Замок мечты

Замок мечты

Это было странное лето.

За полтора месяца до того, как мы с Шелли остановили свой тёмно-вишнёвый сияющий «Пежо» на дорожке к замку Блэкперл, нас с ней столкнуло в полдень в книжном «Байрон».

Эта девушка очень странная, и поэтому понимает меня невероятно, что абсолютно ведь взаимно. Поэтому безрассудство, задуманное нами, незамедлительно привелось в исполнение.

Меня зовут Лайла, Шелли называет просто Лея.
Что-то гораздо большее, чем дружба, соединило наши воображения.

Решение арендовать старинный замок пришло в голову Шелли, и было мной поддержано. Идея, напечатанная в газетном объявлении, сама нашла нас. Мы просто болтали, сидя рядом среди разбросанных по полу поэтических и нотных черновиков, когда Шелли взяла с журнального
столика газету и стала вслух читать её. Мы просто дурачились. Наше внимание привлекла заметка: «Замок мечты». Проведите своё лето в стиле английских поэтов». По-моему, когда твою подругу зовут Шелли, вышенаписанное похоже на вызов. И мы его приняли...

И вот выбираемся из автомобиля на дороге около замка. Разнаряженные, словно светские львицы. Нашему взору открыт прекрасный английский замок. Достав из багажника один чемодан с самыми необходимыми вещами, потому что идти на шпильках до замка, который не слишком уж близко от нас, не совсем и просто. Но мы справились.

Нас встретил дворецкий в холле и помог осмотреться. Когда мы пришли в себя после перенесённого восторга в удивительной обстановке, первым делом устроили поэтические чтения у камина. Время, как всегда, пролетело незаметно. И бой настенных часов вернул нас в реальный мир, если в подобной обстановке это можно назвать реальным.

Часы пробили полночь. За окном взошла огромная полная луна. В руках у девушки, в атласном черном платье со шлейфом и длинными каштановыми вьющимися волосами, томик стихов Байрона. Шелли распахнула парчовые портьеры, подойдя к окну, и стояла в сиянии лунной ночи:

— Очей полнолунных сияние
В окно заглянуло моё.
А взор твой с туманным отчаяньем
Распахнут озябшим огнём.
Я чувствую музыку боли,
Я вижу над озером тень.
Твой холод мой сон беспокоил,
Но всё это в прошлом теперь…

— Почему ты любишь это моё стихотворение?
— Я люблю все твои стихи, но это, как мгла... — в своей томной монотонной манере ответила Шел. Она медленно отошла от окна, положила на стол томик Байрона и молча вышла из комнаты. Я знала, что это значит. И пошла за ней.

В замке было темно. Но внизу, где около огромного окна стоял рояль цвета крыла ворона, горели свечи. Шелли села за рояль, её волосы

переливались в сиянии свечей. Она плавно взмахнула руками, словно птица, и её тонкие изящные пальцы коснулись прохладным поцелуем клавиш... Музыка полилась нежнейшим шёлком по комнате и казалось: проникала в самые тайны замка. Шелли обожает Байрона и не расстаётся с книгой его стихов. Наше приключение в замке оказывало на мою подругу впечатление, которое невозможно передать. Поэтому первый же наш день в Блэкперл не прошёл просто так...

— Эта музыка на твоё стихотворение, и первое произведение, рождённое в стенах замка Блэкперл, — сказала мне она, исполнив свою мелодию в тот момент.

Вошедший в комнату абсолютно неслышно дворецкий заставил нас с Шел вздрогнуть. Он предложил распорядиться об ужине, но мы предпочли лишь напитки, которые горничная принесла нам во внутренний двор замка, где пели сверчки, и светляки мерцали среди листьев.

— Зря ты не хочешь ликёр…
— Вишнёвый сок — это то, что я выбираю…

— Если ты пишешь стихи, в которые я влюбляюсь, без алкоголя, то я согласна с твоим выбором, — улыбаясь, протянула Шелли.

Потом она танцевала босиком. И лежала на траве, раскинув по ней в сиянии луны шикарные волосы.
Перед сном я читала ей Байрона. А сама так и не уснула в эту ночь.

Спустившись в белой винтажной шёлковой сорочке по лестнице замка в сад, я бродила под луной и слушала, как Муза шептала мне свои стихи...

— Луна шептала о бездонном
И музыку внушала мне,
Когда туман полётом томным
Снов поцелуем плыл сквозь тень
В окно распахнутое ночью,
По шее вился в полутьме
Моей, рисуя стих воочию,
Его я прошепчу во сне.

— Это нереально опьяняет меня, Лея, здесь должны

родиться наши лучшие дуэты. Мы сделаем подобное тому лету Байрона.
— Ты подобна Лорду эгоисту, дорогая, но я дерзну согласиться.

Мы хитро улыбались и безумствовали в приятном творчестве.

— Озеро тёмное и поэтичное
Ночью манит на свидание...
Я выхожу к нему небезразличная
И босиком делюсь тайнами,
На берегу в танце прикосновения,
Шёпотом поступи с травами...
Просто прошу стань хотя бы видением,
Я укрываюсь туманами…

— Я обязана облечь эту красоту в платье из нот... — схватив меня за руку, Шел побежала к роялю.

Её мелодия, рождённая в этот раз — крепдешин, летящий над лесной травой и скользящий по мхам, с ароматами белых цветов, ландышевый ветер. А предыдушая: шёлк, прошедший в туманной дымке накидкой шелеста, запах можжевельника и прохлада. Тайна на побережье скалистого острова.

— Ещё два стихотворения новых ты обещала?
— Конечно, а сначала сыграй ещё, пожалуйста.
— Тогда параллельно читай своего Шелли.
— Договорились.

Библиотека в замке очаровала настолько, что заперевшись в ней, мы больше суток не выходили наружу. Мы читали вслух. Только это позволило дворецкому не приказывать взломать дверь, ясно же, что две сумасшедшие гостьи там живы.

Омут его чайных глаз
Манит меня утонуть...
Шепчет в ночи свой рассказ,
В тайный влечёт снова путь...
Я босиком через мглу,
Что расстилается в ночь —
Ведь отказать не смогу,
Он — моя пытка точь-в-точь.

— Продолжай…

— Шёпот ветром в чёрном кружеве
Пробирается и зовёт
Разве, милый мой, откажу тебе
Поцелуем, что обожжёт
Мою душу на расстоянии
Миллиметра от алых губ —
Лишь почувствовала их дыхание...
И уже страсть сомкнула круг.
Я люблю, я насквозь пропитана
Твоим запахом пьяных чувств,
Отовсюду за счастье изгнана,
Но любить лишь сильней хочу.

Я равнодушна к сновидениям, они мстят мне кошмарами, но это не важно. А вот Шел сны любит смотреть. А после не менее любит их рассказывать.

Так придя ко мне поутру, разбудив бесцеремонно при этом, улеглась, раскинув руки, на мою кровать, довольно улыбаясь повествовала:
— Он вышел из густого тумана, подобно видению. И смотрел мне прямо в глаза. Он молчал. А я не могла вымолвить ни слова. Было тихо волшебно, даже отчётливо различимо шелестел по траве крепдешиновый подол моего платья, задетый ветром. Моё сердце билось птицей в клетке. Он

приблизился, едва поклонившись. Я подала для
поцелуя руку, прикрытую тюлевым рукавом. О, этот поцелуй был нежнее и чувственные, чем миллионы поцелуев в губы. Миллионы, конечно, преувеличение, но их в моей жизни было немало. Потом не всё я помню образно, но всё чувственно. Каждое прикосновение, словно дуновение ветра.

Его взгляды скользили по мне атласными лентами, а глаза в глаза — молния в моё сердце... Мы лежали около озера и смотрели на то, как лунный свет переливается в каплях росы под звёздами. Он читал стихи и говорил со мной... — она замолчала.

Мне не нужно было объяснять, кто это «он». Байрон. Шел всегда рассказывает сны с ним. Я взяла её за руку и больше не обижалась на то, что она в такую рань меня разбудила:
— Это прекрасный сон.

Вокруг замка рос удивительный сад. Мы с Шел бродили по нему вместе, боясь заблудиться поодиночке. Мне кажется, если бы Шелли жила во

времена Прерафаэлитов, то её образ непременно оказался бы запечатлённым на их полотнах. В её жестах есть невероятная поэзия. Они, как музыка. Я люблю наблюдать за Шел.

Её тонкие пальцы касались лепестков шиповника, ещё со следами прохладной ночной росы ранним утром. Она стояла в зарослях сада спиной ко мне, волнистые волосы, длиной ниже поясницы, волнами струились под едва заметной поволокой серебристого тумана.

Венок из роз твои сплетали пальцы
Прохладные от утренней росы,
Цветочный аромат на них остался
Нектаром нежным розовой пыльцы...


стихи, написанные в сиянии полной луны, они родились под звуки рояля в старом замке, где гостили сюрреалистки...


Я пальцами касаюсь тихо клавиш —
И музыка вздыхает в полутьме...
О, Шелли, мне сестра — ты, это знаешь,
И в замке нашем с Байроном во сне
Под звуки фортепиано ты танцуешь,
Что пробуждаю пальцами я в ночь...
Рассеян сон рассветом, поцелуем
Остался тайны след тебе весной.


Усадьба за лесом

В чемодане рукописи. И рисунки. Рукописи мои, а рисунки все принадлежат Шелли. Да, она потрясающе рисует. Именно рисует. Она сама просит так об этом её занятии говорить. Мир поэзии, музыки и живописи. И я несу его в чемодане через лес в усадьбу...

«странный дом»

— Ну, как тебе, а? — обернувшись ко мне лицом, остановившись на фоне старого усадебного дома позапрошлого века, поинтересовалась Шел.
— Впечатляет, — отозвалась я.
— Да, он прекрасен... — взглянула снова она на дом и направилась к его высокой лестнице.
Мы поднялись на веранду и вошли внутрь.

Тихо и полутемно было в холле. Шелли зажгла свечи, взяв с книжного шкафа, стоящего прямо около лестницы, ведущей наверх, канделябр, украшенный плетёными розами. Тёплое сияние озарило пространство. И первое, что я отчётливо разглядела — картина, портрет Эдгара По. С тех пор, как Шелли занялась рисованием, её дуэтной литературной одержимостью стал американский писатель. Байрон же, конечно, не потерял своих прав на её восхищение.

По лестнице мы поднялись наверх, где из арочной галереи сразу попали в библиотеку, без дверей и с огромным витражом с изображением ворона и готического замка напротив. В молчании мы обошли сначала потрясающие винтажные книжные стеллажи, а потом и весь дом усадьбы за хвойным лесом.

— Ну, как? — нарушив наше таинственное молчание, снова спросила меня Шел.
— Здесь просто великолепно... — с восхищением разглядывая художественную роспись высокого потолка в гостиной зале, ответила я.

«в усадьбе»

Подойдя к дому, я увидела выходящую мне навстречу Шелли:
— Привет, Лея! — быстро сбежала она ко мне по ступенькам.
— Шел! — отозвалась я, поставив чемодан на траву, и распростёрла в приветствии руки. — Привет... — обнялись мы.
— Ну, пойдём скорей. У меня сюрприз для тебя... — загадочно сообщила Шелли.

Мы вошли в дом, Шел сама несла чемодан, который оставила в холле. А в гостиной в кресле у камина сидела серая скандинавская кошка с невероятными пронзительными зелёными глазами... Она взглянула на меня и снова продолжила смотреть на огонь в камине.

— Я так рада, что ты наконец приехала. А это Береника, — представила она кошку.
— Нет, — взглянула я умоляюще на Шел, а потом на серую красавицу.
— Угу... — с хитрой улыбкой покачала головой Шелли.
— Слушай, что всё так серьёзно? А как же лорд? — завела я разговор, направившись к Беренике.
— Лорд неприкосновенен. А По стал для меня литературным мастером, чьи истории вдохновляют мои рисунки. Поэтому только Береника, — сообщила Шел и погладила кошку, которую я держала на руках.
— Ладно, что с вами будешь делать... — вздохнула я, — ну, будем знакомы Берника, да?
Кошка мяукнула и потерялась мордочкой о мою руку.
— Так и знала, что вы сразу подружитесь.

«странный дом»

Усадьба за лесом досталась Шелли совершенно неожиданно. Однажды она получила письмо, где сообщалось, что её дядюшка, какой-то дальний, о существовании которого она не знала, хочет подарить ей дом их прабабушки, поскольку уезжает на остров, потому что собирается жить там в уединении и созерцании тропиков.

Кому-то подобное покажется неправдоподобным и даже напугает, но это не в случае с Шел, она совершенно невероятная и сразу согласилась принять предложенное.

Дедушка попросил её приехать одну, чтобы познакомиться, поскольку он никого не принимает и визиты не наносит. И Шелли отправилась по указанному адресу.

Вернувшись в город, она рассказала мне все детали произошедшего и предложила вместе поселиться в фамильной усадьбе. Удивлена я не была, поскольку знаю мою подругу слишком хорошо, поэтому не стала противоречить, но с условием, что буду гостить у неё, а не останусь на совсем в том месте.

Мы поняли друг друга, и через некоторое время я отправила в усадьбу за лесом необходимые вещи. И вот, спустя время, взяв чемодан рукописей, приехала к Шел.

«в усадьбе»

Мы поселились в доме втроём и прекрасно проводили время, о чём можно писать, наверное, книгу. Но пока я хочу остановиться на этом. Может быть, книга однажды и появится. А в этот момент я слышу за окном библиотеки вороний крик и думаю поделиться стихами, что я написала в этой усадьбе за время пребывания в ней с моей дорогой подругой и её питомицей серой скандинавской прелестью...

Ворон на замке витражного мира
В старой усадьбе сидит на стекле,
В дымке прозрачной седого эфира
Скрыто предание, вьётся метель.

Тайны и книги зовут меня в поле,
Шёпот поэзии крылья простёр
Над хвойным лесом, ключи и пароли
Мне открывают чудной разговор.

...

Солнце садится за лесом неслышно,
Ветер стихает, укрывшись в ветвях,
Или крадётся тихонько по крыше
В час поэтический в дикий краях.

Письма в пространстве укрыты от взгляда,
Прошлое пряча в таинственный мир,
В розах чугунная дремлет ограда
Старой усадьбы, зажглись ламп огни.

...

На побережии старого сада
Дышит осенних ветров аромат,
Розы цветут — тайны странной отрада,
И поэтически к ночи манят.

В библиотеке портрет её лорда,
Серая кошка уснула и книг
Множество, там до восхода
Можно читать, погружаясь всей в них.