Христенко глава 3

Свадьба

I

Дом, где  «княжне»  квартиру дали,
Ещё совсем, как бы не сдали,
Но на бумаге – акте скором –
Собрав для сдачи нужный кворум,
Дом выглядел совсем прилично –
С оценкой смелою – «отлично».
К тому же сдан он был досрочно
И, не беда, что сверхурочно
Ещё недели две подряд
В нём браки устранял стройбат.
Страна любила рапорта,
Ведь жизнь была совсем не та.

II

Дымились фабрики, заводы –
Великих строек громадьё –
И печи плавили породы,
Давая всей стране литьё.
Всё плыло, ехало, летело,
Крутилось, двигалось, свистело.
Теперь же – как после пожара –
Задора нет того и жара,
По большей части всё стоит
Ржавеет тихо и молчит.
Царит на рынке спекулянт,
Открыв подпольный свой талант.

III

Стало невыгодно работать –
Налоги нечем заплатить;
Это же надо так прохлопать,
Чтоб до такого допустить;
В предприниматели все рвутся,
Торгуя жвачкой и страной,
Политики же всё дерутся 
И делят власть между собой.   
Служенье делу, стыд и честь
Собою деньги заслонили,
Угода, ханжество и лесть
Интеллигентность заменили. 

IV

Все в нищету облачены,
В борьбу за жизнь вовлечены,
Детей не в силах уж рожать –
Ни выучить, ни воспитать.
Учитель, лекарь, страж порядка
Берут за всё – кто сколько может –
Такая в целом, разнарядка,
И совесть никого не гложет.
Всё выставлено для продажи –
Заводы, фабрики и даже
Достоинство людей и совесть,
Но то совсем другая повесть.

V

Опять я сделал отступленье –
Что делать – тянет на сравненье;
Нет, я не славлю старину
И, рассуждая в глубину,
Не служит мне она примером.
Я ненавижу дефицит,
Он унижает и теснит,
Ограничение свободы,
Ложь, наши бедные доходы;
Нет, как бы ни было, мне всё же
Сегодняшняя жизнь дороже.

VI

Я вновь терзаю струны лиры
И с описания квартиры
Продолжу рисовать сюжет,
Изобразив её портрет.               
Квартира та была просторной –
В ней от прихожей до уборной
Насчитывалось метров пять –
Вот где возможность погулять,               
Большая кухня, шкаф холодный,
На стенах кафель – срез природный
Структуры камня лазурит,
Приятный цвет и колорит.

VII

Просторный зал – шесть на четыре,
Не в каждой встретится квартире,
Высокий, строгий потолок,
На стенах модные обои,
Окошко с видом на восток,
На подоконнике алоэ.
Чуть-чуть поменьше спальня с видом
Таёжной, северной реки,
Таймень там можно было с сигом
Поймать; ловили мужики.
И в водах той реки купались
И воду пили, не  боялись.

VIII

«Княжна» конечно понимала,
От кого дар сей и за что,
Но всё, как должно принимала
И, бьюсь один я против сто –
Считала дар сей малой платой,
Как бы аванс перед зарплатой.
Да, я хотела с тобой жить,
Делить с тобой одну заботу,
Но что ты мог мне предложить,
Я вовсе не беру работу,
Роль фавориточки  смазливой?
Но мало мне это, мой милый.
 
IХ

Ты пожалеешь о поступке,               
Если уже не пожалел,
И впредь не жди моей уступки,
Не жди коварный; твой удел
Вздыхать, припомнив наши встречи,
Меня не тронут твои речи,
Когда захочешь ты всё снова
Вернуть на прежние места,
Клянусь, даю себе я слово,
Как пред распятием Христа;
Ребёнок, вот мой козырь главный,
Приди скорее в свет, мой славный.

Х

Да, да ребёнок – он ведь твой
И будешь, миленький ты мой,
Ему по жизни помогать,
Его ошибки исправлять;
Ты будешь вечный наш должник,
Неплохо б завести дневник,
Чтоб отмечать в нём дней движенье,
Дары твои и подношенья,
Мольбы и просьбы, униженья;
Чтобы малейшее движенье
Не ускользнуло от меня,
Ты как-никак, но всё ж родня.

ХI

           - Ты что-то Маша загрустила,
             Что-то не так, иль что не мило?
             Ты вроде здесь и вроде нет,
             Открой, родная, свой секрет,
             Что, милая, тебя тревожит,
             Сердечко, душу твою гложет?   
- Должна сказать тебе я весть,
Неплохо было б тебе сесть;
Сочтёшь ты, может, преждевременно,
Но дело в том, что я беременна;
И нам, мой милый, без сомненья
Пора оформить отношенья.               

ХII

- Ну что же ты, мой друг опешил?
Ни словом, жестом не утешил;               
                Что рассказала я, понятно?
Я всё сказала вроде внятно;
              - Ну что ты, что ты, моя сладость,
  То для меня большая радость,               
             Но неожиданно всё, вдруг,         
             Пойми меня, мой нежный друг.
Святая наша простота,
Как часто нас она подводит,
Всё затмевает слепота,
Но, к счастью, и она проходит.

ХIII

Спадают шоры с наших глаз
Тускнеет образ вожделенный,
И нам понятно, не за раз –
Всё относительно, всё тленно.
Но, впрочем, мне сейчас
Не до досужих рассуждений,
Ведь свадьбы день и её час
Уже назначен; промедлений
Не может быть ни в коем разе,
И я гоню свой слог в рассказе,
Чтобы на свадьбу средь гостей
Попасть, как можно поскорей.

ХIV

Женился кто, меня поймёт,
Сколько тревог (иль треволнений)
Обрушатся на Вас все разом;
Бог мой – не счесть числа наказам
Невесты – будущей жены –
Тем, что Вы выполнить должны;
Точь в точь – согласно указаньям –
Всё – до мельчайшей ерунды,
И не ищите оправданий
Перед лицом уже жены;
Они, Вас, право, не спасут.
Свободе вашей здесь капут.      
               
ХV

Послать открытки – приглашенья
Своим знакомым и родне,
Костюм Семёну, украшенья
На платье белое «княжне».
Какие закупить напитки
(О, боже мой, какие пытки)
Чтоб не испортить всей картины,
В кортеж, какие взять машины,
Как их красиво нарядить,
Как куклу с бантом прикрепить,
И ещё много, много дел…
Приятный для младых удел.

ХVI

Закончены приготовленья,
Людей три сотни приглашенья
На свадьбу Маши получали
К застолью тосты изучали,
Наряды чистили, стирали
И дня назначенного ждали.
Пополз по городку слушок –
Высокий гость к ним приезжает,
Он давний мол, Мусы дружок,
Дружок иль нет, бог его знает,
Но, что приедет – несомненно,
Как гость простой – обыкновенно.

ХVII

Придирко Александр Сергеич –
Прошёл войну, майор, гвардеец,
Воздушный лётчик, классный ас,
В боях проделывал не раз
Атаку на врага – лоб в лоб,
Но как-то раз какой-то жлоб
Не отвернул, не испугался,
Упрямый немец оказался;
Последний миг смертельной схватки –
Удар крылом и на  «лопатки»               
Повержен грозный  «мессершмидт»,
Придирко  «Ил»  в огне горит.

ХVIII
               
Горит, горит бесстрашный «Ил»,
Но лётчик из последних сил
Сумел откинуть верх кабины
И вырвать тело из машины;               
Вся эскадрилья тут следила
За этим подвигом героя               
И в его честь произносила
В тот вечер тосты только стоя;
Потом был долгий лазарет,
Сестричка, книжка про пилотов,
День выписки и слово  «нет»,
Вы не пригодны для полётов.

ХIХ

Окончив школу ВПШ,
Он осторожно, не спеша,
Полез по лестнице партийной,
Поддержка, видно, была сильной;
От зама к заму, шаг за шагом
Посты всё выше занимал;
Конечно же, он не был магом,
Он просто даром обладал –
Умел он нравиться повсюду –
Начальству и простому люду,
Давал разумные советы
И мог сдержать свои ответы.

ХХ

Я возвращаюсь к молодым
В зал бракосочетаний,
И где слова – был холостым –
Отходят к области преданий,
Туда, где музыка играет
И в окружении родни
Жених с невестой ожидают               
Момент рождения семьи.
Туда, где множество цветов –
Любых – от роз и до герани,
Где много всяких добрых слов,   
Напутствий, шуток, пожеланий.

ХХI
               
Сегодня – в этот светлый день –
Вы стали мужем и женою,
Отныне вы друг друга тень,
Обоим вам одной тропою
Идти по жизни предстоит;
Пусть кто-то весел иль грустит,
В беде иль радости – вы вместе,
В каком бы ни было то месте.
И ещё долго вновь и вновь
Звучали речи-поздравленья –
Совет вам дети да любовь,
Детей и внуков в продолженье.

ХХII

В просторном зале, в украшенье,
Шикарный стол уже накрыт,
Гости в приятном предвкушенье
И суета кругом царит.
Гостей, конечно, было много –
Родни, знакомых и друзей,
Их всех сажали чётко, строго –
Во избежание страстей.
То есть, согласно этикету,
Рассаживали по местам –
Авторитет к авторитету,
Согласно рангам и чинам.

ХХIII

Столы ломились от еды,
Той перестроечной беды
Народ тогда ещё не знал –
Без водки свадьбы не видал.               
Были салаты с ветчиной,
Из дичи, с рыбой и икрой,
Фасоли, крабов, овощей,
Из неопознанных вещей,
На разный запах, вкус и цвет
Сыры, паштеты, винегрет…
Для знатной публики и люда               
Закуски, соусы и блюда.
 
ХХIV

Был поросёнок младой с хреном,
Сазан под соусом с вином,               
Судак с севрюгой отварные,
Индейки, утки заливные,               
Форель, из осетра балык,
По-карски сделанный шашлык,
Телячьи почки, бастурма,
Гуляш из лёгких и долма,
Мозги говяжьи в сухарях
С фасолью в масле на паях,
Рагу из куриц, строганина,
Тушёный заяц, буженина.

ХХV

Гуляш, сибирские пельмени,
Блины, биточки и бозбаш,
Вот где занятье против лени
И, как не странно, выбор каш.
Дары тайги – грибы в сметане,
Каких тут не было сортов,
И да простят мне пуритане,
Я не нарушу их основ,
Богатый выбор вин заморских,
Бутылок с водкой бастион –
Причина приключений плотских
Всех стран, народов и времён.

ХХVI

Итак, сидят все за столом,               
Бокалы пенятся с вином;
Пьют за здоровье молодых,
За их любовь, за их родных,
Чтобы хотелось и моглось,
Чтобы любимым довелось
Не растерять свою любовь,
Чтоб через четверть века вновь
Услышать  «горько»  за столом,
Чтоб так же, как сейчас, вином               
Отметить их совместный путь,
Пройдённый не за  «как-нибудь»

ХХVII

 Всех приглашённых на банкет,
Перечислять охоты нет,
К тому же, как на абордаж,
В роман  «прёт»  новый персонаж –
По леву руку от майора
Сидел усатый генерал,
Весьма общительный, он вскоре
Уже на  «ты»  всех называл.
Был по природе он кутила,
Весёлый мот и балагур,
Всяких интрижек заводила,
Но, к сожаленью, самодур.

ХVIII

Он был строителей начальник,
Но если, честно говоря,
Как спец, неважный; нет, не чайник,
Но и спецом назвать нельзя.
По психологии прораб,
Увы, он выше не поднялся,
Был показухи вечный раб,
Во всём, за что бы он ни брался.
 Митинговал, кричал быстрее,
Объекты с браками сдавал,
А после сдачи, что сложнее,
Их (браки) долго устранял.
               
ХХIХ

Иван Гаврилович Танцура –
Был тридцати семи годов,
Родился где-то близ Амура
В семье потомков рыбаков.
Семья его была такая –
Сестрёнки, братья – восемь ртов,
Но тут поправка небольшая –               
От разных были все отцов;
И среди всех – Иван – старшой,
Хитёр, как лис, с двойной душой.
Любил он женщин, лёгкий блуд,
Короче тот ещё был плут.

ХХХ

В Сибирь приехал он с Урала,
Там назревал большой скандал               
С его участьем; Дров немало
Он в тех краях поналомал.
Завёл он флирт с чужой женою,
Да видно в чём-то перегнул –
Естественно, само собою,
То флирт в роман перешагнул.
Призналась женщина – влюбилась, 
Покоя, сна, еды лишилась,
У мужа жаждет взять развод,
Но он зловредный не даёт;

ХХХI

Страдает женская натура,
Ещё бы – муж её фигура –
Он крупный возглавлял завод,
Ценил, любил его народ;
Ни ей, как впрочем, и ему,
Скандал был этот ни к чему,
Но что им делать? Как им быть?
Как ей Ивана разлюбить?
Как часто ум и наша страсть
В противоречии друг с другом,               
Но зачастую страсти власть
Душевным мучит нас недугом.

ХХХII

Кто не знаком с хандрой любовной,
Не испытал душевных мук,
Порывов страсти благородной,
Встреч, ожиданий, боль разлук?
Кто не ловил в ночи холодной   
Малейший шорох, каждый звук,               
Не следовал привычке модной,
Употребив весь свой досуг,
Писать стихи о чувствах нежных –
Больших, поистине безбрежных,
Кто этих чувств не испытал?
Я вам скажу – мой генерал.

ХХХIII               
Как и во всём, в любви Иван
Был осторожен и расчётлив;
Сначала напустив туман,
(Внимателен он был, заботлив)
От женщины всё получив,
Терял он к ней расположенье;
Момент удобный уличив,
Он с ней пускался в объясненья;
Он говорил, что уж не может,
Что, дескать, совесть его гложет,
Но он изрядно измождён,
И для семьи он не рождён.

ХХХIV

Да, Вы мне нравитесь, бесспорно;
И воз желаний – он при мне,
Но завтра, как-то ни прискорбно,
Я разлюблю Вас; В тишине
Вы будете грустить одна,
Проклятьем вспомните тот день,
Когда назвал я вас женою,               
На лике вашем светлом тень
Навек поселится с бедою.
Того ль хотите, Вы, мой свет?
Я не хочу; Ответ мой – нет.

ХХХV

Уж много раз твердили нам –
Не верьте ласковым речам;
Слова, слова – пустые звуки,
Пожалуй, горше нет науки,               
Чем наблюдать расхожесть фраз
И их практических решений;
Я видел это; много раз,
И нет здесь новых рассуждений;
Но знаю я – мы вновь и вновь
Готовы с радостью общаться
И верить в чистую любовь,
Любить, иль снова ошибаться.

ХХХVI

А свадьба Маши между тем 
Достигла своего накала –
Раскрепощённая совсем,
Толпа визжала и скакала,
Давилась смехом молодёжь,
Шум, визги, радостный галдёж
То угасал, то вновь крепчал;
И кто-то что-то выяснял,
Короче, всё было согласно
Традиций русских за столом
(И кто-то скажет – и прекрасно)
С закуской, водкой и вином.

ХХХVII

Кто танцевал, кто спать ложился,
Уткнувшись в скатерть головой,
Кто-то за юбкой волочился,
(Естественно же, за чужой);
«Княжне» хотелось, чтоб Придирко
Её на танец пригласил,               
Пытаясь в нём проделать дырку,
Она смотрела со всех сил
В ту сторону, где наш майор
Вёл оживлённый разговор.
Любимец публики, он мог
Поставить интересно слог.

ХХХVIII

«Княжна» сама не понимала,
Зачем ей нужно, чтобы он,
Но что-то женское вещало,               
С каких бы не смотреть сторон;               
Она в нём силу ощущала,
Которой не владел Семён;
Не с целью вновь начать обман,
(Каким бы пошлым был роман)
Она искала в нём участья,
Чтоб снять с души тяжёлый груз,
Чтоб с ней он разделил несчастье,
Но только вот опять конфуз.

ХХХIХ               
Она на свадьбе; на своей,
Любимый муж – Семён – при ней,
Хотя постой, постой… любимый?
(Вот наш язык неповторимый,
О чём здесь, собственно, и сказ)
Читатель скажет – вот те раз –
Но я тебя предупреждал,
Самоуверенный бахвал,
В главе про Северный Кавказ;
Мне спорить некогда сейчас –
Я вижу, как майор «княжну»
Ведёт под руку в зал; одну.

ХL

Майор  «княжну»  по кругу водит –
На тонкой талии рука –
И видит, как она не сводит               
С него свой взгляд; издалека
Казаться может, что танцует
Жених с невестою своей –
Ничто их будто не волнует
И нет вокруг других людей.
Но проницательный майор
В улыбке Маши грусть встречает
И с ней душевный разговор
На эту тему намечает.

ХLI
- Вы  чуть грустны, не понимаю,               
Ведь Вы на собственном балу,
Все Вам любви большой желают
К Семёну – мужу своему.
- Ах, если бы Вы только знали,
Хоть, право – от кого Вам знать,
Возможно, Вы б не то сказали,
Когда б меня смогли понять…
- Я ничего не понимаю,
К чему весь этот маскарад?
…Нет, смутно я предполагаю,
 Но ошибиться был бы рад.      

ХLII

- Все говорят, что Вы герой,
Но с виду Вы такой простой –
Нет в Вас совсем высокомерья
И, думается, без сомненья –
У Вас хорошая жена –
Стройна, красива и умна;
И Вы живёте дружно с ней,
Растите ласковых детей.
    - Увы, признаться должен Вам,
       Что вопреки моим годам,
       До сей поры я не женат,
       Хотя жениться был бы рад…

ХLIII 
      
       …Когда бы снова повстречал
       Свою сестричку с лазарета
       Зачем я только уезжал,
       Как жаль, что кончилось то лето.         
- Я, право, очень смущена
Вашим признанием невольным;
И мыслям волю дав нескромным,
Скажу – была бы я одна,
То я б за честь свою почла
И лучшей доли б не нашла,
Как быть женой вашей и другом,
Гордиться Вами, как супругом (?!)

ХLIV

Не знал майор, что ей ответить,               
Не понимал он - что почём,
Не мог он, к слову, не заметить
(Не так-то просто с животом),
Что у невесты все движенья
Показывают – в положеньи;
И он решил так - для себя –
Судить о том ему нельзя,
Ведь в жизни всякое бывает,
Один в ней бог располагает,
Но там, где в деле есть интимность,               
Вредна и глупа легитимность.

ХLV
Насмешек злые языки,
Как ржа корявая на стали,
Легко навешать ярлыки;
И вешают нам без устали
Родня, знакомые, друзья –
Кому не лень за это браться,
И знают ведь, что так нельзя –
Нельзя в чужую жизнь соваться –
Но, тем не менее, суются,
На нивах бед наших пасутся,
И знают больше о тебе,
Чем ты порою о себе.
               
ХLVI

Приносит им большую радость
Чужих ошибок пересуд,
И даже крохотную малость
Они до нельзя вознесут;
Так – между строчек, словно шалость,
Представить дело предпочтут.
В своих глазах они герои,
И важность сказанного чтут,
Пока их собственные сбои
От ваших дел не отвлекут.
Так что не бойтесь заскучать;
Поверьте, мне ль того не знать.

                ХLVII               

Ну, бог с ним – с этим пересудом –
Мне тех людей не изменить,
Я не волшебник, чтобы чудом
Натуру их перекроить.
Я снова возвращаюсь в зал,
O, mein Gott, mein general,
Следит, как сыщик за  «княжной»,
Как будто за своей женой.
В нём нездоровый интерес,
Хмель в голове почти исчез;
О чём, о чём он размышляет?
Какое дело затевает?

ХLVIII               
А он завидовал майору,
Его уменью говорить,
Признаться, право, в этом фору
Он мог любому подарить;
Его осанке, его славе,
Интеллигентности ума,
Как говорил он о державе,
Тому, как он ведёт дела…
И многому ещё такому –
Чего он сам не понимал,               
Поскольку, судя по большому,
Трепло он был и зубоскал.

ХLIХ

Капризный, как большой ребёнок,
(По жизни всей – почти с пелёнок)
Он ревностно воспринимал
Всё то, чем сам не обладал.
Завистник по своей натуре,
Он очень странно поступал –
Значимость собственной фигуры
На чём угодно проверял.
И чем значительней объект,
Тем изощрённее нападки;
Довольно странный был субъект
И странные имел повадки.               

L

Зато перед начальством стлался –
Стоял, как мышь перед горой,
И всё он вечно в чём-то клялся
И жалким выглядел порой.
Как он всё время унижался,
Кивал умело головой;
Я, глядя на него, плевался,
Какая низость, боже мой.
Эх, трусость, зависть человечья –
Душетрепательнейший труд –
Одни душевные увечья -
Не более - они несут.

LI         
Эх, генерал мой, генерал,
Прочти ты эти мои строки,
Я представляю, что б сказал,
Какие б слышались упрёки.
С тобой я спорил много дней,
Но ты со мной не соглашался
И над наивностью моей               
Открыто, смело потешался.
Два антипода мы с тобой,
Но десять лет одной тропой
Мы шли и шли вперёд, толкались,
Но случай нам помог – расстались.

LII

Ну ладно – бог тебе судья,
Продолжить действо должен я,
Затихла музыка и пары
Занять спешат свои места,
Кто-то кричит – пустуют тары,
Налейте в них ради Христа,
Но тонет крик среди шумов –
Извечном спутнике балов.
Мой генерал не замечает
Шумов, людей и беготни,
Одно его лишь занимает –               
К  «княжне»  он должен подойти.

LIII

Ему хотелось поскорей
Стать первым средь её друзей,
Зачем ему то было нужно,
Он сам понять едва ли мог,
Скорее чувствовал подкожно
Интриги будущей залог;
И вот он к ней уже шагает,
Но что он слышит – вот те раз –
«Княжна»… даёт ему отказ.
       - Вы извините, генерал,
 Семён мой что-то заскучал.    

LIV

Танцуру это разозлило,
Я не хочу сказать взбесило,
Но что-то около того,
Здесь самолюбие его
Сыграло с ним плохую шутку –               
Он растерялся на минутку,
И ещё более вскипел,
Чуть-чуть в лице порозовел,
В гримасе жалкой растянулся,
Пошёл назад, чуть не споткнулся,
И, сев на место на своё,
Твердил сквозь зубы – ё моё.
 
LV

Душа его ждала отмщенья,
Кому? За что? Мне не понять,
Искал, он верно, приключенья,
Натура, что могу сказать.
Как рыба воздух потребляя,
Собой не в силах управлять,
Позор, свой явно раздувая,
Он знал – на ком себя сорвать.
Вот он – причина моей злобы,
И буду я не я, но чтобы, 
Мне повод к ссоре не сыскать,
Такому, право, не бывать.

LVI

- Майор, ты, кажется, летал?
Я что-то мельком тут слыхал,
И носишь звание героя,
За это надо выпить, стоя.
Давай, майор по-фронтовому –
По стакану, да, да, большому.
За не вернувшихся с войны,
За то, что мы остались живы,
За ножки ласковой «княжны»,
Но все они, браток мой, лживы;
Да видел, видел я, шалун.
Что ты сказал мне? Я, я… лгун?

LVII   
Слов, не найдя, чтоб возразить,
Танцура стал гвардейца бить.               
А тот, конечно же, не ждал,
Два, три удара задолжал;
Прост генерал, как карандаш,
Прёт буром, как на абордаж,
Вторично я уж это слово
Употребляю вместе с ним,
Я не хочу, но оно снова
Размером властвует моим.
Как бирка, слово то на нём,
И я тут вовсе не при чём.

LVIII

И началась тут потасовка –
Скамеек, стульев рокировка;
Не растерялся мой майор
Решил окончить этот спор –
Удар, ещё один, и вот
Майор наносит апперкот;
И следом правой прямо в глаз –
Держи Танцура; высший класс,               
Подвёл сей раунд под финал.
Под глазом свеженький фингал
У Вани в миг нарисовался,
Он ждал его; ну и дождался.

LIХ

Когда-то в юности младой
Придирко боксом занимался,
Естественно, само собой,
Тот опыт у него остался.
Меж стульев, ими же зажатый,
Танцура мирно возлежал,
Видок его – весьма помятый,
И смех, и жалость вызывал;
   - Куда ты лезешь, дуремар,
     Прёшь, как барыга, на базар,
     Вставай, довольно расслабляться,
     На пляже будешь так валяться.               
               
 LХ               
Примерно так кричал Довгаев,
И, верно - было ведь за что,
Он не любил таких слюнтяев
И гнал их в шею из З.А.Т.О.
Теперь разборок на парткоме
Наверняка не избежать –
Танцура мыслил, в лёгкой коме
Всё продолжая пребывать;
Всё быстро как-то получилось –
Никто понять даже не смог –
Что же здесь всё-таки случилось,
За что Танцура на пол слёг.

LХI

Вот так порой молниеносно
Мы мастерим себе позор,
Ну и, как следствие, соосно,
Общественности приговор.               
Не может русское застолье               
Без зуботычин или драк,
В крови у русского приволье;
В гулянке без него - никак.
Тот эпизод - на жизни клякса,
Ничем её не застирать,
И никакая в мире такса
Не сможет людям рты зажать.

LХII

Тут все заметно заскучали,
Открыто многие зевали,
Ведь было за полночь уже,
Швейцар на нижнем этаже
Окурки в урну собирал,
Окошки на ночь закрывал,
Всё чаще на часы глядел
И спать давно уже хотел.
Все гости вдруг засобирались,
На посошок, другой прощались,               
Пока совсем не упились,
И постепенно разошлись.

LХIII 
Довгаев клялся перед другом,
Что инцидент сей разберёт,
И уж на этот раз испугом
Танцуре номер не пройдёт.
Но здесь Придирко недоволен:
      - Ты знаешь, я один лишь волен –
         Судить его иль не судить,
         Да и потом – за что винить?
         За то, что малый перебрал
         И оттого не то сказал?               
         Себя он тем уж наказал,
         Что мне отпор не оказал.

LХIV

На том закончим разговор –
Сей бесполезный, глупый спор;
Ты генерала не суди,               
Меня к машине проводи
И, будь здоров, бывай браток,
Не наливай на посошок,
Ты знаешь, хватит мне уже,
Я должен быть на рубеже
Борьбы за трезвость и культуру,
Но…обнажив мускулатуру,
Поддался искушенью я,
За что кляну, кляну себя.

LХV

Пора и мне главу кончать,
Чтоб цензору её послать,
Ему я это обещал,
Но несколько подзадержал;
Серьёзный цензор у меня –
Сам бог, поди, ему родня –
Уж очень он порою строг,               
Наполнив критикой мой слог,
Он, как цирюльник с ножницами,
Мой труд изрежет и сожмёт,
Неконструктивными речами
Охоту к рифмам отобьёт.