Лакмусовая бумажка

Третий стих, посвящаю опять же тебе,
И Я теперь, однозначно расклеился.
В бессонной голове памяти нет,
Помню, что люблю, и на что-то помню надеялся.
Не помню, что ел на обед
И смутно помню, что было  вчера.
 Не развеялся, к несчастью, до сих пор,
Теперь уже отвратительный мне, голос твой.
Мучительна памяти тюрьма, помнит всё,
 И все вечера, когда мерил шагами комнату сведенный с ума.
И сводило скулы от улыбки натянутой на харю,
Упоенный любовью, не налегая на алкоголь, но пьяный.
Сведенный с тобою вновь, решительный, мечтательный, отчаянный.
Но теперь опять ненавидящий тебя: болезненно и рьяно.
Без всякой злобы и не подумай,
 Хотя, к чему мне прелюдия и приличия,
Я теперь, как раненный зверь и со мной, мое самое мерзкое обличие.
Потому, ненавижу всей душой,
Каждой клеткой души, инфантильности,
Ты теперь для меня, как красное для быка,
Мерзкий человек, спрятанный в маленькой личности.
Но странная штука и жизни коварство, Меня разрывает и накрывает пластом,
Самая чистая любовь без притворства...
И каждая теперь мысль о тебе, как выгоревший в морозную зиму дом.
Дом в тысячах километров от цивилизации...
Хоть самолюбие и призывает отчаянно к совести.
Так и кричит: " не будь тряпкой, не липни, как сорняк".
Но я напишу вновь, ожидая, что загорится маяк,
Что все таки загорится маяк,
На самой жестокой пристани.