Глава 12

Дым от благовоний выходил через витиеватую сквозную резьбу в крышке ящика, поднимался вверх, закручиваемый спиралями. В такие моменты, казалось, от книг шёл свет, проза становилась прозрачной.

- Символизм того, что Христос накормил пятью хлебами пять тысяч человек иногда рассматривается, как сочетание пяти планет в созвездии Рыб, - вещал с экрана телевизора Павел Глоба. - А сейчас мы вступили в эпоху Водолея. - То же говорили в Москве бандиты, Биря нажал кнопку на пульте и переключил программу, дальше слушать о звёздных евхаристиях и тайных вечерях он не хотел. Для него всегда Луна и Солнце были реальными, одушевлёнными дворцами со своими правителями и душой, так кусок шелка, способный покрыть огромную гору, можно уместить под ногтем, возможно, в не дуальном мире стакан, стоящий на нашем столе, и не стакан вовсе.

Говорят, у человека существует четыре времени, прошлое, настоящее, будущее и особое внутреннее, когда занимаются черными делами, оно летит быстро. Изучение логики предназначено для того, чтобы сделать кого-то глупым, индивидуальности тоже никакой нет, какая может быть у человека индивидуальность, если всё предопределено, конечно, у Бири тоже были свои промахи, и не маленькие, например, в свой первый приезд в белокаменную.

Он тогда только демобилизовался, молодой парень, почти двадцать один, строгий к себе и к другим как доберман. Гуляя по тому же Арбату, познакомился с одним парнем из Сибири, поели сосисок в вагончике, который поставили ушлые и беспринципные хачики,  подонки, потом пошли гулять на «Кропоткинскую», увидели двух девочек, школьные платья, банты, накормили их шашлыками, попрощались, поехали к нему домой в «Крылатское» на квартиру. 

Биря нашёл её вчера, бог знает где от метро, драконьи зубы, шестнадцатиэтажки, упирающиеся в реку, Крылатские холмы, поднялись, он ему, верни мне, пожалуйста, мои десять долларов, которые я заплатил с тёлками за шашлык, всего он заплатили двадцать, Биря за сосиски. Характер у Бири был сложный плюс война плюс кодекс чести, несправедливо, он забил скупердяя в говядину, мочил чем попало, табуреткой, вешалкой, телефоном, кулаками, ногами, даже книгой, разбил хозяину почти всё.

Под конец новый знакомый лежал и хрипел в луже розовых соплей на коврике в прихожей, стонал, храпел, Биря добил его пылесосом голову, расплющил и уехал, не пофартило, заплатил за три месяца плюс посреднические девушке агенту, хорошо не показал паспорт, были выходные, в понедельник оформлять. Хозяин видел их один раз, когда передавал ключи, Биря был спокоен, вернулся на родину, что там произошло дальше, так и не узнал, и не хотел, удовольствия ему вся эта история не доставила, в любом случае Москва приняла его холодно, одни убытки, еле хватило на обратную дорогу. Шах хотел ему помочь, но не знал, что делать, эта история произвела на него большое впечатление.

Ему стало грустно, зачем было нужно судьбе кинуть того паренька, ему не было ещё и восемнадцати, в круг честных афганцев? Как камень, брошенный в гладкий источник, он встревожил их спокойствие и, как камень, под конец пошёл ко дну! Уж не тронь ты, злое море, мою лодочку, потом Ляпа объяснил, позвал свет… Время, в которое каждый его видит, индивидуально, иногда совсем молодым, поэтому погибают дети, они невинны, Христос был свет, говорил, будьте как они.

Свет не свет, Биря никогда бы не приехал больше сюда по своей воле, привела судьба, когда он входил в ржавые ворота с медным старинным вензелем за проституткой в проходной арбатский двор, которому история дала лишь кусочек неба, сложил в ящик подсознания сострадательные фибры своей души и выбросил ключ, работа.

Из тени в глубине не спеша вышли двое мужчин средних лет, отряд прапорщиков, оба одинаково одеты, чёрная униформа, кепки, Биря был в тонком итальянском плаще с пёстрым шёлковым шарфом, делавшим его похожим на интеллигентного итальянского бандита с патлами до плеч в джинсах, свитере и кожаном жилете, по виду человек незаурядной физической силы.

Первый прапорщик галантно махнул рукавом, с металлическим лязгом в его руке распахнулась дубинка-телескоп, состоящая из секций, гибкая сталь, медленная смерть, такие были модны в движении, второй обминал правый кулак, которая держала монолитный шар, левой рукой. Биря, волоча за собой мадам, шаркая, отступил до выхода из арки, ускорив шаг, те не поняли.

- Куда побёг, жаба? - спросил первый.

- Что ж ты, фраер, сдал назад? – спросил второй.

- Хаха, - сказал Биря, - что-то я никак не могу просечь ваши понятия! Вроде звали покурить, стали говорить на предмет «фраеров», где вы их тут увидели? Если только вы сами! – Морпех перехватил инициативу, вы где служили? Женщину Биря крепко прижал к себе, держа боевой нож пловца у её шеи, морские пехотинцы всегда носят его с собой, груди мадам колыхались под короткой тонкой кожанкой взад и вперёд, юбка задралась, стали видны рваные колготки.

- Сам где? – спросил первый прапор, телескоп он опустил.

- И кем? – второй перестал готовить из руки пращу, проститутка попыталась вырваться.

- Щас укушу!

- Тихо мне! - С парашютом каждый может, ты на надувных попробуй, любовная лодка разбилась о быт, раз, и в море по первому сроку, братишки, по первому сроку, они стирали свою форму в Афгане чаще, чем десантники. Биря жутко заулыбался, легонько тюкнул рукояткой ножа девке по макушке, она притихла, прапор увидел это, тоже улыбнулся, джентльмен.

Каратэ искусство выжить, дзюдо искусство жить, Биря с 1983го жил преступной жизнью, кроме того, на втором году службы он стал учить венгерский, который невозможно выучить, тринадцать падежей, полных учебников нет, и окончательно свихнулся, каждый день по душману, ловил и душил, зорро.

Кончилось тем, что Сидоренко его тормознул и даже приземлил, снял со всех боевых дежурств и должностей, он с таким же залётчиком грузином Димой, кричащем утром на разводе «кайфуй ворам», без дела слонялся по части. На одного «черпака» надели автомобильные покрышки, хотели поджечь, представляете, факел бегает по спортплощадке, зрелище, киллер подоспел вовремя, тут все такие режиссёры, боец был изъят из резинового погребального терема и отпущен до казармы, как говорил лейтенант Летко, развлекались.

- Когда поедем домой? – спросил Биря у подполковника Воеводина.

- Поедешь, поедешь, - пообещал тот, - голой жопой по печке! –  Когда вышел указ Язова, первым на дембель ушёл Шах 1 апреля 1989го, никому не верь, а ушёл, последним 29го июля ушёл Биря, переслужил почти три месяца, оба делали это в Союзе после вывода. Дима же за месяц до дембеля попал в дисбат за неуставные, суд был в клубе части, год отмаршировал на разгрузке цемента, дослужил месяц и пришёл домой, три года вместо двух как моряк, нашёл Бирю, стали друзьями, морпех подарил ему свой тельник.

- ПОнятно, - сказал второй, налегая на «о», костромской, левой он поочерёдно отогнул пальцы правой, Биря увидел, повреждены связки, ладонь искалечена, до конца не разгибается, наверное, мина, и положил чугун в карман, - ты здесь чего искал? – Он имел в виду Арбат.

- Волчка вашего ищу убить, - Биря был честный, – за деда. – На юбке женщины растеклось тёмное пятно, морпех улыбнулся, что-то рано.

- Пожалуйста, отпусти меня, - просипела проститутка, - я не хочу… - Договорить она не успела, прапорщик достал из кармана и кинул ей в живот тяжёлый шар, она согнулась пополам, Биря еле удержал, потом отпустил её, она рухнула ничком на асфальт в метре, двое в кепках рассмеялись.

- Старика исполнял Викинг, - сказал первый, - вертолётчик.

- Гонщик, - сказал второй. - неудобно получилось. Ждали московских пацанов, а тут своя братва. Ты Биря? Слышали о тебе.

- Надо и его, - сказал Биря, - викинга.

- Короче, зём, - сказал первый, - давай так, нам самим не нравится Волчок, хочет крови.

- При Юре хоть зарплату плОтили, - сказал второй.

- Он нашей жизнью не живёт, - сказал первый, - Викинг.

- Он вообще никакой жизнью не живёт, - сказал второй.

- А вот объясните мне, так можно? – спросил Биря, – быть на зоне козлом, потом командовать?

- По средам они парятся в новослободской бане, знаете? – сказал первый, он вообще хотел домой.

- Нет, - сказал Биря, - я не местный. – Лицо его было прямым и открытым.

- Мы так и поняли, - сказал второй, – селезнёвские, спросишь банщика, Игорь Адрианов.

- Андрианов, - сказал первый.

- Замётано, - сказал Биря, повернулся и пошёл, свои в спину не метают, повернул голову, боковым зрением посмотрел назад, люди в чёрном по очереди мочились на
лежащую фигуру женщины, она не кричала и не стонала, только мелко вздрагивала всем телом при каждой попадающей на неё струе, прапора выражали чувство сладостной мести ей за то, что она родилась в женском облике, сейчас будут насиловать. Морпех вздохнул и пошёл к Садовому по направлению к особняку.

За несколько месяцев Шах привык к новой планете. Он украл в одной из деревень себе штаны, сделал повязку из листьев на плечи, руками, ногами забивал мелких животных на пропитание, жарил их, когда все семь солнц начинали светить вместе, пеклось само, ночью выходило столько же лун, пил воду из ручья. В горах человеческими голосами кричали люди-медведи, отарки, но это его не пугало, один на один он бы их сделал, волновало другое, скоро зима, надо что-то делать.

Шах синим светом из груди превратил весь параллельный мир в свет, скалы, горы, отарков, моря, леса, который втянулся обратно, растворил все внутренности, сердце, лёгкие, печень, желудок, почки, потом всё тело, оставив только яркую точку между
глазами, киллер вошёл в неё сознанием и заснул, потом она тоже исчезла, наступила свёртка и пустота.

Что больше, бесконечно малое или бесконечно большое, оба бесконечность, оказавшись в мономире, мы можем делать, что угодно, киллер вышел из неё на Арбате. Ненадолго, конечно, пока он спит, внешние обстоятельства не потревожили, ему надо было увидеть всё, понять, что произошло, он пошёл к особняку, он был скрытен и ликующ одновременно.

Как только он проснётся, затычка превратится в тыкву, Золушку разорвёт, песочный замок рассыплется, он снова окажется по теперешнему месту своей постоянной прописки на горе отчаяния в хребте ужасов, его страданиями будет наслаждаться параллельный мир, в который сейчас отправился и Один… Внезапно он увидел Бирю.

Определение «в законе» в именовании соответствующих Воров служат отсылкой к кодексу профессиональных преступников, известному как «понятия», все они должны его придерживаться, подчиняясь главе своего ордена, как монашеского. Счастливый позвал Партая и Ромея, пятигорские евреи, вернее, таты, вообще они персы, иудеи считают их своими, пуштуны тоже уверены, что они потерянная ветвь аидского племени. Обмен информацией ключевой элемент расширения воровского мира, он рассказал им про киллера.

- Я считаю, он скрылся дома, - сказал Антон, - больше некуда, поезжайте, привезите, вот билеты, поезд с Курского вокзала. Вы же каббалисты, вам всё нипочём, знаете заклинания! - Он глубоко затянулся предложенной евреями сигаретой, отпил приличный глоток портвейна «Три семёрки», ещё затянулся.

- Где вы «Три семёрки»-то достали? -  он сделав внушительный глоток после того, теперь там оставалось не больше четверти. – Покатило.

- Смоковницу, не приносящую плодов, срубают, - сказал Ромей, он был выше Партая, Партай шире в плечах. Они всегда брали с собой нож, молоток, пистолет, биту. – Мы поехали.

Трудно писать о братве. Припомнить всю эту жестокую, милую жизнь, родную, странную Москву, и, представ перед ликом Бога с простыми и мудрыми словами ждать спокойно Его суда.

Конец двенадцатой главы