Христенко, часть 2 Сергей, глава 6

      детство и юность
I

В далёком детстве наш Серёжа
Ни в сад, ни в ясли не ходил,
На Машу этот факт, похоже,
Материально не давил –
С деньгами было всё в порядке,
Стоял другой вопрос – где взять
То, что в семейной разнарядке
Ей приходилось покупать.
Её подружки – тоже мамы –
К ней заходили иногда,
В полном отсутствии рекламы
Гадали – где взять и когда.

II

Масса народу укрепляла
Военный щит нашей страны,
Конечно, людям не хватало
Вещей, что были так нужны;
Но люди как-то не роптали,
Рожали, в бедности росли,
От разных бед не унывали
И вкалывали, как могли;
В тех людях не было вещизма,
Того, что видим мы сейчас
И, может быть того цинизма,
Что окружил сегодня нас.

III

Из того правила «княжна»
Была, пожалуй, исключеньем;
Что бы ни делала она,
Но платья, блузки украшенья
Довлели над её сознаньем, 
И даже бремя воспитанья
 Ту страсть никак не подавляло,   
 Напротив, больше разжигало.
Она хотела, чтоб Серёжа
Её был в импорт весь одет.
Ведь он не кто-нибудь, он всё же…
Не буду повторять сюжет.

IV

Марию очень тяготило,
Что день практически одна,
Она готовила и мыла –
Ну не служанка же она.
А ей хотелось наряжаться,
Ходить на танцы, вечера
И полной грудью наслаждаться
Всем тем, что было лишь вчера.
И своей яркою одеждой,
Манерой томно говорить
Стремиться, может быть, как прежде,
К себе вниманье обратить.

V

Чтоб снять с Марии нежной бремя
Домашних всяческих забот,
Служанку наняли на время –
Предположительно на год;
Полина – так звали служанку –
Вставала рано, спозаранку,
Готовила, в киоск ходила,
Семёна к завтраку будила,
На службу, проводив его,
Глядела вдаль, после чего,
Чтоб не мешать  Марии спать,
Бралась на пяльцах вышивать.

VI

Полина – женщина под сорок –
Всю жизнь в деревне прожила;   
Нужда, в семье её с пелёнок,
В этот посёлок привела.
Когда-то девушкой Полина
Влюбилась в парня одного,
Жила с ним, народила сына,
Но не смогла сберечь его.
Ребёнок этот умер вскоре –
Болезнь сынишку забрала;
Едва утихло это горе,
Как новая беда пришла.

VII

Война, ворвавшись в репродуктор,
Бедою в каждый дом вошла,
Не обошла она и хутор,
В котором Поленька жила.
Всю ночь проплакав, на прощанье
Собрав для мужа узелок,
Она шептала заклинанья,
Чтоб её мужу бог помог.
Степан – так звали её мужа –
Совсем недолго воевал,
Сначала был в бою контужен,
А вскоре и совсем пропал.

VIII

Давно уже война прошла,
Все – кто могли – повозвращались,
Лишь Поля всё ещё ждала,
Ведь похоронки ошибались.
Частенько средь ночи вставала
И, глядя в тёмное окно,
Беззвучно и без слёз рыдала,
Иссякли слёзы уж давно.
Ей всё казалось, что вот-вот
Её Степан широкоплечий
Калиткой скрипнет у ворот
И вскинет руки ей навстречу.

IХ

Нашу судьбу нам очень трудно,
Нет - невозможно обмануть,
Но всё же, всё же мы подспудно,
И в этом, может, наша суть,
Неласковость её скупую
Пытаемся перекроить;
Но это так же, как вслепую
Нам рыбу в тазике удить.
И, как всегда, бывает в горе –
Жизнь заставляет дальше жить –
Решила в корне наша Поля
Свою судьбу переломить.

Х

Забиты ставни, продан скот,
Соседям отдан огород –
Наша Полина едет в город –
Там говорят, сметану, творог
Частей на пять водой разводят,
Ну, до чего людей доводят;
Но на завод её не взяли –
Была безграмотной она –
Зато работу подсказали –
Нужна, мол, нянечка одна;
К труду привыкшая с пелёнок,
Решила Поля про себя –
Работа, кров, даже ребёнок –
Хоть и чужая, всё ж семья.

ХI

Полина, как к родному сыну,
К Серёже кожей приросла,
Его болезни – корь, ангину
Лечила, как только могла.
На край постели сев, бывало,
Завяжет малышу чепец,
Или поправит одеяло,
Иль даст отвар травы чабрец.
Заботой нежною о сыне,
А также обо всей семье;
Христенко так сказали Поле –
Живи у нас теперь уже.

ХII

Весь дом держался на Полине –
Уборка, стирка иль шитьё –
Всё так иль иначе отныне
Было заботою её.
Марии только оставалось
С ребёночком своим гулять
И, чтобы он, как полагалось,
В урочный час ложился спать.
Но время шло, ребёнок рос,
Менялись игры и забавы,
Менял жару лютый мороз,
Ну а снега меняли травы.

ХIII

Зима, двурогая луна
В морозном воздухе светится,
Дым от печей, словно струна,
Нащупать облака стремится,
Скрипит под валенками снег,
Морозной пылью серебрится,
И льдинки на ресницах век
В одну хотят соединиться;
Мороз колючий щиплет уши,
Пурпур наводит на щеках
И заставляет бить баклуши
Крестьян в деревне на печах.

ХIV

Только мальчишкам всё равно –
Никак им дома не сидится;
И матерям их уж давно
На них наскучило сердиться;
У них баталий жаркий спор –
Они в хоккей сейчас играют –
И клюшек самодельных хор
За шайбой юркою летает;
Ушибы, боль – порой до слёз –
В пылу борьбы не ощущают,
Двадцатиградусный мороз
Они совсем не замечают.

ХV

Сегодня юные друзья
В хоккей почти что не играют,
Так – два, три друга для себя,
О стенку шайбу побросают;
Хотя есть корты и каток,
Коньки канадские с «ушами»
И клюшки – не под молоток,
Мы клюшки мастерили сами.
Мне жаль наш дворовой хоккей,
Страна его почти не знает –
В мире компьютерных затей
О нём никто не вспоминает.

ХVI

Но чем ещё мой друг Сергей,
Я исключаю здесь хоккей,
В далёком детстве занимался?
Чем только он не увлекался –
Кружок по авто и изо
И секция борьбы дзюдо –
Всё занимало и влекло,
Но ненадолго - не везло.
Нетерпелив был, непоседа,
И вечно путался в делах,
Но в разговоре, для соседа,
Он всё умел – раз, два и швах.

ХVII

Полина – нянька и подруга
И просто добрая душа,
В часы семейного досуга
Его учила не спеша –
Серёжа, надо быть скромнее,
Коль начал дело, не бросать
И что, поверь, всего важнее –
За свой поступок отвечать.
Серёжа с явною тоскою
Уроки жизни постигал,
Кивал послушно головою,
Но поступал, как поступал.

ХVIII

Полина – женщина простая –
Учила мальчика всему,
Чему семья её большая
Учила с детства; посему
Уже к восьми годам Серёжа,
Здесь быль на вымысел похожа,
Умел дорожки сам похлопать,
Носки, при случае, заштопать,
Или бельё сам постирать,
Чему любая, право, мать
Была б довольна всей душою,
Но не тот случай был с «княжною».

ХIХ

Видя Полины воспитанье
И то, как сын её Сергей,
Подпав под Полино влиянье,
Всё больше тяготеет к ней,
Марию ревность обуяла
И ею, собственно дыша,
Она Полине толковала,
Что всем ты Поля хороша,
Но мальчик вырос и уже
Находится на рубеже,
Когда другое воспитанье
Серёже нужно преподать,
Ну, а твои – Полина знанья –
Увы, не могут это дать.

ХХ

Полина вновь погоревала
Над бедной участью своей,
Хотя прекрасно понимала –
Когда-нибудь придётся ей
Расстаться с этим милым домом;
Когда-нибудь, когда-нибудь…
Но почему-то с этим словом
Давило нестерпимо грудь.
Привыкла Поленька к мальчишке –
Привычка свыше нам дана –
На ум пришла строка из книжки,
Что знает вся наша страна.

ХХI

Но пониманье бесполезно,
Когда в душе твоей любовь,
И как ты не пытайся трезво
Смотреть на мир, то чувство вновь,
Как не гони его, приходит,
Хандру душевную наводит,
Уводит в прошлое тебя,
Где жизнь счастливая твоя
Полна пристрастий и влечений,
Где нет и тени огорчений
От боли, связанной с разлукой,
Хандрой всё той же, или скукой. 

ХХII

Куда деваться бедной Поле,
Кому излить свою печаль –
Она подвластна чужой воле –
И, как ни грустно, как ни жаль,
Пора, пора ей уходить;
Кто здесь она? Совсем чужая,
И ни к чему здесь жизнь винить,
Выходит ей судьба такая.
И вышло так – с её уходом
Сергей вначале стал грустить,
Но пообвыкнув понемногу,
Стал, как и ранее, шалить.

ХХIII

Что мне добавить о Сергее –
Ужасный неслух, баловень,
Учиться мог бы посильнее,
Если б не собственная лень.
Но, не смотря на это, всё же
Его любили всей душой,
Всё дозволялося Серёже –
И тон его, и лень порой;
Для всех Серёжа был любимец –
Он это чувствовал и знал –
И, часто в руки взяв гостинец, 
Уже к другому призывал.

ХХIV

Марию, впрочем, раздражало,
С кем дружит сын её Сергей,
Мальчишку это обижало
И он бежал к отцу скорей;
Но и Семён, боявшись Маши,
Сынишке говорил не раз –
Ты должен слушать маму нашу
И мудрый маменькин наказ.
Не понимал тогда мальчишка –
За что ругает его мать –
И почему, к примеру, Сашку
Ему так нужно избегать.

ХХV

И рос в душе его раздрай –
Поля учила быть скромнее,
Мать говорит – запоминай –
По жизни надо быть наглее;
Чтобы добиться что-то в жизни,
Не нужно никого щадить
И душу мучить укоризной,
Себя напраслиной винить;
Приходят люди и уходят
И жизнь бежит из века в век,
Но только смелый в ней находит,
Всё то, что нужно, человек.

ХХVI

Вот так «княжна» его учила,
Как нужно жизнь одолевать,
И он запомнил – жизнь кобыла – 
И ею нужно управлять.
Так постепенно жизнь Сергея
Девиз конкретный обрела –
Он есть, и я его главнее –
Какие б ни были дела.
И, забегая чуть вперёд ,
Скажу – девиз этот по жизни
Серёжа нёс, как пароход, 
Несёт на мачте флаг отчизны.

ХХVII    

Бежало незаметно время,
Сергей значительно подрос;
Порою на себе конкретно
Ловил девчат немой вопрос.
Начальной школы обученье
Ему далось не без труда,
Учился он без увлеченья,
Уроки делал не всегда;
Учиться – грызть гранит науки –
Серёжа явно не хотел,
Зачем ему такие муки –
Это не есть его удел.

ХХVIII

И средь своих учеников
Ничем, увы, не выделялся –
Он не был среди знатоков
И отстающим не считался;
Науки точные Сергей
Почти совсем не понимал,
Гуманитарный склад, скорей,
В его душе преобладал;
Имел он страстное влеченье –
Часами книги мог читать,
Так увлекало его чтенье,
Что поздно он ложился спать.

ХХIХ

А мать ему твердила строго –
Учиться надобно, сынок,
Ведь это же совсем немного –
Учить, как следует урок;
Жить без диплома в наше время
Пойми, родной, никак нельзя,
Не африканское мы племя,
Чуть позже ты поймёшь меня.
Хочу, чтоб ты усвоил прочно
Сегодня всё и навсегда,
Скажи, Семён, как это точно
(Будь мужиком ты иногда).      

ХХХ

И вот мой друг в девятом классе,
Как франт обут и приодет,
Ну, просто бог с горы Парнаса,
А не какой  ни будь кадет.
Девятый класс, пятнадцать лет –
Что в жизни может быть милее –
Знакомый класс, школьный буфет,
И перемены на аллее.
В пятнадцать лет весь мир расцвечен
Огнями яркими, и ты
В душе наивен и беспечен
И веришь в правду доброты.
 
ХХХI               
               
В пятнадцать лет мы верим в дружбу
И ей, как правило, верны,
Как говорится не за службу –
Поскольку просто все равны.
В пятнадцать лет любви волненья
Свежи, чисты, как первый снег,
И откровенны откровенья
И клятвы – верим мы – на век;
В пятнадцать лет ещё возможна
Та непосредственность в любви,
Которую с годами сложно
Нам отыскать в своей крови.

ХХХII   
               
И как ко многим в эти годы
Приходит первая любовь,
Так и Сергей – дитя природы –
Что значит молодая кровь,
Не избежал её явленья
В лице прелестницы младой,
И добровольного плененья,
Понятно – возраст то какой –
Но впрочем, впрочем, по порядку 
Сюжет я должен развивать,
Вот только лишь сменю тетрадку
И буду дальше продолжать.

ХХХIII

Предновогодний школьный вечер,
В гирляндах ель под потолок,
Огнями яркими расцвечен
В спортзале каждый уголок;
Бурлит веселье тут рекою,
Задорный смех и мишура,
И дед с седою бородою
С мешком различного добра.
Мелькают маски карнавала –
Здесь волк и заяц и лиса,
И конфетти, как покрывало,
На пол ложится, не спеша.      

ХХХIV

Водоворот движенья зала
Вовлёк Сергея в свой поток,
Музыка громкая звучала,
Казалось, рухнет потолок,
Игрушки прыгали на ёлке,
Как будто, в такт её волнам,
Плясали зайцы, лисы, волки,
Короче – полный тарарам.
Но вдруг всё стихло и в спортзале
Аккорды вальса раздались,
Девчонки, меж собою в паре,
В потоке вальса понеслись.

ХХХV

Сергей любил потанцевать,
Он ритмы чувствовал и смело
Мог и попрыгать и сплясать
И вальс кружить довольно смело.
И вот стоит он возле стенки,
Бросает на девчонок взгляд –
На их глаза, на их коленки,
На карнавальный их наряд;
Как много девочек пригожих,
Он знает всех наперечёт,
Но ни одна из них Серёжу
Ещё пока что не влечёт.               

ХХХVI

Стоять у стенки одному
На карнавале не пристало,
Да и толкали ко всему –
На танцах всегда места мало;
И пуговичку теребя,
Чуть нервно топая ногою,
Сергей решил сам про себя–
Конечно, надо быть собою –
На вальс кого-то пригласить,               
Негоже так стоять без дела,
Но на  ком взгляд остановить,               
Все так прекрасны, без предела.

ХХХVII

Завидев вдруг его метанье,
К нему девчушечка идёт,
(При чём тут, право, воспитанье)
И в круг танцующих зовёт;
  - Сергей, Вы, кажется, скучали,
    Сама заводит разговор,
    Наверное, не ожидали?
    (Нет, я несу какой-то вздор)               
    Возможно, много я болтаю –               
    Не подобает так вести –
    Болтушка я, я это знаю               
Простите уж, или прости?

ХХХVIII

  - Да что ты Надя, в самом деле,
    В неловкость ставишь ты меня,
    К чему все эти канители –
    На класс лишь старше я тебя.
    К чему сей странный этикет –
    Официальность обращенья,
    Ты что меня не знаешь? Нет?               
    Тогда к чему твои прощенья?
Они кружили вокруг ёлки,
Как две снежинки на ветру,
И ели колкие иголки
Их задевали по лицу.               

ХХХIХ

А после бала зимний вечер,
Морозным воздухом дыша,
Им тихо сыпал снег на плечи,
Ночь надвигалась не спеша.
Они шутили и смеялись
И говорили обо всём,
Непринуждённо улыбались,
Им было хорошо вдвоём;
А снег – пушистый, белый, белый –
На руки, на лицо летел,
И город, вдруг осиротелый,
Уснул, откинувшись от дел.

ХL 
 
  - Сергей, хочу спросить тебя,
  Ты из девчонок с кем-то дружишь?
  Ты парень видный из себя,
  Любой головку-то закружишь.
- Ни с кем, признаться, не дружу,
Наверно, скромен я не в меру,
Но подружусь, я так скажу,
Вот хоть бы взять тебя, к примеру. 
      - Какой удачный поворот,
        Признать мне надо, без сомненья,
        Намёк то или ложный ход,
        Спрошу без ложного стесненья. 

ХLI

  - Я был бы рад дружить с тобой,
Ты мне понравилась, не скрою,
Со школы провожать домой,
Гулять вот так вот под луною.
   - Ну вот, я, кажется, сама
     На твою дружбу напросилась;
     Серёжа, поздно, моя мама 
     На меня точно разозлилась,
     Ведь я ж совсем не ожидала,
     Что буду с мальчиком гулять,
     А потому и не сказала,
     Во сколько дома меня ждать.               

ХLII

А дома Надю потеряли,
Глядя с тревогою на дверь,
Мать Нади и не представляла,
Где дочка может быть теперь,   
Ведь никогда такого раньше
С ней не случалось ничего;
Взрослеет дочь, что будет дальше,
Пришло на ум, прежде всего.
И что сказал бы её Саша,
Будь рядом с ними он сейчас,
Эх, доля горькая ты наша,
И слёзы хлынули из глаз.

ХLIII

Опять пришёл он ей на память –
Такой красивый, молодой;
Как позабыть себя заставить
Тот образ милый и родной.
Их дочка уж совсем большая,
Красавица собой с лица,
Что по характеру – не злая,               
Что с виду – копия отца.
Нет, надо в руки себя взять,
Ведь скоро доченька вернётся
И ей, конечно, объяснять
Свой вид заплаканный придётся.

ХLIV

Вот дверь тихонько отворилась,
То её Наденька пришла;
- Ну, слава богу, возвратилась,
Я тут с ума чуть не сошла.
      - Ты плакала, моя родная,               
        Прости, прости, прости меня,
И, маму нежно обнимая,
Ругала Наденька себя;
      - Ну, перестань, родная, плакать,
        Прошло всё, я пришла домой,
        И не к лицу нам эта слякоть.
 - Скажи, случилось, что с тобой?   

ХLV

       - Ой, мама, вечер был чудесный,
         Был вокруг ёлки хоровод,
         И был там мальчик интересный,
         Зовут Сергеем, ну так вот,
         Мы с ним весь вечер танцевали,
         И вальс и танго, даже рок;
         Представь, почти не отдыхали;
         Как быстро прозвенел звонок,
         Нам не хотелось расставаться,
         Но школы закрывалась дверь,
         И мы решили прогуляться,
         Часок – не более – поверь.

ХLVI

        Мы шли, гуляя, говорили,
        Он о себе, я о себе,
        Про время просто позабыли,
        Мамуль, прости меня уже.
 - Ну ладно, уж, простила, дочка,
 Была и я ведь молодой;
 И коротка была мне ночка,
 Неделя днём была порой.
         - Ты про отца? Каким он был?
Ты никогда не говорила,
Он бросил нас, он нас забыл?
Скажи, а ты его любила?

ХLVII

- Любила доченька, любила,
Я и сейчас его люблю;
И, как бы меня жизнь не била,
Уж никогда не разлюблю.               
       - Мам, расскажи мне про него,
         Ведь я его совсем не знаю,
         О нём не знаю ничего.
- Уж поздно;
       - Мам, я умоляю;
- Ну ладно, слушай, так и быть,               
Всё расскажу, не прибавляя,
Тебе ведь ещё жить, да жить,               
Ну, а история такая.

ХLVIII

- Лежал у нас он в лазарете,
Такой приветливый, простой;
Дарил девчонкам всем конфеты,
Был обходительный такой;
Девчонки наши – все к нему;
Как говорится – все запали,
А он, не знаю, почему,
Не понимала я вначале,
Всё больше на меня смотрел;
Я вроде, как не замечала,
Как будто что спросить хотел;
Однажды ему плохо стало.

ХLIХ

Он по ранению лежал,
Открылись фронтовые раны;
Он в небе, дочка, воевал,
Войну закончил близ Варшавы.
Дежурила я в эту ночь,
Вдруг слышу – рядом кто-то стонет,
Ну, я к нему, значит, помочь,
А он меня к себе так клонит,
И тихо так мне говорит –
Сестрёнка, сделай мне укольчик,
А то в груди что-то болит
И тренькает, как колокольчик.

L

Всю ночь за жизнь его боролась,
Наутро кризис отступил,      
Во мне вдруг что-то изменилось,
Как будто кто в меня вселил
За эту ночь к нему вниманье;
И вот, когда к нему сознанье               
Вернулось снова, он сказал –
Я вас такой и представлял,
Такой заботливой и нежной;
И руку мне поцеловал.
Я была счастлива безбрежно,
Что его кризис миновал.

LI

      - А дальше что происходило?
        Вы с папой начали дружить?
- Не знаю, правильно ль то было,
Но мы с ним сразу стали жить.
Нет, он мне сделал предложенье –
Законной стать его женой;
Мы оба приняли решенье
О свадьбе, только вот зимой.
Но некогда нам было, дочка,
Он всё на стройках пропадал,
И где, какая проволочка,
Дневал он там и ночевал.

LII

Он на партийной был работе,
Идейный лидер, так сказать;
Его партийные заботы
Разлукой стали нам мешать.
А как-то раз, придя с работы,
Он с грустью в голосе сказал,
Ты знаешь, Тань, пришли нам квоты –
Я в школу ВПШ попал.
Что это значит, я спросила,
Учиться ехать должен я.
И далеко уедешь, милый,
В Москву, любимая, моя.

LIII

А совсем скоро я узнала,               
Что уж беременна тобой,
Но если б я ему сказала,               
То он простился бы с Москвой.
Ломать партийную карьеру
Мне не хотелось бы ему;
Уеду, и не быть барьеру,
Решила я; быть посему.
А тут и случай подвернулся –               
Узнала я про наш завод;
Мне говорили, он вернулся,
Сейчас не знаю, где живёт.

LIV

       - Скажи мне, мама, ты жалеешь,
         Ведь он же так любил тебя?
- С годами, доченька, мудреешь,
И мне не столько жаль себя,
Сколь то, что ты все эти годы
Росла, родная, без отца.
Таков финал печальной оды,
И ты всё знаешь про отца.
Мне остаётся положиться
На бога, ведь он всем даёт,
Пора нам доченька ложиться,
Уж утро за окном встаёт.