А правда, что вы самый лучший певец России?

А правда, что вы самый лучший певец России?
Дэвид Залимановский
- А правда, что вы самый лучший певец России?

- Да, у меня была фраза такая, я её когда-то ляпнул по молодости журналистам. И, быть может, не зря: я должен был сказать себе что-то в этом роде, чтобы чего-то достигнуть…
В спорте легко определить, кто лучший: прыгнул выше всех – чемпион. Но для того, чтобы это сделать, этому спортсмену в начале пути надо сказать себе: я стану чемпионом.

В искусстве это сложнее, особенно в таких жанрах, как рисование или поэзия. В певческом деле чуть полегче – там можно судить по технике владения голосом.
 Если певец владеет техникой филирования (громкая нота, потом очень тихая), молодец.
 Если нота предельно высокая для тенора – си или до - значит, ты самый крутой! Есть возможность сравнивать.

 Скажем, Паваротти поёт арию Неморино из «Любовного напитка» быстрее, чем она написана, потому что у него не хватает дыхания. А он Паваротти! Первый тенор мира!

 А ты сидишь где-то в России, и тебя в мире знать никто не знает. Хотя поешь ты эту арию в том темпе, в котором она была написана и в котором её не может петь Паваротти, потому, что ему дыхания не хватает.

 Но! Парадокс в том, что никого не интересует, хватает Паваротти дыхания или не хватает, потому что он публике просто нравится, и он - величина!

- Так вы круче Паваротти?

- Это можно определить только технически и именно в этой арии, а другие вещи в его исполнении в моей трактовке звучат не так здорово, как у него. Но не это волнует публику – она в восторге от него..

 Ну, понятно, что у него была карьера, мировая слава, а ты сидишь у себя на кухне в России и можешь спеть ту ноту, которую Паваротти никогда не споёт – и что?

 Ну, спел ты, например, левой ногой этот до-диез, который Паваротти редчайшим образом брал, весь напыжившись и улыбаясь от радости, что взял-таки.
 
И тем не менее он – великий певец, а ты – какой-то Саша Градский, который живёт в Козицком переулке.
 И всем плевать, что у тебя дыхание длиннее и легче подход к верхним нотам.

На каких только инструментах Александр не играл... Фото из личного архива
- Почему такая несправедливость?

- Ну, потому, что в своё время я не уехал за границу, не было возможности даже гастролировать за границей. Первый раз я выехал в сорок лет.

- Но если есть понимание, что могла бы быть слава, то нет ли жалости о том, что не уехал?

- К сожалению, есть. Ведь ни я, ни кто-то другой не могли предположить, что отсюда можно будет уехать не навсегда.

Люди, уезжая отсюда, рыдали. Это только кажется, что они «делали ручкой»: пошла она, эта Совдепия!..

 На самом деле, они оставляли тут половину тела и всю душу. По живому резали!..
 А если бы люди знали, что они смогут возвращаться и ездить туда-сюда, что такое вообще произойдёт, это бы в корне изменило ситуацию. Поехал - там поработал, здесь поработал…

- А потом, когда стало можно, чего ж не уехали?

- Потом было уже поздно. Карьеру в сорок – сорок пять лет не начинают. Да и то, что произошло у меня здесь, далеко не у каждого получилось.

 Жил я достаточно свободно, сочинял и пел, что хотел, за это ещё и платили, я существенно улучшил свой социальный статус, моё слово для кого-то имеет значение, а музыкальное слово тем более…

То есть получается, что мужские запросы удовлетворены.
Сожаление о том, что мог бы сделать мировую карьеру, если бы не железный занавес, - а я на сто процентов уверен, что смог бы со своими данными - оно есть.

Первый тайм мы уже отыграли...
- Пенсию по старости оформлять будете? Пора уже.

- Не пойду я за пенсией. Это долгий процесс – куда-то ходить надо, бумаги какие-то подписывать.

- Что ж теперь, до смерти работать?

- Конечно. А чего там той пенсии?

- На лекарства хватит.

- Смешно. Может, я её и оформлю – буду переводить куда-нибудь в детский дом.

Фото: mospravda.ru