Персидские тропы. Бахрамский манускрипт 1

.





Напоминаю: творческий проект «Заповедные тропы» (сонет и вариации сонетного канона) находится в стадии завершения. Примерный срок окончания: июнь 2024 года.
В настоящее время проходит финальная сборка отложенных ранее тем.   У авторов есть возможность: представить свои сонеты или вариации в тематические сборники. После закрытия каждого тематического сборника к нему более не возвращаюсь.

БАХРАМСКИЙ МАНУСКРИПТ: это 14-ти-стишия (5-ти стопный ямб, чередование мужской/женской рифмы, имеющие черты/формальные признаки восточной поэзии: газель, рубаи и др.)
Подборки формируются по 12 текстов.

ОБЪЕМ: 250 стр. / 250 текстов (включая переводы и критические статьи/эссе)

ОФОРМЛЕНИЕ:
- лучшие тексты в виде коллекционных открыток (верстка/по возможности печать ограниченного тиража)
- книга (верстка)
- включение материалов книги в энциклопедию (верстка)



ПЕРСИДСКИЕ ТРОПЫ (БАХРАМСКИЙ МАНУСКРИПТ)


Хафиз ШИРАЗИ (1315-1390)
Перевод Михаила Курганцева


Как рассказать о том, чего хочу?
Быть возле сердца твоего хочу.

Молить об исполнении желаний
Тебя, живое божество, хочу.

Глаз не смыкая, праздновать с тобою
Ночь нашу, наше торжество хочу.

Жемчужное зерно сверлить блаженно
Всю ночь, со дна добыв его, хочу.

Тебя одну, желанную награду,
Отраду сердца моего хочу.

С любимых ног хочу снимать пылинки
Губами – только и всего хочу.

Чтоб милую мою заворожило
Стихов Хафиза волшебство хочу!


Хафиз ШИРАЗИ (1315-1390)
Перевод Михаила Курганцева

Любовь  –  как море. Не боясь, плыви.
Спасет аллах достойного любви.

Какое счастье  –  жить самозабвенно!
С потоком страсти не борясь, плыви.

Молчи, рассудок! Отложи заботы  –
Не пригодились доводы твои.

Мне, раненному в сердце, не помогут
Ни звезды, ни стихи, ни соловьи.

Любимая! Живу одним желаньем:
Твое лицо увидеть. Позови!

Откройся, тайна! Пьяному безумцу
Себя, мое сокровище, яви!

Но у любимой  –  каменное сердце.
Забудь, Хафиз, терзания свои!


Хафиз ШИРАЗИ (1315-1390)
Перевод Михаила Курганцева

Искал я счастье, а нашел беду.
Пришла пора  –  в небытие уйду.

Впустую длятся медленные ночи
В тоске, во тьме, в бессоннице, в бреду.

Не принимает жалоб соловьиных
Глухая роза у меня в саду.

Душа и сердце учатся терпенью,
Хоть им уже давно невмоготу.

Тону в пучине, погружаюсь в бездну,
Не вижу дна, спасения не жду.

Храню обет молчания, смиряюсь,
Подвластен только божьему суду.

Ты, нежная, покинула Хафиза  –
Все потеряю, но тебя найду!


Хафиз ШИРАЗИ (1315-1390)
Перевод Михаила Курганцева

К чему стихи, когда придет беда,
Когда в душе приют найдет беда?

Меня отвергнешь или осчастливишь  –
Я твой неразделимо, навсегда!

Душа! Не слушай нечестивый шепот
Клеветников, не знающих стыда.

Бездарных и завистливых не слушай,
Не доверяйся злому никогда!

Внимай себе  –  в груди заговорила
Пылающая кровь, а не вода!

Играет в чаше золотая влага!
Сияет роза  –  алая звезда!

Святая жажда мучает Хафиза!
Любимая торопится сюда!


Хафиз ШИРАЗИ (1315-1390)
Перевод М. Курганцева

Меня вконец измучила тоска.
Любимая все так же далека.

Кого она глазами полонила,
Быстра, лукава, горяча, легка?

Кого, притягивая, оттолкнула
Скупая, злая, нежная рука?

Кого Лейли как молния пронзила?
Меджнуна своего наверняка.

Кого не любит бог? Конечно, трезвых.
Грех – не допить последнего глотка.

Кто будущее знает? В Книге судеб
Кому понятна хоть одна строка?

Кто верил небу, молнии дождался.
Она сожгла Хафиза, бедняка.


Хафиз ШИРАЗИ (1315-1390)
Переводы Михаила Курганцева
.
Ох, эти кудри  –  каждый завиток!
Кто может позабыть их? Я не смог.

Ох, эта ямочка на подбородке  –
Передо мной поставленный силок!

Твое лицо  –  от горя исцеленье,
Спасенье от неведомых тревог!

Твои ладони! Жажду прикоснуться,
Далек, забыт, покинут, одинок.

Дождись меня  –  привратнику у двери
Скажи, чтоб не был нелюдим и строг.

Скажи: «Скитальца бедного увидишь  –
Позволь ему переступить порог.

Ко мне Хафиз торопится, влюбленный,
Покрытый пылью пройденных дорог».




Абдуррахман ДЖАМИ (1414-1492)

Я сердцем к кипарису устремлен,
Достоинств полн  –  лишен изъянов он.

И лицемерную его несправедливость
Лишь я один сносить был осужден.

Его улыбка сердце убивала,
И сердцу вслед мой дух стремился вон.

Излил вино рубиновое в кубок
Кувшин, устами-лалами смущен.

Суфий, святой порог ее увидя,
Стал рваться в рай  –  и рая был лишен.

Безумец рад болезни: ждет, что будет,
Айвою подбородка исцелен.

Разбил шатер вблизи шатров кумира
Джами, безумьем страсти опален.


Афзаладдин ХАКАНИ (1121-1199)
– поэт из Азербайджана, писавший на персидском языке.

Весть о тебе прошла по двум мирам,
Неся огонь мучительный сердцам.

Еще до твоего явленья в мире
Слух о тебе прошел по всем краям.

Такое пламя душу охватило,
Что искры полетели к небесам.

Спокойна будь, – недаром злым упреком
Молва идет за мною по пятам.

Но неужель вслед за размолвкой этой
Запретно стало примиренье нам?

Обрадовался враг мой и воскликнул:
«Какой фазан попал в тенета сам!»

Пусть притчу о змее и садоводе
Сей случай с Хакани напомнит вам.


Низами ГЯНДЖЕВИ (ок.1141-ок.1209)

Не сотвори, душа, себя кумиром.
Единой будь и с обществом, и с миром,

Испив вина желаний и надежд,
Мир отпусти, пускай уходит с миром.

Ты в каждом встречном друга не ищи:
Любовь пренебрегает людным пиром.

Не требуй, чтобы друг был справедлив,
Ты с другом не одним, ли мазан миром?

Страшись обидеть даже муравья,
Неси добро обиженным и сирым.

Обидчик на столетья осужден
Стенать во прахе, будь он хоть эмиром.

О, Низами, достиг ты тех вершин,
Где храм низверг, расправился с кумиром.


Мауланэ Шейхзаде АТАИ (первая половина XV века)

Я некой дивной пери увлечен,
Которой даже ангел восхищен.

Зухра любуется ее глазами,
А утро  –  Муштари  –  ей шлет поклон.

Сравню я кудри с войском Сулеймана,
Юсуф лицом прекрасной посрамлен.

Ее прекрасный стан сравню с душою:
Она идет  –   и мертвый воскрешен.

Пушок, как мускус, родинка, как амбра,
Благоуханьем вашим я пленен!

За капли слез моих из уст-рубинов
Я леденцами слова награжден!

Тот кипарис на Атаи не смотрит  –
Бурьяном быть навек он обречен.


Муслихиддин СААДИ (1184-1292)
Перевод В. Державина

Железные перчатки раздобыл
Один борец и биться с львом решил.

Но лапа льва к земле его прижала,
И сила у борца в руках увяла.

А зрители: «Эй, муж! Ты что лежишь,
Как женщина? Что льва ты не разишь?»

А тот вздохнул, не в силах приподняться:
«Увы, со львом не кулаками драться!»

Как лев могучий был сильней борца,
Так страсть порой сильнее мудреца.

Кулак – будь он в железной рукавице,
В бою со львом свирепым не годится.

О пленник страсти, позабудь покой!
Ты – мяч, гонимый по полю клюкой.






.