Эльзэ Ласкэр-Шюлер. Моё синее пианино
Но я не знаю ни одной ноты.
Лишь тень двери в подвал к нему влекома,
С тех пор как мира низки высоты.
Прежде играли звёзды на нём, и невесома
Выпевала Луна всех романсов длинноты.
Теперь он для крыс как хорома.
Теперь клавиши как после погрома,
И я плачу над ними, как плачут сироты.
Ах, у ангела моего, словно кома —
Были с горечью его медовые соты.
А у меня, живой у двери в небо, истома
И гнетут сердце запретов евреям заботы.
Свидетельство о публикации №123112801945