловеческой ностальгии

В доме должно быть немало вещей —
и в избытке есть их:
чистых и грязных,
простых и сложных;
как-то связанных с временем
и бытующих вне его давления;
обладающих памятью и её лишённых;
срезанных, извлечённых из темноты.

Зажигаю свечу в алькове уединённой ночи,
чтобы комната стала жёлтой
и мягкой, явной,
лёгкой для пребывания.

Иные из тех вещей —
близкие и далёкие,
тёплые и холодные, —
отмечены тонкими связями, стянуты
хрупкими струнами, нитями коннотаций
(однако не держат межи промеж собой,
ибо был бы нелеп огород свободы). —
Так, далёкие и холодные:
тлеющие от бедности руки,
стены казарм и питейных домов,
убогие лестницы казематов;
а близкие, тёплые, словно почти горячие:
неугасающий вечер, твой голос рядом,
виски, омаха и авантюра с ножичком.

Как видно, близких и тёплых гораздо больше.
В красивом и тихом мире уединённой ночи
мой голос — пуля, он же
и ружьё. — Жаль только нет огня
для заброшенной автосвалки в пригороде.

Please, charge me.

Please, charge me now,
So I crave to regain my charge lost.

30 ноября, 2023 год.