Тетушка

От чужих глаз они скрывают —
События в кругу родном.
Внутри же окна украшают;
Уютней с ними любой дом.
Ах, занавески, занавески —
Вы тайн хранители людей.
Но занавес мне не с руки;
Внутрь прошмыгну я — как злодей.
В доме уютно в этом; что же —
Видать хозяйка в доме есть.
Постель заправлена; похоже —
Не дозволяют днём тут лечь.
В халатах женщины две разных;
Беседу о вещах ведут.
Но в них я не узнал родных;
Одна из них — не гость ли тут?

Знакомьтесь, что же, господа:
Хозяйка этой вот квартирки
Воплоти — "Страшная беда";
Хоть с виду не страшней тростинки.
А вот число её заслуг:
Щедра, добра, любезна вся.
Коту что: Барсик, она — друг!
Ей Барсик тоже — что дитя!
— А как зовут, скажи, хозяйку?
Звал: Анечкой её отец.
Но то в другом было веку;
Есть юности любой конец.
Теперь же её величают:
Анной Сергеевною — все.
Брат также: Анькой — называет;
Ленты трепя в её косе.
Анна Сергеевна, ох, странно —
В женах ни разу не была.
В том виноват случай, наверно;
Любовь её поздно нашла.
Она влюбилась сумасбродно —
В того, кого нельзя любить.
Но она знала тайну — можно;
Ведь ложь меж ними родства нить.

В чужие тайны любопытство —
Ведёт Варварин нос во днях.
О! часто меркнет благородство —
Пред скрытой тайной во дверях.
И жаждет око заглянуть —
Глазком одним в чужой секрет.
Что там? А вдруг там что-нибудь —
Что после даст к счастью билет.
Так вот, такой тайной одной —
Анна Сергеевна владела.
Судья ей в том Господь Святой;
И страсть которой нет предела.
Жила-была подруга Анны;
Дружили с детства; после вдруг —
Достигла возраста жены —
Брат Анны стал её супруг.
Родился сын у них — красавчик;
И тётушку он уважал:
Ещё когда носил слюнявчик!
Ещё когда был юн и мал!
Всё было хорошо бы вроде —
Да только вот подкрался рак.
Подругу Анны в небосводе
Уж ищет смерть. Всё плохо так.
И потому она призналась —
Конечно только во письме.
Вот суть письма, в нём открывалась
Тайна подруги на листе...
"Сын, твой отец — отцовский друг!
Меня вини иль не вини.
Слезами полон земли круг;
В таком поможет ль: извини?
Ещё до свадьбы как-то я —
В пьяном уме свершила грех.
Он знал лишь раз один меня;
И этот раз обрёл успех.
То вовсе была не любовь;
То был случайный, пьяный бред.
Он больше не был со мной вновь;
Нужды ему во мне уж нет.
Он — твой отец! Сынок, прости!
Вот смерть близка, близок конец;
В могилу тайны ли нести?
Тайн и так много у небес.".

Письмо то Анна прочитала —
Как только Нина умерла.
Но брату то не рассказала;
Сына у него не забрала.
Сын пал на тёткины заботы;
У тётушки вся жизнь — о нём.
От воскресенья до субботы —
Она жила им каждым днём.
И тот конечно после вырос;
И стал красив — как Аполлон.
Иначе в сердце тётке врос —
В семнадцать лет нечаянно он.
Красавчик, неродной по крови —
Словно сметана для кота.
Желанье пробудил любви;
Страсть пляшет властно, без стыда.
Анна Сергеевна влюбилась —
В псевдо-племянника прям вся.
Ему её сердце досталось;
Беду предвижу в этом я.
Любовь бедою завершится!
Ведь он её — за тётку чтит!
Хочет ему она открыться:
Что кровь их вовсе не роднит.
Но женщина она хитрей —
Мужских признаний: так и так.
План тётушки в сто раз сложней:
Взрастит он колос, пожнёт злак.

Взяла девицу на постой —
Анна Сергеевна к себе.
Студентка, хороша собой;
Без парня ныне во судьбе.
Звали девицу ту: Виктория;
Ах, молода. Двадцать годов.
Ей незнакомы: счастье, горе;
Пусты основы страшных снов.
Она ещё чиста во многом;
Хоть ни невинна уже раз.
Но в платьице, да в голубом —
Она — что Солнце слепит глаз.
Фигура вся её — что надо!
Изъянов нет; вся стать при ней.
Вечерней час она — что чудо —
Без одежд в комнате своей.
Глядит Луна с небес — завистно —
На Вику в тучках морща глаз.
А Вика вся великолепна!
Жаль не о ней этот рассказ.

Вот гость желанный в дом приехал;
Вернулся из армии солдат.
Ты — дембель, женщин идеал:
От уш своих до своих пят.
К всему — улыбка, к всему — сказ;
Свобода дембелю — что брат.
Уже ни даст ему приказ
Сущий везде в полку комбат.
Героя этого тут ждали!
В детстве его: Сашка — назвали!
Теперь он твёрд словно из стали;
Бутылки лбом вы разбивали?
Короче, вот, дело такое —
Он тут же положил свой глаз —
На Вику; видя в ней родное:
Родство то близость будет в нас.
— Отсель до космоса, ты ближе!
Вике на ушко шепчет он.
Ей дал вина и сев поближе —
Чуть обнял её словно сон.
Покрепче, тётушка достала,
Наливку лучшую свою.
И Вике полно налила —
Бокал большой. Таких не пью!
— За мужика! — сказала тётка;
До дна принудила допить.
Развязка ныне далека —
Пора спать тётку проводить.
На кухне вот остались двое:
Виктория и Сашин бес.
Целует он её в такое —
К груди губами он полез.
Рука скользнула ниже быстро;
Уста в уста — поцелуй свёл.
Виктория — что инструмент, Саша — маэстро:
Играет песнь любви на нём.
Их прям на кухне страсть настигла;
В одно связала, дав крыла.
В том столько пламя, пекла было —
Что Луна ночью ни взошла.

Что тётушка? Она в постели —
Рыдает, стоны слыша их.
В ней ярко завести горели;
Себя она искала в них.
На месте Вики б оказаться;
Ведь он — всё ж ни племянник ей?
Разок б к нему в постель забраться:
На одну ночь иль среди дней?
— Ах, Саша, Саша, я пропала!
Влюбилась в тебя, Саша, я!
Анна Сергеевна шептала —
Ни капли в этом не шутя.
Скрип двери, смех, идут уж к Вике;
Минут чрез пять: вновь снова стон.
Жаль люка нет на потолке —
В такой момент на небосклон.
И плачет тётушка — ей больно —
Всё это слышать. Миг корит.
В этом случившимся — невольно —
Сердце её одну винит.
Уснула и проснулась утром
Анна Сергеевна одна.
А где-то там вот за углом:
Заря для счастья рождена.
И тут же снова слышит: ахи;
Ахи Виктории. — Так нескромна!
Щебечет тётушка ни в уши;
Её лишь слышит тишина.

День был — как день, но позже
Вечер-хитрюга наступил.
Уселись в кухне они также;
Миг алкоголь снова разлил.
Пьют в этот раз сильнее зелье;
А зелье это почти яд.
Галлюцинации, веселье —
Реальности стирают ряд.
Уж непонятно: что и кто?
Хохот тройной в кухне стоит.
Понятно — пьян. Но как? И что?
Ум не поймёт, он тормозит.
То зелье больше Саша пил —
Стараньями тёти своей.
И потому он не заметил —
Как в спальне оказался с ней.
Проснулся Саша — Вики нет!
Она ушла. Но почему?
Гудит башка, он наг, раздет;
Мысль неверна его уму.
Оделся он; спешит из дома;
Он хочет Вику отыскать.
Она тут учится — нетрудно —
Пару кварталов прошагать.
— Ой! Вика, стой! — схватил за руку;
Но Вики к нему хладен взгляд.
— Скажи мне, что не так, ей-богу?
Ведь я тебе как прежде рад.
— Отпусти руку, извращенец!
Сказала Вика ему вдруг.
— С лица ты русский, в душе немец;
Знай: чужд таких людей мне круг.
Ходить за мной не смей. Довольно!
Прошу: оставь меня навек!
Мне даже помнить о том больно;
Плохой — ты, Саша, человек!
— Ты объясни слова такие?
К ней Саша пыл свой обратил.
Поскольку он, люди родные —
Виновен вряд ли в чём-то был.

— Тогда, в тот вечер, ты не помнишь?
Когда я в душ одна пошла?
Виктория сказала. Веришь?
Разом сказать сил не нашла.
— Вернулась я, а там ты с тётей;
Тётя целует тебя там.
Я растерялась. Ты ж над ней —
Навис: творя с ней стыд и срам.
Я тут же собралась и вышла;
Я уходила — ты был с ней!
Я слышала как она стонет;
Прося тебя быть понаглей.
Не помнишь? Слушай, мне неважно,
Что ты об этом позабыл.
Оставь меня! Оставь навечно!
Словно со мною и не был.
Я в этом всём одно лишь знаю:
Не видеть этого бы мне!
Забудь меня. Я умоляю:
Не снись мне даже в страшном сне!
На лавочку присел наш Саша;
Он знать, не знал этих вещей.
Рвалась в нём на куски душа;
Он стал беды самой мрачней.
Он вдруг вскочил, помчался к тёте;
Желая высказать всё ей.
Он весь бурлил, трясся от злости;
Жал ключ к двери в руке своей.
Он думал: "Правда ли всё это?
Иль Вика просто лжёт ему?".
Тут честь его тёти задета;
Верить нельзя легко тому.
В слезах в квартиру он зашёл;
И в кухню тётушку позвал.
Он кулаки до боли свёл;
Решился и вопрос задал...

— Тётя, скажи, я с тобой спал?
Ночью вчера я был с тобой?
И взгляд он к тётушке поднял;
Ответ её он был такой:
Сняла с себя она халат;
И обнажила плоть пред ним.
Но прелестей не принял взгляд
Мигом коротким, ни одним.
Лик Саша тут же отвернул:
— Что ты творишь? Ты ж мне родня!
Анна Сергеевна взяв стул —
Присела: Ни тётя тебе я!
Мы потому и переспали —
Что я — ни тётка для тебя.
Тебя на стороне зачали;
Нагулянное ты дитя...
Всё также голая со стула —
Анна Сергеевна привстала.
И плавно в комнату пошла;
Фигуру сзади показала.
Стройна была она ещё
До сорока своих годов.
Всё было мило у неё —
Не хуже Лун в воде кругов.
Вернулась вот она назад;
И принесла с собой письмо.
Очи ж её страстью горят;
Развязки требует кино.
— Вот письмецо мамы твоей;
Сам посмотри: мы ни родня!
Ты можешь взять меня — смелей —
Прям тут и здесь. Не против я.

Но этот бред не слушал Саша;
Он письмо комкал и читал.
Рвалась в нём на куски душа;
Он ныне всех родных терял.
Отец ему — та ни отец!
Тётка ему — лучше молчать!
Таков истории конец —
Что счастье в ней не отыскать.
И поднял Саша взор свой вновь —
К голой, нагой тётке своей.
Зря ожидала та любовь —
Он ненависть питал уж к ней.
— Благодарю, тебя за тайну.
Письмо бы это лучше сжечь;
Развеять пепел в тишину;
Сломать кострища после печь —
Чем раскрывать его значенье.
Кто я теперь? Зачем? И как?
Мне нет уж ныне утешенья.
Я сам себе — враг и чужак!
— Благодарю, что ты безбожно
Любовь на похоть променяла.
И наше доброе родство —
Взяла и за ночь растоптала.
— Благодарю, ты научила:
Верить нельзя людям никак!
Прощай навек. Жизнь разлучила.
Ах, нет — не жизнь, ваш тётя — мрак!

Автор сего — Данте де Анри

(Картинка из интернета)