Христенко глава 5

                Москва
l   
               
Свиданье с матушкой Москвой
Пошло с казанского вокзала
Чуть зеленеющей травой
Москва сибиряков встречала;
Москва – как много в этом звуке –
Мне так и хочется сказать,
Но, вспомнив школьные науки,
Я не хотел бы повторять
Слова великого поэта,
В стихах  воспевшего Москву,
Да и потом напрасно это –
Навряд  ли лучше я скажу.
 
II
 
Прости за слог, меня учитель,
Что песнь свою сложил Москве,
Беднее мой самоучитель,
Увы, я  это сознаю,
Но не могу я обойти
Своим вниманием столицу,
Не будь так строг и снизойди –
Не всем дано поймать жар-птицу. 
Итак, Москва, народу – тыщи,
Как в муравейнике снуют,
Бегут, торопятся и ищут,
Авось, чего-нибудь крвут.

III

Всемирный форум молодёжи
Москва готовилась принять,
Людей с различным цветом кожи
В единый хоровод собрать,
Чтобы различные народы
Могли на празднике, на том
Под сенью мира и свободы
Объединиться в общий дом.    
Блистая солнечным лучом,
Объекты из стекла и стали, 
Взращённые большим трудом,
На карте города вставали.

IV

Спортивный комплекс в Лужниках –
Овальность линий, сопряжений,
Непросто описать в словах
Смелость строительных решений;
Страны центральный стадион –
Ты вызываешь уваженье;
Спасибо Власову, что он
Создал такое вот творенье;
Ты, как красивый медальон,
Красуется тобой столица,
Вершина, некий Рубикон,
Символ Москвы, её десница;

V

В Сокольниках дворец Спартак –
Свидетель будущих событий –
Спортивных игрищь и атак,
Радушный, благородный зритель;
Театр летний в Эрмитаже –
Программ культурных стадион –
Здесь, словно как на вернисаже,
Во всей красе - со всех сторон -
Младые люди стран различных
В своих костюмах непривычных
Фольклор народностей своих
Представят на подмостках сих.

VI

Отель комфортный - Украина
Мазки последние шлифует –
Во всю работает машина –
В июле фестиваль стартует;
Высоток семь, как украшенье
На шее модницы младой,
Они висят, как ожерелье,
Как некий символ, над Москвой.
В одно из них  (студентам бегал)
К своим друзьям из МГУ;
Тогда, конечно, я не ведал,
Что вспомню я вот так Москву.   
 
VII

Затмить Берлин, Варшаву, Прагу
Хотелось очень нам тогда –
Мы без политики ни шагу,
(И в этом вся наша беда); 
И днём и ночью свой подряд
Сдавал строителей отряд.
Объекты в срок им надо сдать –
Никак нельзя здесь опоздать.
И гнали бедные свой план,
Порою даже ценой брака,
К тому ж их подгонял Госплан,
Не шутка, я скажу, однако.

VIII

Теперь Госплана больше нет,
Диктует рынок рынки сбыта,
И там, где неплохой бюджет,
Встают объекты соцкультбыта;
А брак их, мелкие грехи –
Простим им –  всякое бывает –
Я знаю – гнали их верхи,
Кто ж этого не понимает.
Не потому, что сам строитель,
Об этом я так говорю,
Хотя, конечно, не любитель,
Что говорю, осознаю;

IХ

А потому так говорю,
Что в бытность я имел свою
Слышать суждение иное –
Что горы после них возни,
Ну и т.д. и всё такое… 
Бывает, глупо отрицать,
Но вот что я хочу сказать –   
Я горд профессией своей, 
Перефразируя поэта –
От Ромула до наших дней –
Для всех важна специальность эта.

Х

А брак оставим на потом –
Роман мой вовсе не о том.
Москва строительством жила,
Ей было, на что деньги тратить;
Команда в ведомствах прошла,
Что раздавать, пожалуй, хватит
Перифериям капитал –
Кто не успел, тот опоздал;
Чтоб средства эти все направить
Для фестиваля, для Москвы;
Вы можете себе представить –
Что значил сей указ, увы;

ХI

Сибиряков в Москве не ждали –
Своих проблем невпроворот –   
И потому им так сказали –
Лимит расписан, на весь год;
Не можем мы вам денег дать,
Их просто неоткуда взять;
Мы понимаем, что для дела,
Да только вы поймите нас –
Нам повторять вам надоело –
Ждёт фестиваль Москва сейчас.
Навряд ли кто-то ожидал
Иной представить здесь финал.

ХII

Но Ветров – этот старый лис –
В обход пошёл, из-за кулис;
Решил нарушить он закон,
Поставив деньги все на кон,
Он в Праге столик заказал.   
Всех, кого надо там собрал,
Как только он не изощрялся,
Сколько эпитетов извёл,
На всю катушку постарался,
Но нужный путь таки нашёл.
Умел он, что и говорить,
На свою сторону склонить;

ХIII

Назавтра он в сопровожденье
Весьма влиятельных друзей,
Как командир, какой в сраженье,
Десяток штурмовал дверей.
И в них он, следуя совету,
Упорно гнул и выдвигал,
Как неразменную монету –
Страна, заказ, завод, аврал;
Его словам, его напору
Никто не мог против стоять,
И все, как бы по уговору,
Решили – деньги надо дать.

ХIV

В то время, как Ветров столицу
Не без успеха штурмовал,
Письмо – страницу за страницей –
Довгаев  Машеньке писал.
Писал он ей довольно много,
И всё казалось об одном,
Но прочитав, довольно строго
Сказал себе – всё не о том;
Ей дела нет уж до меня –
Она меня уже не любит
И все слова мои – брехня,
Пожалуй, так она рассудит

ХV

Всё – завтра же я к ней заеду,
Нельзя оттягивать беседу;
Ради неё на всё решусь –
Захочет, к чёрту, разведусь.
На другой день, после работы,
Сказав жене, чтоб не ждала,
Мол, секретарские заботы   
И неотложные дела,
Спешит украдкой он к «княжне»,
Чужой, замечу я, жене.
Как вор, в чужой подъезд ныряет,
В дверь позвонил и ожидает.

ХVI

  - Кто там? – За дверью голос Маши – 
    Не жду я никого, все наши…
Какие люди, без охраны,
Вы не ошиблись, секретарь?   
- Не сыпь мне, Маша, соль на раны,
           Прошу лишь выслушай, как встарь.
- Что было встарь, уже прошло,
Но выслушать, пожалуй, можно,
Хотя и знаю, односложно
Со мной ты будешь говорить,
Ну что ж, валяй, давай юлить.

ХVII   

        - Я много думал перед тем,
          Как твой порог переступить,
          Измучился, я Маш, совсем;
          Я не могу тебя забыть;
          Но кроме этого в сознанье
          Испытываю вечный страх;
          Как обречённый на закланье,
          В своих же собственных ногах
          Я путаюсь, встаю и снова
          Иду порою наугад;
          Не понимал я раньше слова,
          Что кто-то жизни сей не рад.

ХVIII

Он постоянно во мне бродит,
Не в силах я с ним совладать,
И каждый день, как солнце всходит, 
Не устаёт мне повторять – 
Обман свершившихся деяний,
Как соль для раны. Твоя ложь      
И все попытки оправданий
Не стоят даже медный грош.
Скорее к Маше поспеши,
Лишь только сделав ей признанье,
Ты камень уберёшь с души,
Уменьшишь, может быть, страданья.

ХIХ

И вот я весь перед тобой –
Ничтожный, словно старикашка,
Мария, сжалься надо мной,
Ведь человек я, не букашка.
Позволь лишь рядом только быть,
Я ни на что не претендую,
Ребёнка нашего любить,
Пусть беззаветно, вхолостую;
Коль будет в том нужда, поверь –
Против себя пойду, я знаю,
Не закрывай передо мною дверь,
Прошу тебя и умоляю.

ХХ    
    
Признаться должен откровенно
Перед тобою теперь я,
Поскольку ясно совершенно –
Обман скрывать дальше нельзя.
Кавказ, Семён и встреча ваша,
Судьбы счастливый поворот,
Ты не задумывалась, Маша,
Что не случайно всё? Так вот
Сценарий этой вашей встречи
Задуман мною и когда…
На другой день, вернее вечер…
О вас узнал я всё тогда.
               
ХХI

Вначале ревностью томимый,
Бесился, рвал всё и метал,
Но, поостыв, спросил – родимый,
Не ты ли это всё зачал? 
Какие пытки представлять
Тебя в объятиях другого,
Но поздно было отступать, 
Не видел я пути иного.       
Вначале я не знал – в чём дело –
Что тайно душу мне грызёт,
Порядком всё осточертело,
Надеялся, что всё пройдёт.

ХХII

 Но ошибался я, Мария,
 Как был наивен я, мой друг,
 И вдруг беда пришла – стихия –
 Всё как-то стало недосуг
 Мне о своих проблемах думать,
 О наших встречах вспоминать,
 Не мог я даже и подумать,
 Что возвратится всё опять;
 Оно пришло, как наважденье,
 Опять сдавил тяжёлый груз,
 И я решил без промедленья –
 Всё, не могу больше, сдаюсь.

ХХIII

Всё расскажу я ей при встрече,
А там – была иль не была,
Нестройность моей нервной речи
Прости; такие вот дела.
- Ну отчего же, спел ты складно,
Спасибо, что всё рассказал;
И я любила.., ну да ладно,
К чему теперь этот скандал. 
Тебя мне жалко, но не боле,
Ведь сам себя ты наказал,
Ты был достоин лучшей доли,
Но ты избрал то, что избрал.

ХХIV
 
- Скажи мне – ты Семёна любишь?   
- Пожалуй, нет, чего скрывать,               
А что? Ужели ты осудишь?
Или задумал что опять?               
Запомни, мой дружок, женатый,
Да лучше буду я одна…
И ты свой тон витиеватый
Оставь, сыта я им сполна.
- Да что ты, что ты, что ты, Маша,
Ведь я же просто так спросил,
Потом, ты знаешь, семья ваша
Мне дорога и Сёма мил. 

ХХV

- Да, я всё время это знала,
Что ты когда-нибудь придёшь,
Но даже в мыслях не держала,
Что низко так ты упадёшь.
Гляди, какое благородство
Он проявил в делах чужих,
Прости меня, но это скотство,
Не заслужил ты слов других;
Ты недостоин уваженья,
И сотой доли от него,
Я не хотела оскорбленья,
Но ты добился сам его.

ХХVI

Обида, старая обида
Марию мучила и жгла
И холодность свою, для вида,
Хранить она уж не могла.
Расстроилась она ужасно –
Рожавшие её поймут –
Хотя для всех, наверно, ясно,               
Нет смысла объяснять мне тут,
К чему такое вот расстройство
Рожениц может привести;
Самой природой это свойство
Дано им в сей момент нести.

ХХVII

- Муса,  я, кажется, рожаю,
Все сроки уж прошли давно;
Что испугался? Понимаю,               
Но ты не дрейфь, так быть должно.
Я сильная и молодая,
Здорова вся моя родня,
А она, знаешь ли, какая...,
К тому ж ты рядом у меня;
Для женщины, поверь мне, важно,
Чтоб в сей момент с ней рядом был
Отец ребёнка и не важно..,
Какой б он статус не носил.

ХХVIII

Беги, звони в роддом скорее,
Пусть скорая за мной придёт,
Атаки малыша всё злее,
Я чувствую, как он идёт;
Ой, мама, мамочка, мамуля,
Мне больно, слышишь, помоги;
Кто ты там – доченька, сынуля
Потише маму болью жги.
- Сейчас, сейчас, сейчас родная,
Ты только это…погоди…
Ну надо же, во жизнь какая;
- Да ну иди же.., ну.., иди.   

ХХIХ

Муса летел, земли не чуя,
Людей не видя пред собой,
Тревога за «княжну» волнуя,
Гнала за помощью больной.
Он вспомнил, как жена рожала,   
Волнений не было тогда,
Родня мгновенно набежала,
Сейчас же Маша там одна;
Не думал он в минуты эти,
Что будут люди говорить,
Он думал об одном на свете –
Скорее нужно позвонить.

ХХХ

Шептались Машины соседи –
Гляди-ка, секретарь тут наш, 
Ведёт под руку нашу леди,
Сажает в скорый экипаж.
 - А муженёк-то её где?
 В командировке, или как?
- Молчи, иначе… быть беде,
  Роман у них с Мусой.., вот так.
              - Ты шутишь, что ли?
- Отшутилась,
  Сама слыхала от одной,
  Как перед ним она крутилась
  Ну ладно, всё; пошли домой.

ХХХI

К утру Мария родила,
Роды прошли у ней обычно;
Главврач в палату к ней зашла,
Сказала – всё было отлично.
Ребёнок ваш вполне здоров,
По мненью наших докторов
Нет в нём каких-то патологий,
Замечу участи немногих;
Так что спокойно отдыхайте,
Сил набирайтесь, привыкайте
Мальчишку своего кормить;
У нас он сильным должен быть.

ХХХII

Мы вскоре Вам его покажем,
Что нужно делать, всё расскажем,               
То есть как Вам себя вести,
Как малыша нужно нести,
Как спеленать его умело,
Как грудь малышке давать смело,
Чтоб ею он не задохнулся,
Иль молоком не поперхнулся,
Сколь раз на дню его кормить,
Что и поскольку давать пить;
Всему научим Вас, мамаша,
Скажите, Вы довольны Маша?
               
ХХХIII

- Конечно, же я очень рада,
И чувств моих не передать;
Сыночек мой – моя награда,
Что я могу ещё сказать?
Он смысл мой, моя отрада,
Кровинушка моя и плоть,
Мне больше ничего не надо,
Благодарю тебя господь.
Ты помнишь, добрый мой читатель,
С чего я начал этот труд?
Да, да – с того как мой приятель
На этот свет явился тут.

ХХХIV

На этом точку б мне поставить
В повествовании главы,
Да только Ветров вот; заставил
Не поднимая головы
Писать, как в город въехал он –
Ни дать, ни взять – Наполеон. 
Его приезд совпал с рожденьем
О коем я тут написал,
И он, букет взяв с поздравленьем
В роддом к Марии поскакал.
- Мария, душка, поздравляю,
Спешу сказать тебе скорей –
От всей души тебе желаю
Любви, удачи и друзей.
               
ХХХV

Вернулся в город и Семён,
Конечно, был он удручён –
Ну, как же так – жена рожает,
А он там где-то разъезжает,
В такой ответственный момент;
Ну, прямо, скажем, инцидент.
Шлют не кого-нибудь, его,
И, главное – ради чего?
Ради каких-то там идей;
Он что им тут холоп, лакей?               
Но благодарный гнев прошёл,
Когда он к Ветрову вошёл.   
               
ХХХVI

- А вот и наш герой, счастливец,
Всё знаю, знаю, видел сам.
Твой сын растёт, как олимпиец –
Ну не по дням, а по часам.
И всё – все черточки лица,
Телосложенье – весь в отца.
И правильно – чего тянуть –
Должна быть мама молодая,
Тут, если сразу не рискнуть,
Задержка может быть большая.
Без малыша что за семья,
Или не прав тут в чём-то я?

ХХХVII

А то, что Маша без тебя
Рожала, ты прости меня,
Кто ж знал, что так всё обернётся,
Нет, ты гляди, не улыбнётся,
Ну не в последний раз ты чай..,
Ну ладно, ладно, не серчай.
Завтра у нас большой банкет,
Мария сможет, или нет
Прийти, не знаю - сам решай,
Но ты должон; ну не скучай.
Так что, любезный, приходи,               
Из вежливости посиди.

ХХХVIII

Ты можешь да сказать, иль нет,
Но дать хочу тебе совет,
Нет, я тебя не призываю,
И всё, конечно, понимаю,
Но ведь и ты должен понять,
Коли тебе не наплевать,
На своё будущее в целом,
Ты вроде, как бы, под прицелом;
Там соберётся лучший фонд
Людей, известных всей округе, 
(Сейчас сказали бы бомонд),
Так что подумай на досуге.

ХХХIХ

И что это я так стараюсь,
Как будто бы ты мне родня,
Не знаю сам – зачем пытаюсь
Я в люди вывести тебя.
На всякий случай, вот билет,
Марии от меня привет;
Да, вам решили оказать
Материальную поддержку,
Малютке ведь нужна кровать,
Коляска.., всякие издержки;
Ну, ну не скромничай, не надо,
Кому нужна твоя бравада.

ХL

Просторный зал, где был банкет,
В бараке новом разместился,
Сегодня его, правда, нет –
Он в облик города не влился –
Но на ту пору – в те года –
Он был культурный центр для многих,
И, как уж повелось  всегда,
По приговору судей строгих,
Его снесли, хотя могли бы,               
Как память, сохранить его;
К тому же место на отшибе;
Но не исправить ничего.

ХLI

Зал разделён был на две части –
В одной – столы, напитки, сласти,
В другой – подобие арены,
В начальной фазе - авансцены,
В последней - просто танцплощадка.
Для наведения порядка
В дверях стоял охраны пост;
Охрана – под два метра рост –               
Должна была за всем следить,
И не дай бог, кому шалить
После принятия спиртного;
                Тут исключенья никакого;         
               
ХLII

Пойду и я взгляну украдкой
На то собрание господ,
Хотя замечу, для порядка,
Господ уж сорок один год,
Как всех изгнали из страны;
Считалось, все теперь равны.
Слово товарищ было в моде,
И так прижилось в обиходе,
Что изначальный смысл его
Уже не трогал никого.
Товарищ был везде, повсюду –
Начальник, недруг или сват,
Распространяться здесь не буду,
Так называли всех подряд.

ХLVIII

Банкет в честь Ветрова собрался,
В этой связи хочу сказать -
Он заслужил его, старался,
От факта трудно убежать;
За что Муса его к  награде               
Представить сразу обещал;
Он был, конечно, в том отряде,
О коем я упоминал.
Итак, я в зал без приглашенья,
По праву автора вошёл,
Представьте, сколько вдохновенья
Я здесь нечаянно нашёл.

ХLIV

Иван Иванович Заторин –
Зампредседателя суда –
Ворвался в залу он, как воин –
Ужели я попал сюда?               
Пусть прототип меня простит,
Хотя, какое ему дело –               
Пришибленный, дурацкий вид
(Я смею говорить так смело)
И взгляд, как будто говорящий –
Чего изволите – с, смотрящий?   
Всегда готов Вам услужить,
Кого тут надо засудить?

ХLV

Павел Петрович Гончаров –
В стане учительском фигура –
Начальства, в основном, сынков
Учил он. (Вот моя натура)      
Воспитанников отбирали –
Вот этот умный, тот блатной,
Коль не подходишь, означало –
Иди ты, миленький, домой.
Красив был этот добрый малый –
Всем наградила его мать –
Осанкой гордой, величавой
И внешностью – не занимать.

ХLVI

Красотка Таня Кузнецова –
Главный редактор заводской –
В обличье женском Казанова,               
В короткой юбочке такой.
Муж Тани – весь такой учтивый,
Безбожно Таню ревновал;
Не выдержав, свой нрав ревнивый
Другой красотке даровал.
С тех пор несчастная Татьяна
К мужчинам затаила зло.
Путём любовного дурмана,
Она всем женам их назло,
Использовала их всецело,
Коварно действуя и смело.

ХLVII

Сергей Сергеевич Гудок –
Начальник цеха на заводе,               
Большого папеньки сынок,
Сам по себе – своей природе –
Амбициозный был мужчина,
Его извечная кручина –
Он подчиняться не умел,               
Командовать во всём хотел.
Любил Серёжа женский пол,
К нему являл свои замашки –
Щипал и дёргал за подол –
И говорил им – мои пташки. 
 
ХLVIII

Таланкина Ирина Львовна –
Главврач больницы городской,
Рождённая под знаком Овна,
Была она большой звездой
В деле аптечного хозяйства.
Войдя в доверие начальству,
Создала цепь своих аптек;
Души добрейший человек.
Ходили слухи  про неё,
Что, мол, та цены завышала,
Про то не знаю ничего,
Но думаю, она-то знала.
               
ХLIХ

Мелькали юбки и корсажи,
Третий звонок уж прозвенел,
За столиками персонажи –
(Назвать я многих не успел)
Все приготовились послушно
Заслушать речь секретаря;
Лишь я спокойно, равнодушно,
На это действо не смотря,
Из зала скромно удалился
По той причине по простой,
Что был там всё-таки чужой
И к той среде не относился.
               
L
               
Я б мог и дальше продолжать      
Своё простое наблюденье,               
Как вдруг стал остро ощущать –
Пропало что-то вдохновенье.
Прощай, мой старый клуб, прощай,
Культпросвещения  обитель, 
Актёр и сценарист и зритель –
В одном лице; Давай, бывай;
Своё название – «Строитель»
Ты, в самом деле, оправдал –
Ты как заботливый родитель
Добро народу собирал;
И, как магическое средство,   
На миг вернул мне моё детство.