Избави бог захаживать в дома...

Избави бог захаживать в дома,
несуетно довольствуясь прохладой
декабрьской, что бодрит и не должна
в ответе быть за этот мир нескладный.

А растечётся, вытеснив дрянной
фонарный, свежий свет по старым венам,
осунусь и с трудом неимоверным
речь заведу лишь с Делией одной:

— Опамятуйся! Вишь, обман, туся,
пускает лесть и ласку в свои зенки!
Не верь ему! Опамятуйся вся,
не оставляя змею ни лазейки,
а только тьму, бессмысленную тьму,
чтоб для своей зарядки он в дому
твоём свободной не нашёл разетки.

Скажи, какого ждать ещё суда
сюда, где дней нечётки очертанья,
постигшему таблицу вычитанья
за исключеньем разве что себя?

А жизнь звучит, как ныне, так и присно,
и переходит с трели на грома:
— Избави бог захаживать в дома,
прижимистые на гостеприимство.

Я больше никуда не прихожу.
С меня довольно ветреных застолий,
пустых, непримечательных историй
и посторонних взглядов на межу.

Мне близко, что в себя приходит голос,
не понимая, в сущности, опять,
что будет мне, когда созреет колос,
но зёрен будет не во что бросать?

Что будет мне? А главное, что будет
земле и свету, солнцу и дождю
там, где мне поздно ждать свою судьбу, ведь
я хорошо прочувствовал вожжу.

И длится путь, из коего долой
уходит обоснованная старость,
для поросли, он зелен ей, а мой —
багрян, и просто говорит как данность:

— Избави бог захаживать в дома
случайные, ведь есть своё жилище,
и даже если это — пепелище,
чужие мне не надо закрома.