Исповедь рязанского хулигана

               
                А я — гражданин вселенной...  я живу, как  я сам хочу.             
                С. Есенин.

      Скоро предстоял суд. Есенина искали чекисты, чтобы арестовать.  Последняя жена Есенина Софья Толстая договорилась с профессором П. Б. Ганнушкиным о госпитализации поэта в платную психиатрическую  клинику Московского университета, где поэту   предоставили  отдельную палату, чтобы  заниматься литературным творчеством. Больница разместилась в прекрасном старинном здании с красивым парком, к которому примыкали  Музей-усадьба Л. Н. Толстого. Чекисты, узнав о местоположении поэта,  примчались к директору клиники профессору Ганнушкину с требованием о  выдаче Есенина, но  получили справку:
«Больной С. А. Есенин находится на излечении в психиатрической клинике с 26 ноября с/г по настоящее время, по состоянию своего здоровья не может быть допрошен в суде».
       Строгий режим, покои и регулярное питание  благоприятно сказались на подорванном  алкоголем и стрессами  здоровье поэта.  Друзья и сотрудники клиники вопреки газетным уткам о славе скандалиста, пьяницы, антисемита, хулигана и Дон Жуана видели перед собой остроумного и доброжелательного, скромного , по-детски застенчивого человека с мягкой, располагающей улыбкой. Поэт Андреи Белый в свое время очень метко подметил: «…меня поразила одна черта, которая потом проходила через все воспоминания и все разговоры. Это – необычайная доброта. Необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность».
       Таким был Есенин и много лет назад, когда из рязанской деревни впервые приехал в Петербург и встретился с Блоком. Он обливался холодным потом, впервые встретив живого  поэта,  вручил ему  после чтения помятую тетрадку с юношескими  стихами. Блок учтиво и доброжелательно принял Есенина, дал ему рекомендательные письма для поэта Сергея Городецкого и влиятельного журналиста из «Биржевых ведомостей» Михаила Мурашова. А на есенинской записке Блок пометил для себя: «…стихи свежие, чистые, голосистые, многословный язык». Есенин всю жизнь любил Блока и учился у него поэтическому мастерству. Блок всегда интересовался творчеством Есенина. Они питали друг друга, как в свое время Пушкин и Жуковский, хотя как и те существовали в плеяде отечественных литературных светил и в контексте мировой художественной культуры.
- Да, столько времени прошло и как постарела моя душа, как этот старый клен под окнами.
         Под стать нынешнему мрачному настроению поэта была ноябрьская стужа за окном с пронизывающей до костей снежной поземкой. Несколько листочков зацепились за ветки дерева,  отчаянно сопротивляясь  ветру. Рука привычно потянулась к перу. Работа всегда исцеляюще действовала на Есенина, как дым родной печи отчего дома.  Работать было сложно в атмосфере вечной суеты. Есенин ездил по стране с концертами, искал деньги и бумагу на публикацию сборников стихов в голодной полуразрушенной стране. Он кутил и дрался в ресторанах. Но больше всего времени он тратил на помощь друзьям и молодым поэтам, которые всегда крутились вокруг него. Он кормил голодных молодых людей и бегал по издательствам, пытаясь пристроить их стихи и выбить гонорары. Его постоянно окружали люди, но денег  не хватало, да и своего жилья у него никогда не было. Неустроенный быт был расплатой за то, что он никого для себя не просил. Не пресмыкался перед сильными мира сего, не разменивал свои талант и славу на  подачки, жилье и дачи. Он пытался обрести покои, пытался создать семью и даже женился на внучке Толстого, которая души в нем не чаяла. Но атмосфера музейного авторитета великого мэтра русского романа и назойливая забота женщины, которую он не любил, тяготили поэта. В душе зрел надрыв, пустота и тоска одолевали его с нарастающей силой.
                Клён ты мой опавший, клён заледенелый,
                Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?

                Или что увидел? Или что услышал?
                Словно за деревню погулять ты вышел

                И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
                Утонул в сугробе, приморозил ногу.

                Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
                Не дойду до дома с дружеской попойки.

                Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
                Распевал им песни под метель о лете.

                Сам себе казался я таким же кленом,
                Только не опавшим, а вовсю зеленым.

                И, утратив скромность, одуревши в доску,
                Как жену чужую, обнимал березку.


        Есенин родился 21 сентября 1895 года(3 октября) в краю «березового ситца» в селе Константиново Рязанской губернии. Родители Сергея – Александр Есенин и Татьяна Титова были обычными крестьянами, много работали, чтобы  сводить концы с концами. Назвали они своего первенца в честь святого Сергия Радонежского и окрестили в церкви Казанской иконы Божьей матери.
           С детства  Есенин пронес особое ощущение родного гнезда. Он очень любил рязанское раздолье и свою деревню. И эта любовь сквозит в каждой строчке его стихов и поэм. «Задымился вечер, дремлет кот на брусе. Кто-то помолился: «Господи Исусе»...Закадили дымом под росою рощи…В сердце почивают тишина и мощи».
        Есенин писал в  стихотворении "Матушка в Купальницу по лесу ходила...":
Родился я с песнями в травном одеяле.
Зори меня вешние в радугу свивали.
            Народные песни открывали перед мальчиком красоту окружающего мира, пробуждали любовь к людям, отчему дому, родному селу, к тропинкам, убегавшим за дальнюю околицу..  «Помню: лес, большая канавистая дорога. Бабушка идет в Радовецкий монастырь, который от нас верстах в 40. Я, ухватившись за ее палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка все приговаривает: «Иди, иди, ягодка, Бог счастье даст»,- вспоминал поэт,- Часто собирались у нас дома слепцы, странствующие по селам, пели духовные стихи о прекрасном рае, о Лазаре, о Миколе и о Женихе, светлом госте из града неведомого. Нянька, старуха-приживальщица, которая ухаживала за мной, рассказывала мне сказки, все те сказки, которые слушают и знают все крестьянские дети. Дедушка пел мне песни старые, такие тягучие, заунывные. По субботам и воскресным дням он рассказывал мне Библию и священную историю. В доме было много книг. Есенин рано научился читать и детства  постигал мудрую суть слова:
       В том краю, где желтая крапива
       И сухой плетень,
       Приютились к вербам сиротливо
       Избы деревень.

       Там в полях, за синей гущей лога,
       В зелени озер,
       Пролегла песчаная дорога
       До сибирских гор.
      
       Вскоре отец уехал работать  приказчиком в Москву, что позволило улучшить  материальное положение семьи, но и стало причиной семейных разногласии. Мальчик какое — то время жил с родственниками отца. В автобиографических записках он писал: «С двух лет, по бедности отца и многочисленности семейства, был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку. Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх, стерва! Ну куда ты годишься?» «Стерва» у него было слово ласкательное. После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавая по озерам за подстреленными утками.. Средь мальчишек я всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: «Ты у меня, дура, его не трожь! Он так будет крепче».
               

     Но при всех своих хулиганских замашках Сергеи рос неозлобленным, тонко чувствующем красоту и безобразие действительности. В памяти часто всплывали картины родной природы, которые стали панорамой образа лирического героя на протяжении всей жизни. Образы раненой лисы, мычание коровы и ржание лошадей наполнили мир его стихов, которые он начал писать с восьми лет. Память услужливо подсказала сюжеты из суровой жизни. Вот бредут калики по  деревням,  «у церквей пред затворами древними поклонялись Пречистому Спасу». « Вот по селу тропинкой кривенькой в летний вечер голубой рекрута ходили с ливенской разухабистой гурьбой». Вот богомолки идут к монастырю, а  вот мужик идет топить щенят и  едва оправившаяся после родов сука бежит следом и скулит. Когда Есенин читал свою «Песню о собаке», на глазах слушателей и поэта всегда были слезы. Поэт каждый случаи из жизни запечатлевал с такой силой, что образы конкретных людей и зверей вырастали до символа.  Несмотря на эпатаж и «хулиганское» поведение поэт  до конца жизни сохранял чистую и светлую душу,  хоть и «тронутую холодком». За это мы и любим его стихи, возвращающие нас к себе, к первозданному естеству, объединяющему всех людей, приобщая их к  осознанию общечеловеческих гуманистических ценностей.

                Утром в ржаном закуте,
                Где златятся рогожи в ряд,
                Семерых ощенила сука,
                Рыжих семерых щенят.

                До вечера она их ласкала,
                Причесывая языком,
                И струился снежок подталый
                Под теплым ее животом.

                А вечером, когда куры
                Обсиживают шесток,
                Вышел хозяин хмурый,
                Семерых всех поклал в мешок.

                По сугробам она бежала,
                Поспевая за ним бежать…
                И так долго, долго дрожала
                Воды незамерзшей гладь.

                А когда чуть плелась обратно,
                Слизывая пот с боков,
                Показался ей месяц над хатой
                Одним из ее щенков.

                В синюю высь звонко
                Глядела она, скуля,
                А месяц скользил тонкий
                И скрылся за холм в полях.

                И глухо, как от подачки,
                Когда бросят ей камень в смех,
                Покатились глаза собачьи
                Золотыми звёздами в снег.

         
       С девяти до четырнадцати лет Сергеи изучал грамоту в  Константиновской земской школе.  Он был пытливым и способным  учеником и вместе с тем хулиганом — драчуном.. Управляющий школой с целью воспитания даже  оставил его на второй год. Но Есенин все же окончил школу с высокими оценками, что свидетельствовало о ео незаурядном уме. Педагог Хитров запечатлел  образ Есенина-ученика, слушающего чтение произведений Пушкина: "Он впивался в меня глазами, глотал каждое слово. У него первого заблестят от слез глаза в печальных местах, он первый расхохочется при смешном".
      В 14 лет Есенин поступил  в церковно-приходскую школу, которая была в селе Спас-Клепки.  Его родители мечтали, что их сын станет сельским учителем. Здесь Есенин подружился с Гришей Панфиловым, который был по складу характера  похож на некрасовского Гришу Добросклонова. С ним он переписывался до 1914 года,  до самой смерти от чахотки любимого друга. Собирались в его доме мальчишки и много говорили о смысле жизни, тяжелой жизни трудового народа, запечатленной в некрасовских стихах. Волновали их и свободолюбивые идеи, чтобы люди жили как одна душа
      
        Есенин мечтал о дальнейшей учебе и уехал в Москву, работал в мясной лавке с отцом, потом в  типографии   - помощником корректора. В 1913-м он поступил в Московский народный университет в качестве вольного слушателя. Он учился на историко-философском факультете. Это было и началом расцвета его литературного творчества. Но поэтический талант рвался. на свободу. Его первый стих  «Берёза», напечатанный  в 1914-м году, мы помним со школьной скамьи.
                Белая береза
                Под моим окном
                Принакрылась снегом,
                Точно серебром.
                На пушистых ветках
                Снежною каймой
                Распустились кисти
                Белой бахромой..

    В 1916-м вышел первый сборник его стихов «Радуница». Поэт кроме классической и современной поэзии впитал стихию русского  фольклора, читал толковый словарь Даля, поэтому наполнил поэзию диалектизмами, яркой образной символикой сочетающейся с антропоморфизмом — одушевлением природы, проводя параллель   природного и духовного миров: «засучивши с рожью полы, пахаря трясут лузгу под косницами берез».
      Любимыми его писателями были Гоголь и Достоевский. Гуманизм стал высшим мерилом ценностей жизни, о которой поэт  рассказывает только с ему одному присущей песенной интонацией. Название выбрано в честь дня поминовения покойников, когда  «тащат галки рис с могилок постный, вяжут нищие над сумками бечевки. Причитают матери и крёстные, голосят невесты и золовки». Это и день   празднования крестьянами наступления весны, которую встречают традиционными песнями: «Никнут шелковые травы, пахнет смолистой сосной. Ой вы, луга и дубравы, – Я одурманен весной».
       .
      По бескрайней русском земле бродит покровительница России Богородица, «идет возлюбленная Мати с Пречистым Сыном на руках. Она несет для мира снова распять воскресшего Христа». В дальней стороне живет по своим патриархальным законам маленькая  деревенька, где «ароматней медуницы пахнет жней веселых пот»,   которая и есть настоящий раи на земле. Уже по первой книге "Радуница" всем   стало ясно, "какая радость пришла в русскую поэзию" , - писал С. Городецкий.

                Гой ты, Русь, моя родная,
                Хаты – в ризах образа…
                Не видать конца и края –
                Только синь сосет глаза.

                Как захожий богомолец,
                Я смотрю твои поля.
                А у низеньких околиц
                Звонно чахнут тополя.

                Пахнет яблоком и медом
                По церквам твой кроткий Спас.
                И гудит за корогодом
                На лугах веселый пляс.

                Побегу по мятой стежке
                На приволь зеленых лех,
                Мне навстречу, как сережки,
                Прозвенит девичий смех.

                Если крикнет рать святая:
                «Кинь ты Русь, живи в раю!»
                Я скажу: «Не надо рая,
                Дайте родину мою».
      
       В Москве поэт не нашел широкого признания,  к которому  так стремился. Своей первой жене Анне Изрядновой он часто сетовал на  горькую судьбу,  безденежье.  Сергей  рано женился и  в 20 лет  стал отцом. У них родился сын Юрий,  судьба которого сложилась трагически – ему предъявили ложное обвинение и расстреляли в 1937-м. Оставив жену и маленького сынишку в Москве, Сергей отправился в Петербург, где  сразу же явился к Блоку, который отнесся к нему с большой симпатией.  Вскоре благодаря протекции Блока и Городецкого в литературных салонах  культурной столицы появился русоволосый  юноша в валенках и вышитой крестом  рубахе и сразу  привлек всеобщее внимание. Он был молод и по — крестьянски хитер. Быстро обрастал нужными знакомствами и с упоением читал свои необыкновенные стихи. Издательский работник И. Евдокимов писал: «Чтец это был изумительный. И когда он читал, сразу понималось, что чтение для него самого есть внутреннее, глубоко важное дело. Забывая о присутствующих, будто в комнате оставался только он один и его звеневшие стихи, Есенин громко, и жарко, и горько кому-то говорил о своих тягостных переживаниях, грозил, убеждал, спорил…»  Слушателей и читателей трогало "очарование свежести и мгновенно покоряющей непосредственности". Однажды поэт признался: "Мне кажется, я пишу стихи для самых близких друзей". И это было правдой.
         В салоне Мережковских Есенин познакомился с Николаем Клюевым -  ярым последователем хлыстовства, пишущим   велеречивые стихи в деревенском стиле. Он посвящает Сергею несколько стихов, обращается к нему  «голубь мой белый» и «светлый братик». Выражение нежностей обусловлено нетрадиционной ориентацией мужицкого поэта. Чтобы ни на минуту не расставаться с другом, Клюев селит Есенина у себя дома на Фонтанке с красивой мебелью и ковром, оказывает ему  покровительство, помог избежать службу в армии и добиться необыкновенной славы. Его даже представили царице и ее детям и он читал еи стихи в Царском Селе:
                Опять я теплой грустью болен
                От овсяного ветерка.
                И на  известку колоколен
                Невольно крестится рука.
Есенин вспоминал, что царица «после прочтения моих стихов сказала, что стихи мои красивые, но очень грустные. Я ответил ей, что «такова вся Россия». Ему даже подарили золотые часы и просили написать стихи. Посвященные царской семье. Есенин накрапал кои — какие строки, но «Ода Фелице», как у Ломоносова, не сложилась.

        Образ поэта нередко  дополняла балалайка. Под ее звуки он исполнял русские народные частушки, которых знал множество,  поражая слушателей меткостью слов, остроумием и жизнерадостностью.  Есенин и сам сочинил множество частушек о своих товарищах по перу.

Сделала свистулечку
Из ореха грецкого.
Веселее нет и звонче
Песен Городецкого.
Есенин отдавал дань почтения Городецкому, который по рекомендации Блока ввел Есенина в литературные круги Петербурга.

Пляшет Брюсов
Не мышом, а крысиной,
Дяди, дяди, я большой
Скоро буду с лысиной.
Валерий Брюсов был поэт старшего поколения. Именно он был главным судьёй на так называемом «суде имажинистов».

Шел с орехова туман,
Теперь идет из Зуева.
Я  стихи в лаптях
Миколая Клюева.
Николаи Клюев был основоположником «крестьянской поэзии». С ним Есенин тесно общался в 1915-1917 годах, но потом пути их разошлись из-за идейных и творческих разногласии.

Ох, батюшки, ох-ох-ох,
Есть поэт Мариенгоф .
Много кушал, много пил,
Без подштанников ходил.
Анатолий Мариенгоф был лучшим другом-имажинистом поэтом -  собутыльником  в период «Москвы кабацкой», ввел Есенина  в жизнь   богемы.

       О Есенине вскоре заговорили   не только в столице, но и в провинции.  "Тогда я понял, что такое Русь. Я понял, что такое слава...",- писал поэт в своих воспоминаниях. С каждым годом популярность поэта неуклонно росла. Октябрьскую революцию Есенин принял безоговорочно. Как он сам писал: «В годы революции был всецело на стороне октября, но принял все по — своему, с крестьянским уклоном». Есенин восхищался «восстанием рабов», которое охватило всю страну. Как и Блок,  пишущий о метели на всем белом свете, он считал революцию  явлением космического масштаба, в котором могло бы разрушиться все старое и появиться новое.  Это было время воодушевления,  на волне которого вышла новая поэма Есенина  «Преображение», где, как Маяковский, Есенин использует плакатные лозунги.  В «Иорданской голубице» он восклицал:
                Небо как колокол,
                Месяц -  язык.
                Мать моя родина.
                Я – большевик.
               Есенин наивно представлял будущее, где богатые земли будут принадлежать зажиточным крестьянам. Как Лермонтов, «с отрадой многим  незнакомой» он видел « полное гумно». Стеньки Разины и Пугачевы обретут вольницу и независимость. В стихотворении «О, Русь взмахни крылами» он пишет богоборческие стихи:

                Довольно гнить и ноять,
                И славить взлетом гнусь —
                Уж смыла, стерла деготь
                Воспрянувшая Русь.

                Уж повела крылами
                Ее немая крепь!
                С иными именами
                Встает иная степь.

              В 1917 году Есенин сделал вторую попытку создать семью, женившись на Зинаиде Райх, с которой встретился в приемной газеты «Дело народа», где жизнерадостная черноглазая девушка в белои шелковой блузке и черной шуршащей юбке работала  машинисткой, в браке с которой родилось двое детей. Дочь Татьяна стала впоследствии журналисткой и писательницей.  Сын  выучился на инженера-строителя, работал футбольным статистиком и журналистом. Вырастил их отчим.  Ссоры Есенина и Райх  закончились разводом. Тяготясь семейной рутиной,  поэт  посещает пьяные компании и ведет разгульный образ жизни. Райх  вышла замуж за режиссера — реформатора Всеволода Мейерхольда, стала ведущей актрисой его театра и была совершенно счастлива в комфортной квартире, где шиковал советский истеблишмент. Сотрудничала ли Райх с чекистами, как Лили Брик, история умалчивает. Неизвестно, почему нашли ее тело зверски убитой. Она на 14 лет пережила смерть первого мужа и не дожила до известия расстрела Мейерхольда в 1940 году.

       Годы белого и красного террора, продразверсток, жестокого подавления рабочих и крестьянских бунтов, охвативших Россию, не соответствовали  наивным ожиданиям поэта. Он мучительно размышляет о том, куда ведет всех рок событии. Да, рост городов и технический прогресс — это здорово, но что будет делать тонконогий жеребенок,  не поспевающий за паровозом, описанный им в «Сорокаусте»?
                Видели ли вы,
                Как бежит по степям,
                В туманах озерных кроясь,
                Железной ноздрей храпя,
                На лапах чугунных поезд?

                А за ним
                По большой траве,
                Как на празднике отчаянных гонок,
                Тонкие ноги закидывая к голове,
                Скачет красногривый жеребенок?

                Милый, милый, смешной дуралей,
                Ну куда он, куда он гонится?
                Неужель он не знает, что живых коней
                Победила стальная конница?

        Он уже по-другому смотрит на этот мир,  отрекается от церкви.  В стихотворении об инои стране «Инонии» он пишет крамольное: «Даже  Богу я выщиплю бороду оскалом моих зубов». Но жестокость диктатуры не оставляла места  инакомыслию. Мировоззрение поэта кардинально изменилось. Отказавшись от заветов Христа,  он не может  принять нарушение завета «Не убии». Массовые расстрелы не смутили елейного Клюева, который приветствовал красный террор. Автор «Песни о собаке» с сильнейшим инстинктом сопереживания и сострадания не может принять постулат, что цель оправдывает средства,  как сделал автор «Разгрома». Призыв Достоевского жить не по крови, а по совести в «Преступлении и наказании» будоражит подсознание поэта. В душе зреет бунт против раскулачивания зажиточных крестьян, наживших благополучие усилиями тяжелейшего труда. В разоренных деревнях начался голод, граничивший с людоедством. Есенин погрузился в уныние и тоску по  привычному сельскому укладу с его патриархальными представлениями о добре и зле. «Отговорила роща золотая березовым веселым языком. А мать все — также ждет  сына на дороге. Этот островок любви перед поездкой в деревню послужил мощной силой, которую поэт вдохнул в знаменитое стихотворение «Письмо к матери», до сих пор не оставляющего равнодушными ни солдат, уходящих в армию, ни зэков, участвующих в художественной самодеятельности на зоне, как это воссоздал в «Калине красной» режиссер — мужик Василии Шукшин, ни одного другого читателя. Культ революции был развенчан, но культ Родины и матери был сохранен.
        Нестабильное психическое состояние поэта усугублялось. В душе поселились тоска и страх болезни, голода и смерти, панический ужас преследования. В 1924 году поэт пишет стихотворение  «Русь уходящая», за которое позднее его  будут считать буржуазным поэтом — противником революции и долго не будут включать творчество поэта в школьную программу.
                Мы многое еще не сознаем,
                Питомцы ленинской победы,
                И песни новые
                По-старому поем,
                Как нас учили бабушки и деды.
                Друзья! Друзья!
                Какой раскол в стране,
                Какая грусть в кипении веселом!
                Знать, оттого так хочется и мне,
                Задрав штаны,
                Бежать за комсомолом...
                Я человек не новый!
                Что скрывать?
                Остался в прошлом я одной ногою,
                Стремясь догнать стальную рать,
                Скольжу и падаю другою.

          Но выживать в новой ситуации было надо. На смену поэту в валенках и крестьянской рубахе предстает образ городского щеголя в котелке и смокинге с дорогими шелковыми галстуками. Постепенно новокрестьянская поэзия Есенина уходит в небытие, и на смену ей приходит имажинизм (от фр. и англ. image — образ) — литературно-художественное течение, возникшее в России в первые послереволюционные годы на основе литературной практики футуризма. Есенин, Грузинов, Кусиков образовали левое фольклорное крыло, а  Шершенев и Мариенгоф, Эрдман принадлежали к правому урбанистическому крылу.
         Есенин рассказал о своем изобретении  машинки для создания образов. Он в шапку помещал скрученные бумажки со словами и вынимал несколько бумажек со словами для сцепления неожиданных ассоциации, разрушающих стереотипы, характерные для песен и других фольклорных жанров. Так рождались «челюсть избы у порога», «золотою лягушкой луна расплескалась» и многие другие образы. Есенин стал организатором собственной группы, которая придерживается футуристических традиций, присущих Борису Пастернаку. Стихи с приоритетом образа над содержанием были эффектны для эстрадных выступлении, расширяющих свою аудиторию. 1919 год поэт назвал самым счастливым в своей жизни. Поэт жил с друзьями в холодной  квартире, где зимой температура воздуха не превышала пяти градусов и ему приходилось писать стихи в ванной,  торговать книгами в арендованной   лавке на Большой Никитской. Но вскоре произошел разрыв Есенина с имажинистами: «У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова…» — писал он, когда минуло всего два года со времени возникновения их группы.
         
      В 1919-м вышел трактат Есенина «Ключи Марии», в 1920 году поэт написал «Сорокоуст», год спустя выпустил поэму «Пугачев».
В 1921-м была написана «Исповедь хулигана».Изменилось направление плаванья желтого паруса:
                Сыпь, гармоника. Скука... Скука...
                Гармонист пальцы льет волной.
                Пеи со мною, паршивая сука,
                Пеи со мной.

                Излюбили тебя, измызгали —
                Невтерпеж.
                Что ж ты смотришь так синими брызгами?
                Иль в морду хошь?
+++++++++++++++++++
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот – и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта – ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились –
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, –

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

        Это было время тяжелых загулов, начало алкоголизма и разложения личности. Сам поэт исповедался в своих стихах.

Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?

Не злодей я и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам.

Я московский озорной гуляка.
По всему тверскому околотку
В переулках каждая собака
Знает мою легкую походку.

Каждая задрипанная лошадь
Головой кивает мне навстречу.
Для зверей приятель я хороший,
Каждый стих мой душу зверя лечит.

Я хожу в цилиндре не для женщин –
В глупой страсти сердце жить не в силе, –
В нем удобней, грусть свою уменьшив,
Золото овса давать кобыле.

Средь людей я дружбы не имею,
Я иному покорился царству.
Каждому здесь кобелю на шею
Я готов отдать мой лучший галстук.

И теперь уж я болеть не стану.
Прояснилась омуть в сердце мглистом.
Оттого прослыл я шарлатаном,
Оттого прослыл я скандалистом.

        Его приглашали на торжественные праздники, заказывали бравурные речи и стихи. Даже Троцкий приглашал его на собеседование. Но поэт на предложения о сотрудничестве отвечал отказом. Он четко сказал известному советскому теоретику искусства А. Воронскому «…Имейте в виду: я знаю – вы коммунист. Я – тоже за Советскую Власть, но я люблю Русь. Я – по-своему. Намордник я не позволю одеть на себя и под дудочку петь не буду. Это не выйдет».
          Есенин со многими поэтами гастролирует по стране с концертами. Он очень много путешествовал, побывал в Оренбурге и на Урале, посетил Среднюю Азию. Он любил посидеть в чайхане, не спеша попить чайку, пообщаться с новыми знакомыми. Любил побродить по улочкам старого Ташкента, послушать музыку Востока и насладиться его поэзией.
        Часто оппонентом Есенина на концертах выступал другой модернист — главный бунтарь,агитатор Маяковский, который обвинял «противника» по поэтическим батлам, что он пишет «кобылезы». Есенин парировал: «А Вы пишите агитезы». На праздновании 125 - летия Пушкина Маяковский прочитал свое знаменитое стихотворение «Юбилейное». В ответ на обидное «балалаечник» Есенин написал позднее: « Мне мил стихов российских жар. Есть Маяковский, есть и кроме. Но он их главный штабс — маляр, поет о пробках в Моссельпроме». Печальна судьба обоих поэтов.
        Как Высоцкий в шестидесятые годы  почувствовал, что кончилась оттепель и идет облава на волков, так Есенин после хмельного угара революции горько и нелепо отстаивал свое право быть не «прирученным зверем» и не марионеткой. Он чувствовал себя сильным, но одиноким загнанным зверем. Это был выбор права на  свободу.

Пусть для сердца тягуче и колко,
Это песня звериных прав!
...Так охотники травят волка,
Зажимая в тиски облав.

Зверь припал… и из пасмурных недр
Кто то спустит сейчас курки…
Вдруг прыжок… и двуногого недруга
Раздирают на части клыки.

О, привет тебе, зверь мой любимый!
Ты не даром даешься ножу!
Как и ты – я, отвсюду гонимый,
Средь железных врагов прохожу.

      В таком состоянии прострации Есенин встретил свою новую любовь — американскую танцовщицу Айседору Дункан, которая на 15 лет была старше поэта. Пара расписалась в 1922 году и тут же покинула Советский  Союз. Айседоре предстояло отправиться на гастроли — сначала в.  сопровождал супругу в Западной Европе, а затем в Штатах. Однако  за границей все воспринимали поэта лишь как спутника  несравненной Дункан, хотя на родине его боготворили. Ссоры и скандалы под воздействием алкоголя возникали всё чаще,  Айседора однажды даже  вызвала полицию, чтобы утихомирить поэта, который с Дункан стал пить чаще и больше. Постепенно любовь исчезала. По возвращению в Москву из-за рубежа поэт послал еи телеграмму: «Я люблю другую. Женат. Счастлив. Есенин». Речь шла о Галине Бениславской — женщине, которая его боготворила и вытаскивала из самых сложных ситуации и после смерти Есенина застрелилась на его могиле. Она была не любимой женщиной, а другом, ангелом — хранителем поэта, но спасти его от  жестокой участи не смогла.

        В 1922 году Есенин пишет стихотворение в жанре  исповедальной  лирики. Он использует свои излюбленные приемы:  стихотворный размер -  анапест с перекрестной рифмовкой, открытыми и закрытыми рифмами, кольцевую композицию.   В произведении он высказывает мысль, что с самого рождения  человек отмечен особой метой. Далее идет парадоксальная строка: если бы я не стал поэтом, то был бы мошенник и вор. Мотив разбойничества отчетливо звучит  в стихах  этого периода.

Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.

Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.

И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет».

И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.

Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.

Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг…
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.

И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет!»

Вся «удаль забияки и сорванца» вылилась в его  творчество. Он умеет держать удар в кулачных боях деревенского детства и, ощутив  тяжелые душевные раны в своем окружении, познав горечь   предательства и  разочаровании.

Щемящее чувство тоски пронизывает другое его исповедальное произведение "Жизнь — обман с чарующей тоскою…". Жизнь полна трагических переживании, но печаль его всегда  светла. За эту искренность и щедрость страдающеи и воскресающей души мы так любим поэта.

Жизнь — обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.
Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь — обман, но и она порою
Украшает радостями ложь».
Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе.
Хорошо в черемуховой вьюге
Думать так, что эта жизнь — стезя.
Пусть обманут легкие подруги,
Пусть изменят легкие друзья.
Пусть меня ласкают нежным словом,
Пусть острее бритвы злой язык.
Я живу давно на все готовым,
Ко всему безжалостно привык.
Холодят мне душу эти выси,
Нет тепла от звездного огня.
Те, кого любил я, отреклися,
Кем я жил — забыли про меня.
Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.

      Возвращение в Россию совпало со знакомством с актрисой Августой Миклашевской, напоминавшей поэту знакомые по рязанскому детству иконы. Есенин стал реже выпивать и застенчиво признавался женщине в любви инои, не похожей на отношения  с большинством знакомых женщин: я с Вами чувствую себя гимназистом. Они вместе бродили по улицам Много позже она признавалась, что роман их носил сугубо платонический характер, пара даже никогда не целовалась. Актриса вспоминала, что Есенин обнимал дома и деревья.. и восклицал: «Как я счастлив. Что вернулся.. в Россию. Свои впечатления о жизни за океаном он опубликовал в газете «Известия». Есенин вспоминал посещение Европы с нескрываемой неприязнь: «У нас холод, голод, но есть душа... Там только едят, пьют и танцуют фокстрот».  Любимой Есенин посвятил семь самых красивых и проникновенных стихов о любви: «Пускай ты выпита другим…», «Заметался пожар голубой…», «Ты такая ж простая как все…», «Дорогая, сядем рядом…», «Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…» и прощальное — «Вечер черные брови насопил…». В сборнике «Москвы кабацкой» в разделе «Любовь хулигана» есть шедевр любовной лирики:

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз златокарий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил,
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

           На Есенина при жизни заводили много криминальных дел. В 1924 году от ареста  его спасло то, что он успел уехать в Баку, где Есенин познакомился
 с Кировым  на вечере в честь приезда М.В. Фрунзе в Баку. Есенин расспрашивал у его сподвижников   подробности боевой работы Кирова в Одиннадцатой армии, мечтая написать поэму  о гражданской войне, чтобы должен перекрыть и «Песнь о великом походе», и «Анну Снегину». Есенин не был ни врагом и не почитателем большевиков. Таких именовали «попутчиками». Есенин постоянно находился под дамокловым мечом правосудия  сурового времени диктатуры пролетариата. Его постоянно арестовывали и отпускали. Охранной грамотой была  бешеная популярность поэта. Если на афише перед концертом значилось имя Есенина, то аншлаг был обеспечен. И  власть по — своему любила и почитала поэта, ведь многие были выходцами из разных губернии крестьянской России.    При встрече с Кировым   поэт задушевно читал новые стихи из цикла «Персидские мотивы». Киров был самым порядочным и интеллигентным из большевиков. Он тоже стал почитателем поэта.
Ярким и значимым стало стихотворение «26 бакинских комиссаров»

                Коммунизм —
                Знамя всех свобод.
                Ураганом вскипел
                Народ.
                На империю встали
                В ряд
                И крестьянин
                И пролетарьят.
                Там, в России,
                Дворянский бич
                Был наш строгий отец
                Ильич.
                А на Востоке,
                Здесь,
                26 их было,
                26.

         В Батуми произошла встреча Есенина с учительницей Шагане Тальян, когда та возвращалась с работы домой и увидела на улице симпатичного молодого человека, которым и оказался  русский поэт. Между молодыми людьми возникла симпатия. Они часто прогуливались. Во время одной из встреч Есенин прочитал стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ», которое стало жемчужиной  поэзии. Традиции Хафиза и Кольцова, восточные и русские напевы, образ восточной красавицы и Руси — кака.. гармония  и удивительная  есенинская  исповедальная  искренность.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
               
       Русский поэт и писатель Дмитрии Быков в основу урока для школьников о Есенине  взял утверждение, что вторая половина творчества, когда рождается образ черного человека,ознаменована распадом личности поэта.
         Но произведение, написанное на историческую тему,  служить признаком не деградации,  а  определенной творческой зрелости (  Так Пушкин пишет "Бориса Годунова", а Толстой - роман  "Война и мир"). Есенинский "Пугачев"  читателями был воспринят как новаторское произведение, необычное. Нестройный ритмический рисунок приближает произведение к прозе. Русский бунт  воссоздан точно, опираясь на исторические факты. Мощно обрисован  размах стихии освобождения: «Гнев рабов — не кобылий фырк».Автор восхищается Пугачевым и его сподвижниками.Русский народ в минуты грозы обладает такой силой, что способен  сбросить оковы, устранив социальный гнет.
         Есенин замахнулся на масштабы шекспировской трагедии. Его «Страна негодяев» – изображение Гражданской войны во всей ее многомерности. Изобразив не привычные марксистские движущие силы, но внутренние мотивы своих главных  героев. Пытается влезть в их «шкуру»..Представитель власти — Чекистов, разбойник Номах, за которым угадывается Нестор Махно, сражаются за ресурсы поездов, движущихся по тем же уральским степям, где сражался за свободу Пугачев. В поезде Рассветов с двумя другими комиссарами — Чариным и Лобком — рассказывает о будущей американизированной России, о «стальной клизме», которую надо поставить ее населению. Номах грабит поезд, забирает все золото и взрывает паровоз. В притоне, где пьют бывшие белогвардейцы и курят опий бандиты, Номаха выслеживает китаец-сыщик Литза-хун. Есенин не дает ответа на вопрос, кто нужен теперь России.  Моральная победа остается за Номахом, который в финале  прячется за портретом Петра Великого и наблюдает за чекистами через его глазницы.
       Последний год жизни поэт завершает поэмой «Черный человек». Писал поэму поэт гораздо раньше, но закончил работу над новым вариантом в 1925 году. По словам  Софьи Толстой, когда он в первый раз прочитал ей эту поэму вслух, женщине показалось, что у неё просто разбилось сердце.  Проблемы с алкоголем и затянувшаяся депрессия, шизофреническое раздвоение личности в белои горячке обнажили переживания.поэта о том, что он  не нужен новой России, которая  ждет от него революционных маршей. Неудачи в личной жизни, за которые поэт бичевал себя. Обострили такую душевную боль, которая и привела его к гибели.

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный…

         Но в  последний год жизни есениным созданы и  потрясающие по силе и выразительности стихи — исповедь о своей жизни, трагические раздумья о несовершенстве действительности и собственной распахнутой миру и читателям раздумья о несовершенстве своей жизни и собственной души - ни о чем не умолчал поэт. Но образ любимой Родины прорывается сквозь свист соловья — разбойника  с несказанной синей, нежной есенинской грустью. Стихи излучают такой внутренний свет, которому трудно найти название.

Да! Теперь решено. Без возврата
Я покинул родные поля.
Уж не будут листвою крылатой
Надо мною звенеть тополя.

        27 декабря 1925 года Есенин написал свое последнее, прощальное стихотворение – «До свиданья, друг мой, до свиданья…», и на следующий день его не стало. Сергей Есенин повесился в своем гостиничном номере 28 декабря 1925 года, где его обнаружил Устинов со своей женой.До сих пор не утихают споры по поводу смерти великого поэта. Рождаются конспирологические домыслы что преследуемый троцкистами   Есенин  был сильно избит, и  повешен. Но логика событии доказывает,  что он ушел из жизни по доброй воле, слишком болезненно поэт переживал трагедию своего народа, трагедию своей Родины..


        Со времен общенародного прощания с Николаем Некрасовым таких многолюдных похорон не было. После гражданской панихиды в Союзе поэтов в Ленинграде тело Есенина было доставлено на поезде в Москву. От Дома печати, где проходило прощание с поэтом, траурная процессия двинулась к Страстному монастырю. Гроб с телом Есенина три раза обнесли вокруг памятника Пушкину – в знак преемства  пушкинской славы – и толпа поплыла дальше, к Ваганьковскому кладбищу...
     Мы живем в эпоху отголосков далеких двадцатых с раздраем в стране и душе. Но несказанный, пронизанный любовью к Родине, свет есенинской поэзии, отразивший сложную диалектику его души, призван всех объединить, очистить и воскресить.

                Несказанное, синее, нежное…
                Тих мой край после бурь, после гроз,
                И душа моя – поле безбрежное –
                Дышит запахом меда и роз.

                Я утих. Годы сделали дело,
                Но того, что прошло, не кляну.
                Словно тройка коней оголтелая
                Прокатилась во всю страну.

                Напылили кругом. Накопытили.
                И пропали под дьявольский свист.
                А теперь вот в лесной обители
                Даже слышно, как падает лист.

                Колокольчик ли? Дальнее эхо ли?
                Все спокойно впивает грудь.
                Стой, душа, мы с тобой проехали
                Через бурный положенный путь.

                Разберемся во всем, что видели,
                Что случилось, что сталось в стране,
                И простим, где нас горько обидели
                По чужой и по нашей вине.

                Принимаю, что было и не было,
                Только жаль на тридцатом году –
                Слишком мало я в юности требовал,
                Забываясь в кабацком чаду.

                Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,
                Так же гнется, как в поле трава…
                Эх ты, молодость, буйная молодость,
                Золотая сорвиголова!
++++++++++++++++++++++++++++

Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.