Христенк глава 4

Наводнение

I

Весна в тот год пришла не скоро –
Сибирь частенько её ждёт,
Но серый снег, расплавив споро,
Рукой умелой сдвинув лёд,
Заполнив балки и лощины
Ручьями потемневших вод,
Без объявления причины,
Привычный изменила ход.
Под утро – на исходе ночи –
Вся в бликах пенной мишуры,
Она ворвалась, что есть мочи,
На мирно спящие дворы.

II

Природы страшное явленье,
Весны коварнейшей каприз,
Ворвалось в город наводненье,
Никто не ждал такой сюрприз.
Стихия – родственница моря –
В безбрежности её черты,
Ей не понять людского горя,
Как нам понять её мечты.
Несла она свои стремнины
И прошлогодние стога
В ней растворялись; и в пучине
Река теряла берега.

III

Река, как опытный уборщик,
Всё на ходу своём метёт
И, льдин искромсанных погонщик,
Теснее их  друг к другу жмёт.
Они же, как китовы туши,
Устав от давки от такой,
Найти стремятся клочок суши,               
Чтоб обрести на нём покой.   
Лежат на солнце и потеют,
И волны лижут их бока;
Лежат, лежат себе и млеют
И уменьшаются слегка.

IV

Так написал бы беззаботный
В своих мечтаниях поэт,
Когда б увидел сей вольготный
Весны коварный пируэт.
И я его, конечно, смело
За это мог бы упрекнуть,
Когда бы так, как он, умело
Мог слово нужное приткнуть,
Но то, что так бы вдохновило
Поэта упоённый ум,
На самом деле тяготило,
Давило грузом тяжких дум.

V

А наводнение меж тем
Своей угрозой нарастало,
Масштабностью людских проблем
И впечатляло и пугало.
И первою была –  плотина –
Нуждался очень в ней завод;
Как на войне была картина,
В которой главным был народ.
Механизаторы порой
Часов по двадцать не слезали
С машин своих, не шли домой,
Работали и не роптали
На свою жизнь и жребий свой.

VI

Я был знаком с одним из них;
В рассказах ведал он своих,               
Как они речку укрощали,
Как ту плотину защищали
От паводковых бурных вод,
И сколько выпало забот               
На их мальчишеские плечи,
Какие возгласы и речи,
Призывы громкие звучали,
Что дни для них те означали
И как они валились с ног,
Домашний преступив порог.

VII

Теперь я с гордостью гляжу
Издалека в эпоху эту;
Надеюсь, что я не врежу
Повествования сюжету.
Итак, читатель дорогой,
Прошу тебя – следуй за мной;
Просторный, светлый кабинет,
В нём только двое, tete-a-tete
Промеж себя ведут беседу;
Верней – один – почти кричит,
Другой – кивает и молчит;
А время двигалось к обеду.

VIII

- Ещё тебе раз повторяю –
И знать про то я не желаю,
Но если не спасёшь плотину,
Тебя, как падшую скотину,
Я вышвырну вон – за забор,
Коротким будет разговор;
Уж я тебе, поверь, всё вспомню,
Чего и не было припомню,
Хотя с тебя и половины
В достатке будет пребольшом.
Ты понял, что судьба плотины
И твою – вместе, всё в одном;
               
IХ

Ты догадался, мой читатель,               
В чей угодил ты кабинет?               
Что? Ты не прорицатель,
Боишься дать не тот ответ?
 Конечно же, секретаря
И мы не даром здесь, не зря;
Хозяин? За столом сидит,
С презрением на всё глядит. 
А тот – второй – что всё кивает,
Как будто воротник мешает,
Конечно же, наш генерал,
Не сразу говоришь, узнал?

Х

Что говоришь ты? Изменился,
Да так, что даже не узнать;
Гляди – в дверях остановился,
Не знает, бедный, что сказать.
Конечно, очень он устал,
Плюс ко всему ещё фингал;
На его месте ты бы тоже,
Но, что я говорю, о боже.
        -  Иди, иди и ветер в спину,
           Да гляди в оба, не зевай,
           Хоть грудью, заслони плотину
           И…каждый час мне докладай.
       
ХI

Довгаев посмотрел в окно –
Там было солнце, день давно
В лучах искрился и купался,
Но отчего, но отчего
Всё в тучах на душе его
И он, как будто б растерялся?
Должно тому быть объясненье,
Хотя б намёк, предположенье…
Оно, конечно, всё пустяк,
Он выкрутился (кое-как);
Нет, всё не то, не то, не то,               
Но тогда что же, что же, что?

ХII

Он может просто, очевидно,
От суматохи всей устал,
Но вот что странно – ему стыдно…
Кому он что не так сказал?               
Ну что такое? В чём причина,
Эта хандра, эта кручина,
Что душу его тайно гложет?
Он ничего понять не может.   
Что не даёт ни есть, ни спать,
Что заставляет так страдать,
Нарочно среди ночи будит, 
Но главное – что дальше будет?

ХIII

За этой адскою работой
Ему и правда невдомёк
О личном  думать, ведь заботой
Весь день заполнен; поперёк
Ещё плотина, как назло,
Чертовски просто «повезло»…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Как там Мария, как Семён,
Ребёнок Маши, скоро он…
Ах, вот в чём дело, вот ответ,               
(На том построен мой сюжет)
Какой он всё-таки кретин,
Наиглупейший из мужчин.

ХIV

Как раньше он не догадался –
Он не с  «княжною»  ведь расстался,
Там ведь ребёнок… от него
И, что печальнее всего,
Он будет рядом постоянно –
Живой укор его страстей –
И мучить, мучить непрестанно               
Вплоть до скончанья его дней;
Но что же делать? Несомненно,
Назад дороги ему нет.
И я не знаю; откровенно,
Здесь очень трудно дать совет.

ХV

Такого не было в роду,
Чтобы отец бросил ребёнка,               
И я, пожалуй, не найду
Среди его родни подонка.
Но, если думать постоянно
Всё время об одном и том,
Легко могу я, что не странно,
Однажды тронуться умом.
Не мог я поступить иначе,
Не мог, не мог, не мог, а значит…
К тому же дело решено, 
Напиться что ли, где вино?

ХVI

И для себя он рассудил,
Что натворил, то натворил;
А я добавлю от себя,
Всех одинаково любя,
Взыграла в нём национальность –
Ей нипочём ни специальность,
Ни званье, должность, чин иль пост,
Ей всё одно –  один погост.
Да, ситуация, скажу –
Не позавидуешь, ей богу;
Ну ладно, что же погляжу,
Какую он найдёт дорогу.

ХVII

А он трясётся на машине,
Повсюду грязь, как пластилин;
Он держит путь сейчас к плотине –
Проблеме дня номер один.               
Расстроен он, в смятенье жутком,
Не знает, зло на ком сорвать,
Не спит уже вторые сутки,
А очень хочется поспать;
Но не возможности такой –
Вода в реке всё прибывает,
А потому он сон, покой
Всё на потом отодвигает.

ХVIII

Дорога шла через болото,               
Чуть влево, вправо и капут –
Опасная была работа –
Чуть зазевался – не найдут.
Сама дорога к той плотине
Являла тяжелейший труд,
Не говоря о той махине,
Которой предстояло тут
Давать энергию заводу,
Тепло и свет в жильё людей,
Перелопачивая воду,
На лопастях грядущих дней.

ХIХ

Многовековое теченье,
Реки свободный, лёгкий путь
Пришли без всякого стесненья
Мои родители свернуть.
Чуть-чуть правее от реки,
Рассказывали старики,
Фундамент будущей плотины
В ударном темпе возвели,
Площадку дамбою из глины
Они умело обнесли;
И не учёл лишь человек
Суровый нрав сибирских рек.

ХХ

И взбунтовалась здесь река,               
Морскою разлилась пучиной,
И в дрожь бросало новичка
Пред этой страшною картиной;
Она, как будто вызывала
На поединок, на дуэль,
И брешь настойчиво искала,
Поставив пред собою цель –               
Смести потоком своенравным               
Всё на пути своём и меж,
И победить в бою неравном
Сей заградительный рубеж.

ХХI
 
Сражение перед плотиной –
Хоть в пору кисть брать и писать,
Чтоб любоваться той картиной
Впоследствии и вспоминать;
Но дар художника во мне
Запрятан где-то в глубине,
Не смог его я разбудить,
(Не мог себя в том убедить,
Конечно, жалко, но что делать,
Зато от множества подделок
Искусство наше я сберёг,
И тут я сделал всё, что мог).

ХХII

А вот и насыпь, что плотину
Отгородила от реки.
И, русло ей на время сдвинув,
О чём ворчали рыбаки,
Ей изменила направленье,
Брег правый чуть укоротив.
Но непокорное теченье,
Себя снегами подпоив,
Призвав в союзники дожди,
Грозило человеку – жди –
Уж здесь расправлюсь я с тобой,
За то, что сделал ты со мной.
               
ХХIII

Пыхтя соляркой трактора,
Толкали пред собою глину,
Менялись смены, шофера,
Эксплуатируя машины,
Мотор машин не заглушали –
Очередного штурма ждали
Разбушевавшейся воды;
Предчувствие большой беды
С приходом ночи нарастало
И в полночь уже ясно стало –
Пора народ весь поднимать,
Плотину надо всем спасать.

ХХIV

Была объявлена тревога,
Солдаты, зэки, вольный люд –
Любая, собственно, подмога –
Судьбу реки решала тут.
Мешки с песком таскали люди,
Смешались в кучу спины, груди
В соревновании с водой;
В смертельной схватке сошлись разом
Стихия волн и людской разум,
Но кто сумеет победить
И нрав другого усмирить?

ХХV

Хоть каждый знал, что ему делать,
Куда бежать и что нести,
Рискуя, проявляя смелость,
Знал каждый, как себя вести,
То настоящий был аврал;
Мой суетливый генерал,
Считалось, что руководил –
Он нервно взад - вперёд ходил,
Курил, ругался и кричал –
Простим ему – переживал.
А дёргался он так не зря –               
Угрозы помнил он «царя».

ХХVI

С постели поднят секретарь,
Опять на лике его хмарь –
Ещё вчера он доложил,
Что наводненье пережил,
Как вдруг тут новая волна,               
Откуда чёрт, взялась она?               
Как он теперь всё объяснит?
Он уничтожен, он разбит –
Не доглядел, не предпринял,
Задач партийных не понял;
Иль рано бить ещё тревогу,
Авось пройдёт всё понемногу.

ХХVII

Он так напуган и растерян,
В себе настолько не уверен,
Что в руки взять себя не может,
Страх за себя всю душу гложет.
Но, правда, верит он в народ –
Он стерпит всё и всё смогёт –
И выстоит и победит,
(Когда другой не навредит;
Экспериментами, какими
Мы, видно, родились такими);
Примерно так он рассуждал,
И правильно, я бы сказал.

ХХVIII

Один лишь только эпизод
Я расскажу в этой связи –
Вконец измотанный народ
И с головы до ног в грязи,
Дождём и потом обливаясь,
Плечо к плечу встал и стоял,
Противоборствовать пытаясь
Реке; пока девятый вал
Не отступил назад, склоняясь               
Пред этим мужеством людей;
И я пред ними преклоняюсь,
Стараясь, суть раскрыть тех дней.

ХХIХ

В деле спасения плотины
Трудились, не жалея сил,
Младые, крепкие мужчины,
(Отец мой тоже средь них был)
Это потом о них услышат,
Повесят многим ордена,
Шалыгина о них напишет,
За что ей добрая хвала,
Но в тот момент они не знали,
Да и не думали о том,
Просто прекрасно понимали –
Плотина – свет, тепло в их дом.

ХХХ

Потом все отмечали дружно
День взятия шальной реки
И здесь сказать, пожалуй, нужно,
Как отмечали земляки.
В лесу, у речки – на поляне
Буфеты с пивом и вином –
Оттягивалися славяне,
Отягощённые трудом.
Учитель, лекарь, страж порядка –
Строителем здесь каждый слыл;
Существовала разнарядка –
Одна на всех – чтоб город был.

ХХХI

Поляну эту кто-то спьяну
В народе «пьяной» окрестил,
Я б с ним поспорил, но не стану –
На то мне просто жалко сил.
Но так скажу, коль речь зашла,               
Про знаменитую поляну –               
Вино и водка там была,
Я отрицать того не стану,
Но то ль народ сильнее был,
То ль водку делали иную,
Но он, пожалуй, так не  «плыл»
Приняв на грудь чарку – другую.

ХХХII

Сюда съезжался весь народ,               
С детьми, на праздники большие;               
Веселье, пляски, хоровод,               
Аттракционы удалые.
Умели люди отдыхать,
Своим задором заражая,
Им было некогда скучать,
Ведь в целом жизнь была такая.
Смеялись взрослые, как дети,
Дух юности кругом витал;
В минуты радостные эти
И я там, в детстве отдыхал.

ХХХIII   

Где вы, подружки удалые,
Моих ребяческих утех,
Надюшка, Галка – молодые,
Я помню ваш весёлый смех;
Где вы теперь и как живёте,
И что ваш занимает ум,
Всё так же ль весело поёте,
Иль сердце полно тяжких дум?
Мы все, конечно, изменились,
Ведь минуло немало лет,
Но верю – в душах сохранились
Тепло и дружбы той обет.

ХХХIV

Меня мой непокорный слог
Часто на личное сдвигает,               
Ему дай волю, он бы смог…               
Порой он мне напоминает
Коня, который дом завидя,
В яслях отборный корм предвидя,
Уже не слушает удил,
Как им бы не руководил;
Бежит вперёд посреди ночи,
Бег удержать его, нет мочи.
Приходится лишь созерцать
Мне на его рифмосложенье,
Молчать и скромно ожидать,
Призвав в союзники терпенье.

ХV

Вот и сейчас он мне твердит,
Что без меня писать он может,
О том, к чему перо лежит,
Верней, как он его положит;
Нет, он опять меня уводит
На сторону пустых суждений,
Бог мой, как он меня подводит,
Но я исправлюсь; отклонений
Ему не буду позволять,
Его я буду поправлять,
Насколько то будет возможно,
Но, правда, это будет сложно.               

ХХХVI

Прошло, казалось, наводненье,
Но ещё долго его след
Сеял над городом смятенье,
Как дух несчастий, зол и бед;
Он обнаружил недостатки
В деле спасения от вод,
Пересмотрел вновь разнарядки,
Ряд мер наметил и забот
О том, как это нужно делать,
И сколько денег попросить,
Чтоб разрушения заделать,
Чтоб это всё восстановить.
               
ХХХVII

Был пересмотрен титул стройки,
И, чтоб в нём цифры доказать,
Муса решает, что две тройки
Спецов в Москву им надо слать;
Чтоб на ходу они сверстали
Недосверставшийся баланс,
Чтоб в главке деньги на то дали,
Иль, на худой конец, аванс;
Но крепость ту без командира
Отряду просто так не взять;               
Роль основного бомбардира               
Ветрову решено отдать;               

ХХХVIII

Билеты куплены в Москву,
Ветров пакует чемоданы,
Но вдруг звонок, на рандеву
Муса зовёт – наметить планы;
- Пред тем, как укатить в столицу,
 Хотел бы я, чтоб ты, мой друг,
 Одну простую безделицу
 Тут провернул; мне недосуг.
- Я слушаю Вас - что за дело,      
  Как быстро мне его решить?
  Опять Мария, я несмело,
                Сумею ли предположить?               
ХХХIХ

-Да, да, мой друг, она, она,
 Всю жизнь мою переломала,
 В обличье женском сатана,
 Постой, мне дурно что-то стало,
 Сердечко, брат мой, никуда,
 А тут ещё эта беда,
 Но с этим я уж как-нибудь,
 Меня другое беспокоит,
 Пойми меня, не обессудь,
 Проблема есть, и она стоит,               
 Чтобы её нам обсудить,
 Ты знаешь всё, скажи – как быть? 

ХL

Легко совет нам дать порой,
Когда нас это не тревожит,
А вот как встретимся с бедой,
То тут уж вряд ли кто поможет
В душевных муках разобраться;
-  И эдак плохо здесь и так,
А я, признаться, не мастак, 
Чтобы во всём этом копаться,
Но я бы лично постарался
Её навеки позабыть;
Я очень много раз влюблялся,
Так что ж теперь о всех тужить?

ХLI

- Пойми - ребёнок там, он мой;
И так мне тяжело порой,
Что неохота даже жить;
Хочу то я всего немного –
Ради дитя с нею дружить,
Чтоб не судила меня строго,
А там уж – как рассудит бог;
Чтоб я ребёнка видеть мог,
Чему-нибудь его учить
В простом общении друг с другом,
И, может быть, даже шалить,
Смеясь над возрастным недугом.               

ХLVII

Расслабился, прости меня,
Не для того позвал тебя,
Чтоб задавать тебе вопросы;
Что закурить? Вот папиросы;
Знаю прекрасно – должен сам
Взломать я эту дверь; Сезам…
Я должен с ней поговорить,   
Причём во что бы то ни стало;               
Короче – быть или не быть,
И время всё решить настало;
Но мне Семён будет мешать,
Морально, я хочу сказать;

ХLIII

Ты, помнится, мне говорил,
Что у него задор и пыл;
Назначь инструктором его
В делах по молодёжной части,
Нет опыта? Ну, ничего,
И мы не сразу пришли к власти.               
Коль деловым себя покажет –               
Карьеру сделает себе,
(Зато ребёнок мой не скажет,
Что в бедной прозябал семье)
Короче, дело решено,
Готовь приказ мне на него.

ХLIV

Пусть ознакомится с делами,
Хотя, какие там дела;
Мы заменили их словами,
И в этом вся наша беда.
Растёт влияние чужое –
Чарльстон там всякий, рок-н-ролл,
Скажи мне – что ж это такое –
Куда народ-то наш пошёл?
Иль эти – как их – буги-буги,
Смотреть, не то, чтоб танцевать
Противно; надо ж – фуги-фуги
Мне развели тут; так их мать.   

ХLV

Вот то ли дело под гармошку
Сбирать колхозом урожай –
Копать ли осенью картошку,
Иль, как у нас, сбирают чай.               
Вот это я вот понимаю –
И труд и отдых, так сказать;
Пришла идея; принимаю –
Лагерь труда надо создать.
Вот этим пусть наш друг займётся,
Под руководством под твоим;
Тебе, я думаю, неймётся
Заняться делом молодым.

ХLVI 

Ну что, пожалуй, завершим
Мы разговор на эту тему,
Оставим дело молодым;
Да, вот ещё одну проблему
С тобой мне надо порешить,
Мне надо сплетен избежать,
Хочу я, чтоб Семён отбыл
Из города дней так на семь,
О главном чуть не позабыл,
Чтоб окончательно, совсем
Я мог бы с Машей поболтать,
Ну не могу я больше ждать;
Придумай сам формулировку,
Послать его в командировку.

ХLVII

Теперь о деле нашем общем –
Ты там - в Москве, короче, в общем,
Без дела в драку не влезай, 
Но дело помни наше, знай –
Легко испортить отношенья,
А потому свои решенья
Просматривай со всех сторон;
Там важно всё – и речь и тон,
Держи себя и всех в узде,
Ты знаешь, парни там – в Москве               
Не любят резких обращений
И всяческих там возражений.
               
ХLVIII

Менталитет у них особый –
Ну, как же - ведь у них Москва;
Для нас они там все – особы,
А мы – просящая братва;
Там будет уйма возражений
К тому, чтоб денег не давать,
Но не тебе мне повторять –
Без дополнительных вложений
Увы, завод нам не осилить,
Да и, пожалуй, никому,
А это значит обессилить
В такой момент нашу страну.

ХLIХ            
               
А это пахнет подоплёкой,
Но в этом мы как раз сильны –   
Мы здесь в тайге, в краю далёком
Работаем на щит страны.
На это трудно возразить,
И не пойдут на то, едва ли;
А это значит, не сходить
Нам с тех позиций, что сказали;
Короче, я в тебе уверен
В успехе дела, что ты верен
И, что, не глядя на все  но,
Всё будет так, как быть должно.

L

Чтоб легче было там вопросы
По ходу дела вам решать,
Возьми из кассы на  подносы
А там решишь, кому давать;
С умом, смотри мне, деньги трать,
Узнаю, будешь шельмовать …
Не шастай там по кабакам,
Ну, разве только, лишь для дела,
И не гляди так очумело,   
За деньги лично спрошу сам;               
Ну ладно, что тебя учить,
Не маленький, чтобы журить;

LI

Очередной главы финал,
В которой я нарисовал
Довгаевской души смятенье,
Каприз природы – наводненье,
Чуть-чуть затронул тех людей,
Что наводненье укрощали,
Поляну детства, юность дней,
Что безвозвратно убежали,
План в отношении Христенко,
О ком не вспоминал давненько,
Визит сибиряков в Москву,
Но о нём дальше я скажу.