Христенко, глава 8

Студент

I

И вот мой друг уже в столице,
В столице шумной и чужой,
Так оперившаяся птица
Вдруг покидает дом родной.
Москва в извечной суматохе
Пьянит Сергея и манит;
Приметы давешней эпохи
И современный нам гранит
Всё, всё Сергея поражает
Великолепием своим,
Хотя он и не много знает,
Но это мы ему простим.

II

Но он увидит и узнает,
Примет участье, посетит
(Всё будет, как и подобает,
Когда к тому есть аппетит).
Сергей усердно занимался,
На курсы месяц походил,
Признаться нужно, он старался,
И результат – он поступил;
Экзамены он сдал успешно
(Да, не без помощи, конечно),
Задачу выполнил архи,
Студентом вуза, став МАРХИ.

III

Общаги длинный коридор,
Двери налево и направо,
Обрывки непонятных шпор,
Написанных рукой коряво –
Везде – на стульях, на столах –
Студент задумчивый в очках,
На полках стопки пыльных книг,
В углу Мадонны святой лик 
Увидел мой герой Сергей,
Когда он с сумкою своей
Вошёл, как некий победитель,
В чужую для него обитель.

IV

Конспекты, лекции, зачёты
И стройотрядная пора,
Гитара, песни, анекдоты
И дискотеки до утра;
Ошибки юности беспечной,
Как след наивной простоты –
Подруги доброты извечной –
Всё это, друг, узнаешь ты;
Ведь кто не делал те ошибки,
Тот просто не был молодым,
Принять их нужно как прививки
Намного лет вперёд и зим.

V

Вот оно время золотое –
Наши счастливые года –
Приходит раз оно такое,
Cлед оставляя навсегда
Но, к сожалению – обидно –
Не ценит молодость свой миг,
С годами это всё так видно,
(Душевный запоздалый крик)
Кусаем губы мы порою,
Кляня себя и целый свет,
Кусал и я, кусал, не скрою,
Грустя над тем, чего уж нет. 

VI

Нет, нет, не буду я о грустить,
К чему теперь себя корить,
Играть словами безискуссно –
Прошедшего не изменить;
Ведь время никому не властно,
И то закон есть бытия, 
Банальность, говорю напрасно?
Ты прав читатель, что-то я
Опять пустился в рассужденья,
На время, отпустив сюжет,
Да, да, без всякого сомненья,
Ты прав читатель, спора нет.

VII   

Сергей ещё грустил по дому,
Без Нади сильно тосковал,
И, словно погрузившись в дрёму,
Кампаний шумных избегал;
Учил задания прилежно,
Потом – закончив все дела,
Писал Надежде письма нежно,
Поскольку верил, что ждала.
Она ему писала также –
Скучает, любит, встречи ждёт
И что надеется, однажды
Их встреча всё ж произойдёт.

VIII 

И вот уже семестр пройден,
Пришла экзаменов пора,
Серёге впору давать орден –
Он сдал их просто на «ура».
Всю сессию он сдал досрочно,
Первый семестр как-никак,
Купил билет домой и срочно
Собрал в дорогу свой рюкзак.
Дома родители встречают,
Заставлен яствами весь стол,
Друзья приходят, поздравляют,
Бьют по плечу – каков орёл.

IХ

Серёжка, как хозяин дома,
Гостям закуски подаёт, 
В бокалы наливает рома,
Но сам практически не пьёт.
Кубинский ром, он продавался
Тогда практически везде,
(И я им помню, баловался,
Сейчас же нет его нигде).
Надежду общество смущает,
С Сергеем быть наедине,
Об этом лишь она мечтает,
Не видя радости в вине.

Х

Но наконец-то они вместе –
Рука в руке, глаза в глаза
И вечер сказочно чудесный
И по щеке бежит слеза.
   - Серёжка, милый, я так рада,
      Что вновь с тобою мы одни;
      Ты моя жизнь, моя отрада,
      Тобой одним жила все дни.
      Бывало, мама замечает –
      Ну что ты доченька грустишь,
      Разлука ведь у всех бывает,
      Не думай о плохом, малыш.

ХI

А я, ты знаешь, не могу,
Не думать о тебе, мой милый,
Что б я ни делала, найду
Тебя в сознании незримо,
Сижу ли дома я одна –
О наших встречах вспоминаю,
Забуду все свои дела,
Увидеть лишь тебя мечтаю,
Иду ль со школы я домой,
Знакомые меня встречают,
Как там Серёга, не больной?
Да всё нормально, отвечаю.

ХII
 
Чуть постою, поговорю,   
На сердце станет веселее,
Иду домой и песнь пою,
И мир мне кажется светлее.
Серёга слушал щебетанье
Своей подружки в тишине
И с губ нескромное желанье
Сорвало – Надь, доверься мне.
        - Нет, нет, ну что ты, что ты милый
          До свадьбы нам никак нельзя,
          Да что ты, господи помилуй,
          Сказал Серега погодя.

ХIII

Сколь нежности в сем хрупком теле
Как он хотел им обладать,
Но как же, как же, в самом деле
Порывы страсти обуздать.
И как любовник изощрённый,
Он с нею вдруг заговорил,
Что ею он порабощённый
И страсть терпеть нет больше сил;
Ну что такого, святой боже –
Любовь оправдывает связь;
Он его хотела тоже
И потому ему сдалась.

ХIV

Зима в тот год была суровой –
Мороз под минус пятьдесят –
Сибиряку это не ново,
Но старожилы говорят,
Что раньше были зимы злее,
Ещё трескучее мороз
И люди кутались сильнее,
В доху иль шубу пряча нос.
Стояли сильные морозы
И в воздухе туман висел,
Слипались веки – текли слёзы,
И мех практически не грел.

ХV    

Но, не смотря на все морозы,
В те дни, когда мороз слабел,
Он доставал ей где-то розы,
Дарил и вновь дарить хотел.
Когда погода позволяла, 
Они ходили на каток,
Где громко музыка звучала
И был в буфете вкусный сок.
Ничто их дни не омрачало
И лишь разлуки близкой тень
Немного Надю огорчало,
Ведь близок был уже тот день. 

ХVI

И вот среди толпы столичной
Картину наблюдаем мы –
В своей одежде непривычной
К сырому климату Москвы
Шагает наш герой Сергей;
Скинь шубу, унты поскорей,
Соболью шапку замени
Ты на кепчоночку какую,
Вокруг себя - то посмотри,
Снимай одежду меховую.
Нет просто здесь нужды такой
Ходить в одежде меховой.

ХVII

Зима в Москве, в сравненье с нашей,
Как бы прелюдия зимы –
И снег не тот – он в виде каши,
И всюду сырость видим мы.
Чавк-чавк – идёшь как по болоту,
Соль разъедает сапоги,
Такая гадость – это что-то;
Нужна спецобувь для ноги.
Вот то ли дело – наши зимы –
Морозец вдарит – снег скрипит,
В отличной форме твои пимы
И мокрый снег в глаз не летит.

ХVIII
               
И заменил он свой прикид –
Оделся по последней моде
(Как москвичи теперь на вид),
Но главное, что по погоде.
В фуражке фетровой, в пальто
В шарфе, накинутом на плечи,
(Наш парень, то есть из ЗАТО)
Пришёл он в деканат под вечер.
А там, на стенде объявленье –
Студентам вуза – ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!
Без долгих сборов, обсуждений,
Во избежание проблем,
Явиться срочно в деканат,
Формировать там стройотряд.

ХIХ

Чтоб олимпийские объекты
Помочь стране достойно сдать.
Студенты наши, как субъекты,
Должны приказ сей понимать. 
Работать будут все полгода,
По окончании работ,
И да поможет нам погода,
Поставлен  будет всем зачёт,
Что все, мол, практики прошли
За обученье в институте
И опыт кой-какой нашли
Не только в книжках, но и сути.

ХХ

Короче, все студенты вуза –
Иногородний иль москвич,
Во избежание конфуза,
В своём уме должны постичь –
Проигнорируешь приказ –
Отчислен будешь; вот те раз;
Что делать мой герой не знает,
Учебы вроде бы как нет,
Но есть приказ; он понимает,
Что не нарушит сей запрет.
И пишет он своей Надежде,
Что любит он её, как прежде;

ХХI

Что он давно по ней скучает
И помнит всё до мелочей,
Рассвет встречает, провожает
Он только с мыслями о ней;
Что их снимают на полгода
На стройки новые Москвы,
Что здесь дождливая погода,
А как у вас там, как там Вы?
Что ему Надя отвечала,
Читатель, верно, сам поймёт,
А время между тем бежало,
Летело, словно самолёт.

ХХII

Москва ждала Олимпиаду
И хорошела с каждым днём,
Формировались стройотряды
(Чтоб не ударить в грязь лицом)
Среди рабочих предприятий,
Студентов, школьников подчас;
В одном из них и мой приятель
Работал, приближая час,
Когда правительство Москвы
Смогло бы миру заявить –
Мол, так и так – готовы мы,
Позвольте игры нам открыть.

ХХIII

Его избрали бригадиром,
За что, я не могу сказать,
Не лез он, право, в командиры,
Хотя и мог повелевать.
На Юго-западе столицы
Отряд его разбил свой дом;
Одежду, обувь, рукавицы
Всё выдали им, даже лом.
Вначале они землю рыли –
Поскольку мёрзлая – кайлом,
Костры, конечно, разводили;
Без них и лом был бы не лом.

ХХIV
 
Гэбэшник возле них крутился,
Всё сигареточки стрелял,
Но скрытный был, не объяснялся,
Что подле них он потерял.
Затем, немного пообвыкнув,
Войдя в доверье к мастерам,
К начальству местному приникнув,
Работы брали тут и там.
То стяжки пола они лили,
То кучи мусора гребли,
То красить что-то находили…,
Что сделать, собственно, могли.

ХХV

Но каждый день быть на работе
С восьми утра и до пяти,
Когда студент ты, это что-то;
Здесь нужно правду соблюсти –
Никто из них не рвался в бой,
Не строил из себя героя,
Уйти бы поскорей домой
Из четверых мечтало трое.
Но всё кончается когда-то,
Пришёл и практике конец,
Пришёл, как дембель для солдата,
Со знаменем пяти колец.

ХХVI

И был большой концерт в «Зарядье»
Вручались грамоты, значки;
В спецовках чистеньких, нарядных
Вокруг строители одни.
Средь приглашённых в этом зале               
Присутствовал и наш герой;
Ему так прямо и сказали –
Будь непременно, дорогой.
А вот и он, уже отмечен –
Нагрудным знаком награждён,
И знак тот номером помечен –
Не просто так  вам медальон.

ХХVII
               
Тут в самый раз ему бы ехать
К своей подружке дорогой –
Снята последняя помеха,
Но случай, случай-то какой –
В Москву спешит Олимпиада,
Сюда съезжается весь свет
(Почти), придирок нам не надо,
И сам себе сказал он – нет;
Уехать в «N» -ск всегда ведь можно,
А вот на Игры посмотреть
Когда ещё будет возможно,
Нет, с домом надо потерпеть.

ХХVIII

И в закрепление решенья
Серега слышит вновь приказ,
Что их без всякого стесненья,
Замечу я – не в первый раз –
Насильно гонят из Москвы,
Записывая в стройотряд,
(Нет, каково, сказали б вы;
И даже местных – всех подряд),
Чтоб не шатались по Москве,
И приключений не искали
(Тут и без вас как на войне),
Товарищи и генацвали.
 
ХХIХ

И в Домодедовском районе
Из двадцати ребят отряд
В полузаброшенном загоне               
Коровник строить взял подряд.
Вначале кровлю нужно снять
И демонтировать стропила,
В проёмах окна  разобрать –
Они практически все сгнили,
Потом все стены раздолбить,
И вывезти на самосвалах,
Кирпич хороший отложить,
Весь, разобрав его в завалах.

ХХХ
Фундамент старый подлечить,
Бетоном свежим (всё быть может)
И новой кладкой нагрузить;
Студент бывалый это сможет.
Работа не для слабаков,
Скажу я вам со знаньем дела,
Для старых опытных волков,
Берущихся за дело смело.
С семи утра и до зари
Они всё это выполняли,
Но в выходные дни они
На всю катушки отдыхали.

ХХХI

По выходным всем коллективом
Они на Игры уезжали,
Где в настроении игривом
Своих эмоций не держали.
И если кто-нибудь из наших
На финиш первым приходил –
Поберегите уши ваши,
Пока их рёв не оглушил. 
Они болели рьяно, громко,
Держа в руках плакатов груз,
Вещички, отложив в сторонку –
Они болели за Союз.

ХХХII

 В Москву пришла Олимпиада,
Но вместе с нею и бойкот,
Он был, конечно, не преграда,
Но был, скажу я Вам, налёт
Какого-то несовершенства,
Иль нет, верней неполноты,
Хотя для нашего блаженства,
В плане медальной высоты,
Приезд ведущих иностранцев
Особых выгод не сулил;
Если б не тон американцев,
Расклад совсем иной бы был.

ХХХIII
Но бог с ним – с этими друзьями –
Как говорится – нет, так нет –
Вы со своими пирожками
Не замутите нам банкет.
Нам конкуренции хватает –
Не все стеной стоят за вас,
Что до медалей – помогает
Нам бог, ведь он теперь за нас.
Так думал мой герой Серёжка,
И благодарен я ему,
Что он напомнил мне немножко
То время, молодость мою.

ХХХIV

Как очевидец тех событий,
Скажу два слова от себя –
Такого множества открытий
Не делал раньше никогда –
Живого видеть иностранца,
Общаться с ним накоротке
Для нас – с закрытого пространства –
Что спать всю ночь на потолке.
Что нас всех больше удивляло,
То их раскованность порой,
А им как будто дела мало,
Что все они в стране чужой.

ХХХV

Вот помню, мальчик-пастушок,
Словно сбирая людей в стадо,
Дудит в пастушечий рожок,
Картину эту видеть надо. 
Запомнились особо финны –
В одежде, словно на подбор,
Широкоплечие их спины,
И туристический набор –
Футболка с надписью SUOMI,
Панама белая в значках,
В руке бутылочка Gin Tonic
И жвачка у них на губах.

ХХХVI

О, сколько же мгновений чудных
Ты подарила нам Москва,
Среди восторженности будней
Объединялися сердца
Людей с различным цветом кожи,
Религий и разреза глаз,
Но как они были похожи
В своих эмоциях на нас.
Дух олимпийского движенья
Висел над городом все дни –
Вплоть до последнего мгновенья,
Когда растаяли они. 

ХХХVII

Погас огонь, стихли арены
И грусть читается в глазах,
Печальней, верно, нету сцены
И вздохи со словами «ах».
И даже мишка на шарах
И тот заплакал, не сдержавшись,
Поднялся в небо в Лужниках,
Со всеми нами попрощавшись.
Огнями праздничный салют
Раскрашивал ночное небо,
Гордился всякий, кто был тут
(И тот, кто рядом тут и не был).
               
ХХХVIII 

К поэзии простой и скучной
С перечисленьем дат, имён
Признаюсь вам, я равнодушный –
Душа мертва их словно сон.
Но там, где есть переживанья,
Любовной лирики слова,
Я первый там, я весь вниманья
Проходит разом голова,
Если до этого болела
И рука тянется к перу –
Будь вечер то, иль поутру,
Хотя чуть ране не хотела.
ХХХIХ

Когда б ещё всего полгода
(Вот в этом вся наша природа)
Сказали б другу моему,
Что есть девчонки кроме Нади,
А посему, а посему…,
Поскольку даже живя ради…,
Нельзя девчат не замечать –
Все эти ножки, шейки, глазки;
Лишь неживому не понять
Все эти прелести и сказки –
Тогда бы он наверняка
Сей тон и опыт знатока
Не стал бы слушать, без сомненья.
(Хотя то лишь предположенье).

ХL

Теперь же смены настроенья
Причина – девушка одна,
Она красива без сомненья
И простодушна и мила;
И любит уж давно Сергея,
Украдкой на него глядит,
Открыться перед ним, не смея,
Вздыхает томно и молчит.
Вот и в отряд его она
Попала вовсе не случайно;
Она тот случай лишь ждала,
Молясь в душе за него тайно.

ХLI

Эх, стройотрядовское лето –
Пора свершений трудовых
(Какой студент забудет это,
Но только ль их, но только ль их),
Сколь зарождалось там романов,
Симпатий, дружбы, наконец,
Рождая цепь широких планов,
А то и, может быть, венец.
Ах, эти ночи под луною
С гитарой, с песней озорной,
С любовной, нежною игрою
С красивой девушкой младой.

ХLII

Кто устоять пред этим сможет,
Соблазн, отринув тех ночей,
Рассудку своему поможет
Не видеть чувственность очей
Какой нибудь красивой девы
(Года мои младые, где вы?)
И всякий раз перед собою,
Видя смущение её,
Не замечать его; порою,
Смущенье, утаив своё,
Совсем не просто; видит бог, 
Вот и Серёга мой не смог.

ХLIII

Пришла пора её представить
Поскольку в продолженье дней
Она ещё свой след оставит
В границах повести моей.
Ирина – так её назвали
Когда-то маменька с отцом;
Про её внешность бы сказали –
С располагающим лицом.
Глаза открытые, большие,
Румянец лёгкий на щеках;
Черты лица её такие,
Что не опишешь в двух словах.

ХLIV

Во взгляде нежном, с поволокой
Таится некая печаль,
Что кажется, порой высоко
Уносят мысли её вдаль;
Но в то же время было что-то,
Что к ней особенно влекло,
Наверное, сказал бы кто-то –
То просто женское тепло.
С рождения она москвичка,
Был на Таганке её дом
В местечке тихом, симпатичном
За старым брошенным прудом.

ХLV

Порой Серёжкины друзья
Ему открыто замечали –
Серёга, а ведь так нельзя –
Девчонка сохнет, вся в печали;
Ты подойди, поговори,
Ведь от тебя же не убудет,
Культурно всё ей объясни,
Глядишь, она тебя забудет.
А в целом, ты Сергей, чудак,
Коль в ситуацию не въехал –
Ты, извини, коль, что не так,
Одно другому не помеха,

ХLVI

Сергей и сам всё понимал –
Не новичок же, в самом деле,
Вот в ситуацию попал,
Друзья ещё тут; надоели.
Нет, нет, он должен объясниться,
Сказать ей, что другая есть –
И право, что ему стыдиться –
Про свою верность, долг и честь.
Но как об этом ей сказать?
Вдруг посмеётся надо мною?
Как подойти, с чего начать?
Не позавидуешь герою.
 
ХLVII

А случай выпал ему просто –
Был выходной, костёр, луна,
О чём-то там шептались сосны,
Косясь на искры от костра;
Друзья их как-то друг за другом
Поразбежались кто куда;
Она – зажатая испугом,
Что с ним осталася одна – 
Не знает, как себя вести;
Он – тоже этого не знает.
Наверно, нужно ей уйти,
Пусть он её не провожает.

ХLVIII

Но что он делает – встаёт
Пытаясь удержать, о боже,
В свою ладонь её берёт,
Как на него то не похоже;
Он что-то хочет ей сказать,
Но что – она понять не может,
На лике робости печать,
И видно, что-то его гложет.
Ну не робей ты так Сергей,
Да что же ты так растерялся?
Открой ей душу поскорей,
Ты что ни разу не влюблялся?

ХLIХ

Она молчит, молчит и он,
И пауза всё длится, длится,
Как будто некий Рубикон
Переступить чудак боится.
И видя, что он не в себе,
Она тихонько прошептала:
«Не бойся, ближе будь ко мне,
Об этом я давно мечтала;
Не говори, молчи Серёжа,
Я понимаю всё и так,
И я волнуюсь, право, тоже,
Какой ты всё-таки чудак».

L

Куда девалась его робость,
Волненье первых тех минут,
Прости читатель мою строгость,
Но не понять его мне тут –
Забыл приятель мой слова,
Что ей заранее готовил,
И закружилась голова –
Червь страсти мозг его буровил –
Нет, нет, её он не любил,
Но, целовал ей губы, плечи
И говорил и говорил
Приятные для неё речи.

LI

Любовь без страсти не бывает,
Но может страсть быть без любви?
Сергей мой этого не знает,
Быть может, знаете то Вы?
Он упивался этим мигом,
Играла в жилах его кровь,
Но то была всего интрига,
Ненастоящая любовь.
Судить, конечно, можно строго,
Но не всегда со стороны
Видна одна всего дорога,
Ошибки не всегда видны.

LII

Признаться честно, между нами,
Оправдывать, иль упрекать
Я не хочу; играть словами,
Пытаться что-либо понять,
Наверно, глупо и смешно,
Возможно, даже и грешно.
И не советую я Вам,
Поймёт он, что к чему и сам.
Но, к сожаленью, пониманье
Приходит позже, как-нибудь,
Вы прилагаете старанье,
Но нет – себя не обмануть.

LIII

Костром багряным догорало
То стройотрядовское лето,
Сергей в унынии, устало
Он ждёт от Наденьки ответа.
Что делать? Что случилось вдруг –
Не пишет его нежный друг.               
Не радуют с Ириной встречи
Она бедняжка не поймёт –
Зачем он ласковые речи
Твердил ей ночи напролёт.
Ему бы перед ней открыться
И снять с души тяжёлый груз;
Не может сердце притвориться,
Такой вот вышел с ним конфуз.

LIV

Мучительное ожиданье –
Письма желанного всё нет.
Он не находит в оправданье
Хотя б какой нибудь ответ.
Он в мыслях с нею разговоры
На расстоянии ведёт
В коих ненужные укоры
Ей обязательно ввернёт.
С чего ты письма мне не пишешь
И этим мучаешь меня,
Ты вообще-то меня слышишь,
Не понимаю я тебя.   
               
LV

Ты что обиделась родная,
Что не приехал я весной,
Но я не мог, ты это знаешь,
Так что же делать мне, бог мой.
Он ей писал, писал, писал...,
В ответ не получая писем;
Он ситуации не знал;
(Об этом мы ещё напишем
В очередной своей главе,
Очередной, но не последней,
Подсказывает голос мне,
Мой голос где-то там в передней).