Прощание с землей. Уж слышен звон мне погребальный

ПРОЩАНИЕ  С  ЗЕМЛЕЙ  ПЕРЕД  УХОДОМ  В  ВЕЧНОСТЬ.               
                Унылый благовест уж плачет обо мне.

     Стою  в  молчании пред белым храмом я  вечернею порою,
     В   душе   измученной   звон   погребальный  слышен  мне,
     Унылый  вид  погоста  сельского взывает к вечному покою,
     Периной жесткою земля сырая в келье расстелилася на дне.

Свеча  моя  последняя,  земная  медленно, но верно догорает, 
Неторопливым    стал   бег  моего  уставшего, ретивого  коня,
Мой    добрый,   старый  гробовщик   уж   мерку снял  с меня,
И    крышку   к   ложе   гроба   хмурясь,  деловито   подгоняет.    

     Неумолимо  приближается последний и печальный мой закат,
     Зов   дальних    предков   властный   все   сильнее   и  сильнее,
     Во истину я знаю – для меня уж нет  житейского  пути  назад,
     И   от  того,  грешной  душе  моей, измученной  еще грустнее.         
    
А  черный   ворон,  вещун  матерый, вьется  надо мною вновь,
Знать  чует   он,   предвестник   смерти,  человеческую  кровь,
И  повторятся: гроб,  кладбище,  могила, византийский  крест,
Печальный  разнесется  прощальный колокольный  благовест.

     Не  будет  горьких  сожалений   и  слез  не  будет малодушных,
     Из   жизни  суетной уйду я  в мир иной спокойно, равнодушно,
     Ведь   славный,  добрый   жребий   мой   удачно  брошен   был,
     И  чашу  счастия  житейского, земного я  полную до дна испил.    

Я  б умереть хотел  в объятиях природы, благоухающей, родной,
Где  обретают сердце и  душа  свой  вечный, благостный  покой,
Где   ели,  сосны,  кедры  и  шумящие  зеленою листвой  березы,    
Сны   навевают  безгреховные  и   светлые,  несбыточные  грёзы.

     В  последний  раз  я в небо голубое устремлю свой взор усталый,
     Прощальным взглядом  окину даль широкую ромашковых полей,
     Услышу пенье жаворонка, увижу клин летящих, белых журавлей,
     И  промежуток  малый  в нем, что  для меня родной отец оставил.

Как  хочется,  чтобы  привиделся мне перед смертью отчий дом,
В  последний  раз  мне песню удалую спела б одинокая гармонь,
Чтоб   колыхалась   бы  черемуха  и  распускала  лепестки  свои,
И  для   души  моей   измученной   всю ночку напевали соловьи.

     Все  вспомнится  мне – и синева  небес, и облака, плывущие по небу,
     Родник,  Плеско, и  берега  Сусанки  чистой, звенящей в резвом беге,
     Нейва заросшая, текущая неторопливо, плавно в  величавом обаянье,
     И  пасмурные дни, и  светлые деньки,  восходов солнца яркое сиянье.

Я  вспомню  образ доброй  матери  в  последний час мой роковой,
В  глаза  ее лучистые, усталые  я  загляну  с нахлынувшей тоской,
Ее   смиренного,   родного   звучание   услышу  ласкового  голоса,
Сыновними руками обниму и возложу ладони на ее седую голову.

     Устами  хладными я прошепчу на смертном одре из последних сил:
     «Я  тоже   на   планете  был  и  православной русской  жизнью жил,
     Я    видел       жизни   трудной,   долгой    негасимый,    белый   свет,
     Он  озарял  мне   путь   мой  бренный   на  протяжении  многих  лет».

Черед  настал! Под белым саваном на старый наш погост меня везут!
Но    верный    конь      мой     бьет     копытом,    упирается,    храпит, 
Не  хочет  он  везти  меня туда, где  черви алчные свою добычу ждут,
Где   царство  мрачное  Аид,  и  темное,  зловещее  безмолвие  царит!

     И   по   привычке  давней  аллюром мчит меня  Буланый прямо к яру,
     Туда,  где  льются  звуки  нежные  цыганской,  нестареющей  гитары,
     Где    царствуют   природа,   неистовые   страсти   и   пылкая  любовь,
     И   где   шампанское,   шипя   и   пенясь,  младую   будоражит  кровь!

Друзья!  Поднимем   выше  полные  терпкого  вина бокалы вновь,
Осушим   их  за   счастие   потомков   наших   и   вечную  любовь!
И  лишь  тогда  в  последнем  вздохе  воздымется пусть грудь моя,
И   навсегда   прервется   тернистая   стезя  моего  земного  бытия!

     Владимир Константинович Швецов
     Уроженец п. Нейво-Шайтанский
     г. Екатеринбург,
     2023 год
         
Но   вран   матерый   узнал меня    и  укоризненно  качает головой:
«Владимир! Ты еще долго будешь жить, сегодня снова ты не мой!»

       Эх друг, гитара, что звучишь не смело,
       Еще    не   время  плакать  надо  мной!
       Пусть   жизнь  прошла, все  пролетело,
       Осталась  песня,  песня  в  час ночной!

       ст.: Б. Тимофеев, муз.: Б. Фомин, обр.: А. Вертинский