Псалом

Мы, сирые, сплетаем боль в сонеты,
из друга друг слог выбивая палкою.
А кракен-алчность, выпив кабинеты,
блюёт на нас портфелями, мигалками.
От брызг утрёмся списком сволочей
и улыбнёмся квёлостью очей.

    Мы и чернозём сгрызём,
    соли пуд в глубинах руд,
    скопом всё перенесём,
    если суд перенесут...

Сжевав холестериновых магнатов,
мир отравился. Абсорбентом - нищие.
Век-мизантроп не станет меценатом.
Всё личное перегнивает в лишнее.
Безличие возьмёт с поличным личность, -
с того двуличие гребёт себе наличность.

    Промеж сна с быльём в проём
    тянет страх-водоворот.
    С кружкой, щёткой и бельём
    мчимся в порт - скорей на борт.

Я статно, в балахоне индивида,
никчёмно морошу слюнною пенкой, -
Сто двадцать килограммов неликвида
с завышенной в (туда) самооценкой.
Позволь, Отец, молчать. Сдаюсь. Уволь.
Ведь боль сама умножилась на ноль.

    Сел заряд. Не тот разъём.
    Даже бот воды взял в рот.
    В ёжу съёжился проём
    и сосёт водоворот.
    Взвод, тревога! Взрыв! Подъём!
    Пулемёт врос сошкой в дот.
    Батальон, чью кровь прольём?
    Кто урод? Кто патриот? -
    Уж сам чёрт не разберёт.
_ _ _