Амуд

Как только Дима засыпает, я чувствую, что его теплота заполняет наш спальный мешок, заставляя меня чувствовать себя удивительно расслаблено. Моя голова лежит на его плече, а рука – на его животе. Обе его руки обнимают меня, как защитная клеть. Мы оба полностью одеты, но это всё равно очень интимно для меня. Во мне разыгралось любопытство. Мы с Гошей как-то спали вместе в лесу, но это никогда не было похоже на... на это. Я чувствую, как что-то в моём животе сжимается при мысли о том, что я так близко к Диме. Я никогда не испытывал ничего подобного. Это приводит меня в замешательство, но, определённо, это не было чем-то неприятным.

Я удивляюсь своему сильному желанию коснуться Димона. Моя рука, которая обнимает его, проходит вниз по его животу. Я немного сжимаю ладонь, пытаясь почувствовать, что под рубашкой. Я знаю, что он сильный. Я видел, как он борется, и чувствовал мышцы ниже его груди, когда пытался вылечить его. Но это что-то другое. Исследование. Я чувствую, будто нарушаю какое-то правило, и надеюсь, что Димусик не проснётся. Это заставляет меня нервничать, но этого всё ещё недостаточно, чтобы остановиться. Я медленно двигаю своей рукой, осторожно и нежно исследуя мягкую кожу его тёплой груди через рубашку. Я чувствую рельефный хлопок, грязный от наших усилий сохранить себе жизнь. Плоть под ней так и доказывает всю силу его тела.

Димочка вздыхает и слегка шевелится, поворачиваясь и придвигаясь ближе ко мне. На мгновение я замираю, но он всё ещё спит. Его лицо, столь спокойное и расслабленное, находится чуть выше моей головы. Если я подниму глаза, то мы окажемся лицом к лицу. Моё дыхание сбивается при этой мысли.

Я не поднимаю глаз.

Немного расслабившись, я вздыхаю, частично от удовлетворённости, частично от тяжёлого стояка внизу моего живота. Я не понимаю, откуда взялось это чувство, но точно знаю, что это из-за моего желания к Димке. Моя рука снова начинает своё исследование, мягко очерчивая маленькие круги на ткани. Она медленно проходит по широкой груди Дмитрия, спускаясь и медленно поглаживая его живот, двигаясь всё ниже. Руки Мити до сих пор обнимают меня, а сам он видит мирные сны.

Я не знаю, почему не чувствовал ничего сильнее, чем желание быть ближе к Диме, но я извиваюсь и оказываюсь точно напротив его тела. Тела, которое точно повёрнуто ко мне. Я вытаскиваю одно колено и кладу на его. Но вдруг я слышу, что что-то изменилось. Это неуловимо. Неуловимое движение, неуловимый звук. Лёжа на груди Митьки, я могу слышать, как его сердце ускоряется при одном моём прикосновении - удар немного тяжелее, немного быстрее – и я могу уловить скорость его дыхания. Рука Димона, которая обнимает меня, немного напрягается, и я чувствую, как она сжимает мою талию. Я тут же осознаю, что он проснулся, по крайней мере, почти. А если Дима пришёл в себя, то он чувствует меня.

Я поднимаю глаза, чтобы окончательно убедиться, насколько он проснулся, и встречаюсь с его глазами, смотрящими на меня, и тут же замечаю ухмылку на его полных губах. Я отвожу взгляд, понимая, что меня поймали на месте преступления. Мои щёки мгновенно краснеют. Я пытаюсь немного отодвинуться от него – настолько, насколько позволяет спальный мешок – но не могу переместиться ни на дюйм. Митяй крепко держит меня и, кажется, не отпускает. Но затем медленно рука Димки - та, на которой я не лежу - проскальзывает по моему телу, очерчивая контуры талии и оказываясь около моей груди. Поскольку он держит меня в своих объятиях, я нисколько не был подготовлен к тем чувствам, которые накрывают меня. Это как горящая искра, такая мучительная и почти болезненная, которая путешествует по моему телу прямо к сердцу, разогревая его.

Мой резкий вдох обрушивается на нас обоих. Я не знаю, должен ли я быть смущён или должен смеяться. Я вновь поднимаю взгляд, чтобы попробовать прочитать лицо Димы, и то, что я там вижу, заставляет меня на мгновение замереть. Его глаза такие яркие... Я никогда не видел их такими прежде, но я точно не могу спутать этот взгляд с чем-то другим. Он излучает любовь, страх и желание. Моё сердце реагирует на желание быстрее, чем тело или разум. Я наклоняюсь к нему, немного перенося вес на его тело. Я могу чувствовать теплоту его дыхания, когда мои губы сближаются с его. Внезапно рот Димы обрушивается на мои губы с требовательной силой.

Все те наши поцелуи – ничто, по сравнению с этим. Он ни целомудренный, ни просто из любопытства, ни поцелуй напоказ, что были у нас прежде. Этот поцелуй – огонь. Это жизнь. Он пробуждает моё сердце и тело, и я хочу попасть в его глубины и никогда не выходить из них. Я могу чувствовать, как моё дыхание схоже с его – мы оба еле дышим. Я чувствую его язык, который, будто экспериментально, прикасается к моей нижней губе. Это одновременно требовательный и спрашивающий разрешения жест. И я ни в чём ему не откажу.

Как только наш поцелуй углубляется, я хочу большего. Того, чего я только могу получить. Свободной рукой я хватаю Димку за затылок, приближая его губы ещё ближе к себе. Его рука снова обнимает меня и тянет ближе к себе, из-за чего теперь мы лежим совсем рядом. Я преисполнен благоговейным страхом от реакции своего тела на этого парня, этого воинственного мальчишку-пекаря, который был и моей вражеской целью, и спасителем только за одну неделю. Но потом я вспоминаю. Он был моим спасителем ещё до этого. Он защищал меня задолго до Жатвы. Моё сердце будто подпрыгивает от этой мысли, а тело сгорает от его прикосновений. Всё, о чём я думаю... я хочу большего. Я полностью к нему прижимаюсь, почти болезненно ощущая каждую частичку его тела.

Митя прерывает наш поцелуй, и я жадно хватаю воздух. Только я не уверен, было это из-за облегчения, нехватки воздуха или опустошения от потери его прикосновения. Когда он начинает говорить, его голос хриплый и полон страха. Звук походит на низкое рычание.

- Валер...

Я хочу сказать ему. Я хочу сказать ему... что? Что я чувствую? Что я думаю? Что это со мной делает? Но у меня нет никаких слов. У меня просто язык не поворачивается сказать это. Я не знаю, каково это. Поэтому я шепчу единственную вещь, которую могу ясно сформулировать.

- Дим, пожалуйста... Не останавливайся.

Ужас Игр, убийств, боли, голода, необходимости убить Рашада или даже Диму ушли прочь, сущий ад, через который я прошёл в течение прошлых недель, обрушились на меня. Но я не хочу этого. Я не хочу чувствовать что-то из этого. Я хочу чувствовать себя живым. Я хочу ощущать этот испепеляющий огонь. Я хочу чувствовать любовь, которую этот парень дарит мне. Я хочу, чтобы эти чувства принадлежали только мне, по крайней мере, на некоторое время.

Димон говорит мне на ушко низким шёпотом, посылая дрожь вниз по моей спине.

- Валер... камеры...

Я прикасаюсь губами к его уху и шепчу:

- Мне плевать, Дим. Возможно, мы завтра умрём. Мы можем умереть прямо сейчас. Сейчас – время только для нас. Ты хотел, чтобы я был внимателен. Ну что ж, я таков. Именно поэтому я хочу сейчас. Прямо сейчас.

Я нагло провожу языком вокруг его уха и нежно кусаю его. Он остро вздыхает и прижимает меня ближе к себе, сообщая, что ему нравятся мои действия. Я провожу рукой под его хлопчатобумажной рубашкой, исследуя удивительно гладкую поверхность груди, упиваясь чувством теплоты его кожи. Кажется невозможным то, что я, Валера Русик - сын охотника, православный христианин, робкий и застенчивый, оставшийся чудом в живых, теперь Валерка Русик - соблазнитель. Но в этот момент это то, что я должен перебороть. Мне это нужно, чтобы напомнить, что я всё ещё жив.

Димочка, кажется, понимает – чувствует тоже самое – потому что осознаёт, что я принадлежу только ему. Помещая руку по обе стороны от моего лица, он целует меня, мгновенно зажигая моё тело. Он мягко засасывает мою нижнюю губу, словно прося разрешения войти ко мне в рот, и открывает мои губы своим языком, исследуя меня и давая своего рода разрешение мне исследовать его. Не разрывая поцелуй, мы перекатываемся, и Димон оказывается сверху, его тело нависает надо мной, опираясь на локти. Тогда он прерывает наш поцелуй, чтобы проложить влажную дорожку вниз по моей шее, двигаясь к ключице. Это вызвало во мне новую бурю чувств. Ко мне никогда не прикасались так, как сейчас, и моё тело живёт с этими ощущениями. Я издаю приглушённый стон, когда Димка достигает своими губами моей груди. Моё тело, действуя самостоятельно, выгибает спину, прося Митю того, в чём оно так отчаянно нуждалось.

Я не могу понять, моя ли это реакция и мною ли изданный звук, но я слышу, как Дмитрий слабо постанывает, и чувствую, как сильно он прижимается ко мне, нуждаясь во мне и создавая трение.

Дима задирает мою рубашку, но не снимает её. Мы несколько скрыты в границах спального мешка, поэтому слишком тяжело полностью избавиться от одежды. Пока он медленно снимает мою рубашку и проходится руками по моей груди, пристально смотря на мою вздымающуюся и опускающуюся плоть со смесью удивления и жажды, посылая искры по моему телу прямо к центру и заставляя мои бёдра подниматься всё выше и вжиматься в Димку.

Он поднимает свою голову и смотрит на меня, его похотливый пристальный взгляд заставляет низ моего живота трепетать. На мгновение распутная усмешка заполняет его лицо.

- Это практически начинает меня раздражать, - говорит Дима с улыбкой, немного затаив дыхание. – Есть хоть что-нибудь, в чём ты не так хорош?

И с этими словами он прикасается губами к соску моей левой груди и мягко посасывает его, используя руку, чтобы обхватить грудь. Ощущения просто невероятны. До этого момента я не сознавал, что моё тело способно на такое удовольствие. Моя жизнь была - и всё ещё есть - настолько, оказывается, зациклена на выживании и голоде, что у меня даже не было мыслей об этом. Но теперь мы находимся здесь, в этом ужасном месте, где совсем мало пространства для... этого...

Мои руки двигаются в сторону затылка Димы, прижимая его ближе, прося его быть менее нежным, в то время как его рот волшебно обрабатывает мою грудь, а руки массажируют, мягко сжимая и лаская покорную плоть. Эти движения посылают взрывную волну в мой мозг, достигая заветного центра, когда Димка начинает мягко покусывать мой правый сосок. Более громкий стон исходит из моего горла. Я едва ли признаю свой собственный голос – хриплый и полный чего-то такого, чего я никогда не слышал прежде. Чуть позже я осознаю, что это – жажда.

Внимание Димы приближает меня к безумству, и я бесстыдно прижимаюсь к его твёрдости, пытаясь этим трением несколько облегчить своё состояние. Через мгновение я поднимаю лицо Димочки и вовлекаю его в очередной глубокий поцелуй, во время которого понимаю, что отчаянно хочу прикоснуться к нему. Я хочу, чтобы он почувствовал то, что сейчас заставил ощутить меня. Я переворачиваю нас, и Митя оказывается на спине, а я – наполовину сверху, наполовину рядом с ним. Я продолжаю ласкать его губы своими в течение нескольких секунд, но вскоре отдаляюсь, чтобы запечатлеть горячие поцелуи на его щеке, ухе, челюсти и двигаюсь вниз, к его шее. Я снимаю его рубашку так, как он снимал мою, и жадно рассматриваю открывшееся тело. Дима настолько красив, что это почти заставляет моё сердце разорваться. Я прикасаюсь к нему, проводя руками по его груди, мягко задевая соски кончиками пальцев. Он глубоко вздыхает и, кажется, слегка напрягается. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, но всё же решаю, что хорошо, так как этот парень не остановил меня.

Мои руки продолжают двигаться на юг, в то время как мой рот встречается с его для очередного поцелуя. Я не знаю пределов. Я не знаю, каковы правила... Поэтому я решаю спросить его.

- Дим, - шепчу я ему на ухо. – Дим, я хочу прикоснуться к тебе. Могу я сделать это? – Мои руки продолжаются двигаться ниже, показывая то, что я имею в виду.

- О Боже, Валер... - Его голос стал на октаву ниже. – Ты уверен?

Я посмотрел на него и мягко улыбнулся.

- Эй, только подумай, возможно, это будет тем, в чём я не так хорош!

Дмитрий тихо рассмеялся, и я услышал его бормотание:

- Сомневаюсь в этом.

С предоставленного мне разрешения я достигаю низа и помещаю ладонь на напряжённую выпуклость в его штанах. Мне показалось, что я услышал стон Митьки, но, честно говоря, вполне вероятно, что он принадлежал мне. В течение секунды я освободил его возбуждение и теперь мог видеть его полностью. Боже, он великолепен! Я был в этом уверен, даже несмотря на то, что вид этой красоты был мне абсолютно не знаком. Я смотрю на Диму немного беспомощно и шепчу ему на ухо:

- Помоги мне. Покажи, что я должен делать.

Димка колеблется в течение секунды. Я фактически могу видеть, как различные мысли проскальзывают в его глазах. Затем он кратко кивает и берёт мою руку в свою. Он оборачивает мою ладонь вокруг всей своей длины, немного сжимая его твёрдость, а затем начинает ритмично двигать нашими руками. Я зачарован тем, как приятно чувствовать в своей руке твёрдость его плоти, которая, казалось, стала ещё более твёрдой, как только мы начали поглаживать её. Его эрекция внезапно показалась пугающе большой и абсолютно прекрасной. Его рука отпускает мою и оказывается на моей груди, нежно лаская, в то время как я поглаживаю его.

Я слышу, как дыхание Димы изменяется. Оно становится медленнее. Я не уверен, что это означает. Должен ли я остановиться или же продолжить? Он ответил на мой мысленный вопрос, помещая свою руку на мою, останавливая движения.

- Валер... дай мне минуту. Я не... не... я хочу, чтобы это продлилось подольше.

Он казался таким робким, когда говорил это, замешательство распространилось по его лицу. Я был удивлён этим. Димка всегда был таким самоуверенным. Я улыбаюсь и поднимаю руки, показывая, что сдаюсь. Откинувшись назад, я снова наклоняюсь к нему, чтобы получить очередной поцелуй. Минуту или две спустя Дима перекатывает меня на спину, оказываясь сверху.

- Валерик, - шепчет он мне на ухо. Я могу чувствовать, как он улыбается. – Валера, я хочу прикоснуться к тебе. Могу я сделать это?

Я улыбаюсь в ответ от того, что он использовал мои собственные слова, но внезапно чувствую сильнейшее возбуждение. Я всегда был крайне закрытым человеком. Я никогда не позволял никому... там... сколько я себя помню. Даже своей матери. И особенно мальчикам. Наверное, мне следовало сказать «нет» до этого – это просто не вписывалось в мои моральные принципы.

Но со всей своей нервозностью и всеми сомнениями я отчаянно жажду прикосновений. Нет, я жажду его касаний. С вредной усмешкой я отвечаю:

- Ты уверен?

Митяй смеётся над этим и продолжает меня целовать, в то время как его рука проходится по моей щеке, спускаясь к ключице и груди. Там она и остаётся, начиная ласкать грудь, медленно сжимая и слегка задевая большим пальцем чувствительный и твёрдый сосок. Моё дыхание сразу становится неустойчивым, и я почти цепляюсь за него, чтобы придвинуться ближе. Он движет своей рукой всё ниже, проходя мой пупок и нежно поглаживая мягкую область моего живота, прикасаясь к моим бёдрам, прежде чем наконец спустить мои штаны и начать нежное исследование моего разгорячённого и возбуждённого члена.

Моё дыхание сбивается, когда он прикасается ко мне, медленно и нежно. Он очень осторожен, мягко проходя верх и вниз по всей длине, наблюдая за моим лицом, ожидая... паники?.. слёз? Он не получает ничего подобного. Мне нравятся его прикосновения, нравятся ощущения и желание... жажда простого желания.

- Дим... - говорю я умоляющим тоном.

- Да, любимый? – воркует он, как будто пытаясь успокоить возбуждённого ребёнка или животного.

Я понимаю, что как бы я ни хотел ответить, у меня просто нет слов. Поэтому я помещаю свою руку на его, выдвигаю два из его пальцев и вставляю их в свой анус, нежно сверху проводя его ладонью. Димка приглушённо стонет, но его стон заглушается моим. Чувство его пальцев, входящих и исследующих меня, практически доводят до края. Я могу чувствовать нарастающее давление внизу живота и беспокоюсь о том, что всё это может закончиться слишком быстро.

- О Боже, Валер, ты чертовски красив!

И внезапно я осознаю, чего я хочу. Полагаю, я и хотел этого, когда мы начали заниматься... этим, но действительно я не думал об этом. Но теперь я готов. Не знаю, готов ли Дима, но я собираюсь узнать это. Не предупреждая, я беру его руку и кладу её на его член, чтобы заставить его увеличиться без моей помощи. Парень выглядит смущённо и, могу уверенно сказать, пытается оценить, зашёл ли он слишком далеко, расстроил ли меня.

Я приободряю его улыбкой. Не трудно улыбаться прямо сейчас, когда я чувствую себя очень... живым. Я прижимаю его к себе для поцелуя – его тело осторожно нависает надо мной. Я медленно оборачиваю свои ноги вокруг его бёдер и переворачиваю нас, оказываясь сверху него.

Дима вздыхает, потому что я придавливаю его. Я могу чувствовать, что он ещё более готов, чем я. Я слегка отодвигаюсь от него, потеснившись, и наклоняюсь, чтобы поместить его член к своему пылающему тугому входу. Часть меня замечает, что в этот момент мы оба немного дрожим. Я подумаю об этом позже. Прямо сейчас мой разум сосредоточился только лишь на одной вещи.

- Валера, – шепчет Димка мне на ухо. – Валер, ты уверен?

Я только киваю.

- Валер, любимый, ты когда-нибудь делал это прежде?

Я качаю головой и целую его. Медленно я начинаю водить его членом вверх и вниз по своему входу, смакуя ощущения, особенно когда провожу рукой по всей его длине.

- О, Боже, Валерка... ты должен остановиться, если хочешь...

Я хочу. Независимо от того, что он имеет в виду, я хочу.

- Милый, это причинит тебе боль. Ты знаешь это?

Я не уверен, было ли это оскорбление, но он явно думал, что я мало знаю об этом. Как будто боль сейчас имела значение. Я тихо смеюсь и говорю:

- Димочка, я не дурак. Теперь мы, наконец, можем замолчать?

На мгновение он выглядит немного смущённым. Но его взгляд быстро тлеет, он целует меня и одновременно играет моими сосками своими пальцами. Я дрожу и чувствую некую беспомощность на протяжении пары минут.

Дима снова переворачивает нас, оказываясь сверху и помещая свою эрекцию у моего входа, начиная плавно скользить в меня. Он начинает очень, очень медленно, только затем продвигаясь чуть быстрее. На мгновение он делает паузу, затем выходит почти полностью, и снова медленно входит. Ощущения, что я испытывал прежде, были ничем по сравнению с этим. Это больше, чем просто сексуальное удовольствие. Больше, чем огонь, нарастающий внизу моего живота и члене. Это чувство законченности. Как только Дима входит в меня ещё глубже, я чувствую давление и мимолётную слезу. Моя детская мечта свершилась самым неописуемым образом. Я не уверен, заметил ли Димка эту слезу, но несколько секунд спустя он сделал паузу и спросил:

- Ты в порядке? Больно?

Я улыбаюсь в ответ и говорю ему, что худшее позади. Он явно расслабляется, но всё ещё кажется неуверенным, не двигаясь. Я пододвигаюсь и прижимаюсь к нему бёдрами, и скоро он начинает отвечать на мои действия - ощущения просто непередаваемы. Я чувствую себя целым. Я чувствую себя живым. Я чувствую себя ведомым к неизвестному концу. Но одно я знаю точно: это будет замечательно. Димка медленно отступает, мягко лаская меня, как он делал это прежде. Чувствуя его полностью во мне, я больше не хочу медлить. Я больше не хочу быть осторожным. Я нуждаюсь в нём. Сейчас. Я хочу чувствовать каждый его толчок. Я двигаю бёдрами, толкая его в себя. Я слышу свой счастливый крик, смешанный с похотливым стоном. Дима на мгновение выглядит потрясённо, но наконец понимает, что говорит ему моё тело. Он наклоняется и глубоко меня целует, начиная входить в меня ещё быстрее. Я приподнимаюсь при каждом толчке, стараясь, чтобы он вошёл в меня как можно глубже. Я слышу, что Димон начинает шептать мне, как только его рука ласкает мою грудь.

- Это... Боже, как хорошо... так... о Боже...

Его слова и знание того, что он получает удовольствие, подвели меня к краю, и я чувствую, как отчаянно сжимаюсь вокруг него, поскольку начинаю подходить к кульминации, ощущая волны удовольствия, проходящие через моё тело. Я кричу от переполнивших меня чувств. В звуке моего крика Дима напрягается и делает финальный сильный толчок в меня. Я могу чувствовать его пульсацию внутри себя, как только его тело дрожит в экстазе. Его тело, сильное и изящное, нависает надо мной, но его лицо красиво уязвимо. Внезапно его рот находит мой, и мы целуемся, пока ощущения не исчезают, оставляя нас обоих с затаившимся дыханием.

Мы держим друг друга в объятиях, пока к нам возвращаются силы. Но неизбежно холод начинает просачиваться в спальный мешок, и мы медленно одеваемся. Через несколько минут мы осознаём, что оказываемся в том же положении, что было до нашего занятия любовью: он - на спине, а я - примостившейся на его плече. Только на сей раз Дима не спит. И наконец я смог заснуть глубоким сном, которого у меня не было уже долгое время.

Я теряю свой голос, когда ты молчишь.
В моих венах течёт заменитель крови.
Я смыкаю глаза, только если ты спишь,
От себя независим. С тобою в основе.

Не спеши открывать мне свои тайники,
Замолчи, мне не нужен твой медленный яд.
Я прочувствовал всё с твоей лёгкой руки.
Тебе плохо? Мне тоже. Я чёртов эмпат.

Я не слышу твой резкий, болезненный крик,
Потому что сейчас мне намного больнее.
Мне с тобой никогда не зайти в тупик –
Твои чувства моих несомненно важнее.

Невозможно остаться на той стороне,
Бесполезно мотать киноплёнку назад.
Твои чувства корнями врастают во мне.
Ты безумен? Я тоже. Я чёртов эмпат.

Не пойми меня правильно. Будь начеку.
И три раза подумай, ведь я где-то рядом.
Я тебя не прощу и тебя не пойму.
Но прочувствую все твои тайные яды.

Всё однажды сойдёт потихоньку на ноль,
И ты влезешь в петлю, растеряв весь азарт.
Но я буду с тобой, доедать твою боль.
Ты мне нужен. Я твой, очень личный, эмпат.