Нельзя унять всю скорбь...

Нельзя унять всю скорбь, умерших городов,
И излечить их душ, истерзанные раны.
Не описать всю боль, чертами горьких строк,
И тяжесть их потерь, от пережитой драмы.

Можно реветь навзрыд и бить в колокола,
Плеваться и кричать, в надежде что услышат.
Торжественно скорбеть и говорить слова,
Быть искренним до слёз, чтоб не казаться тише.

Но что такое крик, для плача их сердец,
Когда один лишь залп, из тысячи орудий.
Приносит в этот мир, безрадостный  конец,
На головы людей и их живые судьбы.

Как тяжело смотреть и видеть эту боль,
Плачь маленьких детей, их раненую душу.
И чувствовать нутром, какую в этом роль,
Играют в жизни те, кто мир хотят разрушить.

Пронзает жилы страх и слабость от отчаяния,
Протяжный стон сердец, что просят-помоги.
Как смотрят их глаза, со скорбью и печалью,
За гибелью своей растерзанной земли.

А кесари куют, победам славным славу.
Со всех своих трибун, под песню палача.
Их падший Вельзевул, одно лишь знает право,
Страданье причинять, рубя рукой с плеча.

Весь мир глядит сюда, с неловкою опаской.
И может лишь орать, на площадях пешком.
Ругаясь на словах и будоража массы,
Но так и не решив, как поступать потом.

В умерших городах, продолжат гибнуть люди,
Пока не прекращён, сей бедственный итог.
Взирают с верху вниз, их палачи и судьи,
И льют как воду кровь, на золотой песок.

Как трудно тут молчать, когда всё это видишь,
За днём проходит день, а воз и ныне там.
Так хочется кричать, в надежде что услышат,
Все те, кто этот мир, перетирает в прах.