Глава 4

Дорога опасна, и сердце стучит,
Коробка с сигарами рядом лежит,
И можно коварно использовать яд,
Не дует в машине, лишь искры летят.

OST «Гангстер»

Дело не в том, чтобы жить этой жизнью, а не играть, быть бандитом, надо жить по понятиям. Прошлое Пини было жутко изломано и требовало мучительных усилий для его исправления, если бы он решил делать это серьёзно. Десять лет крытки, полтора года в одиночной камере научили Пиню сдержанности, семь раз отмерь, один раз зарежь. Тем более, что он ничего не совершал, поэтому в тюрьмах и сидят, что никто ничего не делал, преступники на свободе.

На Арбат он приехал из провинции и удивился тому, что здесь происходит: бандитские олигархи позволяли себе в Москве буквально всё и всё буквально. В порядке воровской сходки, белое полотенце под ноги ему не бросали, Пиню поставили положенцем на Арбате.

- Так уже ж есть? –  столь великого исхода он не ожидал. - Зачем ещё один?

Пиня был не люберецкий от слова «совсем», он был даже не москвич, он приехал в Москву из Ебурга. Игорь, так было его настоящее имя, был кассиром самой старой группировки города «Центровые», которая, как и многие другие, погибла за принципы. Центровые были на самом деле центровые, не уступили Цыганам, братьям Цыгановым, одного из них, Гришу, старший Пини Олег Вагин, боксёр и карточный шулер, сочетание довольно редкое, убил с помощью снайпера. (Шах?) Было в нем что-то такое… Его, как и Джема с Дальнего востока поддерживал Дед Хасан.

- Продвинутый, но не бессмертный, - сказал Серёга Курдюм, начальник уралмашевской контрразведки, официально руководитель ЧОПа экспортной компании «Сплав Лимитед», сплавляла она не только лес. Он отвисел десятку за разбой с тяжкими телесными, синие ему набили на ягодицах пиковые тузы, хотели опустить, их мир он ненавидел. - Дыбаните, - он показал своим фотки главного коммерсанта Вагина Тарланова, нового Демидова, старого цеховика и его сына. Первого украли, второго убили…

Вагин за это попытался убить Курдюма, но не удалось, империя нанесла ответный удар, поздней осенью 92го в одном дворе с губернатором Ебурга хитрым лисом Эдуардом Росселем пацаны Цыгана Загар с подельниками положили рядом четырёх центровых тройными, самого Олега и трёх телков-мучеников. Вагин дал низкий старт до подъезда, но три автомата и десять метров была не та тема, в него попало двадцать с лишним, не будет срать под дверью.

Потом забили осиновый кол в спину и всей бригаде Вагина, то же сделал Кумарин в Питере, там ставки были больше, увиделись со своими предками Долгуша, Куча, Коля Широков в Венгрии и прочие, кого-то страшно убили в Киеве, у бандеровцев никогда не было понятий. Не могли дострелить пулями, доставали бомбами и буквально, центровые перестали существовать как класс. Пиня уехал в Москву, пройти через такое, чтобы лечь от ножа в самом центре какого-нибудь Мадрида ему было не по кайфу.

- Центровые всегда центровые, - пошутил, узнав об этом, Дед Хасан, он, как Сталин, любил шутки. Иногда буквально, бывало, своих врагов замуровывал живыми в стены их собственных дач, блатная жизнь бочонок «Амонтильядо». Была бы бочонок, всё равно бы весь не выпил.

Славы бандитской аллеи на Широкореченском кладбище Игорь избежал, он вообще много чего избежал, большинства опасностей того времени, нормальный пацан, характер покладистый и весёлый, купил себе хатку в Ново-Косино среди старых домов этого неспокойного микрорайона и стал работать на Арбате. У кого кинокамеру отнимет, кого поставит на баблос, один раз даже серёжки снял с какой-то тётки на гоп-стоп во дворе 5го отделения милиции, ему сказали, ты дурень, ответил, он думал, это детский сад.

Вслед за ним подтянулся его друган Миша Маленький, земляк Пини, квартирный маклер. Его отца, вахтёра на заводе, убила как раз бригада Ванина за то, что мешал им выносить с объекта все ценное, погиб на боевом посту. Чего только в жизни не бывает, они дружили, Миша клеил объявления об обмене квартир в Банном переулке, Игорь прикрывал. Однажды встретил своих, спросили, почему он ещё живой, в темпе вальса Пиня свернул это дело. Остался один Арбат, по делу он зашёл в банк, положить на карту 100 долларов, чтобы не испортить кредитную историю, познакомился с Ляпой.

Сам Пиня, когда узнал, что Шах исчез... У него, слезы катились по лицу. Значит, я такой же, как и вы, пацаны, если вам моя исповедь вообще нужна, ничего не смог сделать, кто они? Через эти обстоятельства получилось так, что Пиню позвали в Люберцы на сходку, немой вопрос был, где общак? Грызни в стиле рококо не было, не тот коллектив. Лихо закрученный сюжет, безукоризненный стиль, великолепный юмор, что ещё нужно для хорошей воровской интриги? Оперативная комбинация наоборот.

— Вот самое плохое в этом всём, самое херовое, что общака нет, - сказал Цыган. Жора красноречиво промолчал, он прав, все там будем.

- Исчез Шах он ведь держал общак, хозяин? Может лёг на дно с ним? – подал голос Пиня. – Нас светить не стал? Что-то произошло?

При общении с равными в криминальном мире надо сказать, о чём вы собираетесь сообщить, затем сделать это, затем подтвердить, что вы это произнесли. Тезис, объяснение и вывод, обосновать.  Лидером ОПГ может быть невежда или мудрец, нормальный или давно свихнувшийся, глупый или умный, честный или лживый, весёлый или траурно-серьёзный перед тем, как говорить, надо думать даже пидорам. Думать надо, и что говорить, толерантность к ****аболам и фуфлогонам, будем называть вещи своими словами, в братве нулевая, я Вор, ты Вор, такой разговор.

- Я хочу сказать за Шаха, я Шаха давно знаю, - Ляпа начал с нуля, - мы с ним работали, когда пришёл Синий, приняли Синего, киллер Человек, он не автоматчик. . (Не просто вояка, а честная фигура в преступном мире.) – Свет разлился в теле Ляпы маленькими игольчатыми кристалликами по телу.

- Человек, - подтвердил Жора, энергия воздействия его слов тоже была сильной. Семь лет он был положенцем по Люберцам в самые лихие отстрельные 92й-93й, когда смерть всегда была рядом, иногда опережала.

- Шах всегда делал всё по понятиям, хотел это озвучить, могу детали… – Ляпа закурил и стал похож на сицилийского крёстного отца.

- Подтверждаю, - сказал Пиня, - я из уральских! У нас там каждый метр зона, губы у всех синие, ошибиться не могу, у нас вася Бриллиант отбывал. Шах правильный парень, это не постановка, что он пропал, у кого-то смелости хватило вымарать для себя у нас лишнее.

- Шах взять не мог, - сказал Цыган, - и исчезнуть. – До его убийства оставалась неделя.

- Может эта знает, как её, - сказал Пиня, - его жена? Тьфу, жена этого поэта? Цурен Правдивый.

- Сурен Правдивый, - засмеялся Жора, оба любили Стругацких, летописцы, реалисты, далёкие от фантастики, всё, о чём они писали, будет, есть и было, хотя знали, что те агенты, одному из них офицер КГБ даже дал рекомендацию в Союз писателей, некто Ким, кореец, говоривший по-японски без акцента, по-русски со словарём.

- КГБ не мусора, - засмеялись все, Ляпа, оправляясь от приступа детского смеха, сквозь слезы подтвердил, - нееее… мсраааа…

- А что, - сказал Цыган, чтобы сменить тему, за покойника сказали, - иная хозяйка на зоне делает в десять раз больше, чем все ВорЫ! А с козлом не в падло через продол перетереть.

- Конечно, - подтвердил Ляпа. – В падло любить жену через трусы. Ты прав! Жена приедет, кого просить о свидании пойдёшь? Смотрящего за бараком?

- Она смотрящего сиськой в жопу, - захохотал Пиня. – Сидеть надо так, чтоб всем было хорошо! Без бузы.

- Особенно на параше… Кончай, Гарик, я только отсмеялся…

- Не кончай, а заканчивай! Я щас кончу.

- Я, я… «Я» последняя буква русского алфавита!

- Последняя у попа жена была, нах!

- Не, а в натуре, если есть здоровье, дрочи, - Жора вытер слёзы, кого хоронят, вас, сэр, - я одну снял, везу, думаю, когда ж я, наконец, её раком поставлю, привёз в домой, а она худая, ощущение такое, будто парня в зад пру, честно.

- А я думал, ты прикидывал, как ей деньги не платить, - в Америке за преступления собравшихся в комнате в доме Ляпы гражданин судья дал бы лет пятьсот, конечно, ни за что, - пацаны, - вошли стоявшие на дверях Заяц и Архип, - подите, съездите в Чертаново, привезите сюда Олю поговорить, мы пока в бильярд поиграем в снукер, спросим, что она собирается теперь делать? - Ляпа знал про её успешную поездку в уездный город N.

- Нездоровая херня, - сказал Цыган, обильно натирая свой кий мелом, - когда нет общака, а Шифман где?

- У себя на бирже, - сказал Жора. - Он там днюет и ночует, точно будет миллиардер. - Все опять засмеялись, пусть восполнит.

- Ляпа, Шифман говорит, он твой коммерсант.

- Гонит.

- Честно! Никому не даёт к нему подойти, смотри, как выглядит… – Шифман выглядел, как человек, который в месяц тратит на себя очень много денег. -  В Австралии своя яхта, своя вилла… Нет, конечно, если у тебя там с ним рядом тоже вилла, ты красавец! - Ляпа замахал рукой, никакой виллы у него нет, тем более в Австралии. Все опять засмеялись, у Жоры в Австрии есть, Остеррайх.

Когда пишешь прозу надо чтобы самому было интересно и не торопиться, точно так же когда ищешь свои или чужие   деньги, что Шах держал общак, Розов не знал, он вообще не всё знал, майор Розов.

Говорят, что звук, хотя он невидим, будучи воспринят слухом, служит прекрасным средством общения между мирами, и в действительности он связан с положительной силой человека, считаясь самым главным посредником между ним и его жизнью или душой, нечто такое, что распространяется в виде вибраций, которых мы не видим, и, хотя произнесённое слово находится вне цвета, мы понимаем его смысл. Вибрации это
всё, не верите, спросите тех, кто употреблял наркотики, мир дрожит, склеивает всё вместе сила тяготения.

Конец четвёртой главы Старый авторитет г. Люберцы фото из архива