Обратись к поэзии

Легко увидеть красоту цветка,
Иль голубого лотоса, иль розы – их очевидна красота,
Но подорожник … обычное растение, как мы считаем.
Он красотой не обладает,
Ему не нужен ни уход, и ни садовник,
Растет сам по себе он где угодно;
И чтоб внимательно тот подорожник рассмотреть,
Сознание деликатное должны иметь,
И медитирующим человеком тогда ты должен быть,
Иначе не заметишь красоты,
Иначе мимо ты пройдешь,
И не заметишь тот простой цветок.
Он очевидной красотой не обладает,
И потому внимания к себе не привлекает;
Но красота его глубока, и она
Обычного есть красота.
Но все обычное в себе содержит необычное всегда,
И даже подорожник у плетня…
Упустишь ты его,
Коль не проникнешь сердцем всем в него,
И скажешь: «Откуда красота такая здесь растет,
Из подорожника ль она идет?».
Проходят мимо тысячи людей,
Никто, быть может, даже и не посмотрел
На этот маленький цветок,
Но красота его живет;
И коль тебя захватит эта красота,
То в мир другой перенесет тебя она.
На самом деле, не подорожник вовсе эта красота,
Иначе привлекал бы он каждого к себе тогда,
А это есть прозрение твое, и сердце в сей момент
Открытым стало, наконец.
Сочувствующим видением мы стали обладать,
В медитацию мы смогли вступать.
Медитация алхимию собою представляет,
И в золото металл простой собою превращает,
И может в лотос подорожник превратить,
Коль ты способен в медитацию входить.
И если смотришь ты внимательно когда, -
А это слово будет означать
Смотреть с осознанностью, медитативно,
С любовью и заботой, интенсивно,
А если без заботы смотришь ты,
Тогда всю суть ты упустил, -
А если видишь ты медитативно,
Тогда ты смотришь интенсивно,
А это значит, что тогда
Смотреть ты будешь без ума,
Без всяких мыслей в сознании своем,
Ни воспоминаний, ни желаний в нем не найдем;
Нет ничего, лишь пустота одна,
Коль смотришь в состоянии не-ума.
И даже подорожник у плетня
Перенесется в мир иной,
И райским лотосом вдруг станет он,
Не часть земли он уж теперь,
Незаурядное в заурядном мы здесь нашли,
И в мир другой открыли дверь,
Путем медитативным мы к тому пришли.
И все найти в моменте этом,
Все целое найти в обрывке этом,
Татхатой это будет называться,
И подорожник будет вдруг преображаться,
Коль он увиден был
С любовью, сердцем, с заботой и с безоблачным сознанием,
А не в обычном состоянии.
И ты тогда увидел другой мир,
Ты изумлен, и в   трепете благоговейном пребываешь,
И удивление великое в тебе вдруг возникает;
И как возможно это? Ведь это только подорожник у плетня,
Но если он возможен, возможно все тогда;
И если этой красотою подорожник может стать,
Поэзию такую может содержать,
Тогда большою проповедью станет
Лежащий на дороге камень,
И я могу и Буддой стать,
Когда таким видением буду обладать.
И если на тебя цветок простой
Такое впечатление произвел,
Сорвать его не сможешь ты,
Он сердца твоего достиг.
И если сердца смог цветок достать,
То как возможно его сорвать?
Сорвать и будет означать
Или разрушить или убить; убийством это можно называть.
Именно так действует наш ум,
Он разрушителен, владеть всегда желает он.
Владение возможно лишь в разрушении большом.
Приводим мудрость здесь одну:
Что каждый раз, когда владеешь ты
Иль кем-то, или чем-то, ты что-то и кого-то разрушаешь;
И если во владение женщиной вступаешь,
Разрушишь ты ее мечты.
Владеешь женщиной когда,
Ты разрушителем ее становишься тогда.
Тогда ты разрушаешь красоту,
И душу, и ее саму.
Владеет мужчиной женщина когда,
Он уже не человеческое существо тогда,
Его низводишь до объекта, до товара,
Который блага поставляет.
Смотреть должны мы научиться просто,
Так мягко, женственно, как будто словно
Цветку боимся боль мы причинить
Наблюдаемое и наблюдатель едины должны быть.
Ум чувствует хорошо себя со всем,
Владеть он может чем,
Что может контролировать, в руках держать.
Когда в медитативном состоянии будешь пребывать,
Не интересует тогда сознание твое владение.
Владеть – есть путь насильственного ума,
И если скажет ум: «Цветочек маленький», - тогда
Над ним себя он превозносит, без сомнения.
И ты цветок как будто перерос,
И он внизу тебя, у ног,
И остаешься на высоком пьедестале,
Себя намного выше его ставишь.
Тогда ты - человек, интеллектуал великий и поэт,
Но ты останешься в своем же эго, и это будет твой венец.
Когда же по-другому смотришь на цветы,
Там нет тебя, как будто исчезаешь ты.
Тогда нет наблюдателя, красота так велика,
Она трансцендентальным сделала тебя.
Ошеломила, в мир волшебный увела
Подорожника простая красота.
И вместо того, чтобы сорвать его, и им владеть,
Захвачен будешь им настолько, что лишь смотреть
Способен будешь в этот миг.
Сдаешься ты тогда
Всей красоте цветка,
И красоте мгновения отдашься ты,
Благословению здесь и сейчас.
Простого восхищения, простой любви здесь будет не хватать,
Должно быть понимание,
Должно быть произведено знание.
Любовь высокая всегда есть понимание,
А ум всегда лишь жаждет знания;
И есть перфекционист   твой ум,
«Ничто не познанным не может оставаться,
И ничему таинственному нельзя позволить оставаться», -
Так думаешь ты, мой друг.
Пока твой ум всего не знает, он будет в страхе пребывать,
Потому что знание дает власть,
Если есть таинственное что-то, что умом не можешь воспринять,
Ты в страхе обречен остаться,
Потому что таинственное контролировать нельзя.
Мы не узнаем никогда
Что может в таинственности той скрываться,
Может быть, враг, опасность или угроза,
Как это страшно, как тревожно!
По мнению твоему, таинственность понять люди должны.
До самой сути, до глубины дойти.
Но … тогда поэзия, любовь – все исчезает,
Ни тайн, ни удивления уж не бывает,
Исчезнет и душа, и песня, и празднование исчезает.
Тогда все познано – и ценного нет ничего,
Тогда и нет того,
Что чего-нибудь хотя бы стоит;
Все познано - и в жизни смысла нет тогда,
И важности в ней не будет больше никогда.
Парадокс большой мы в том находим,
Что сначала ум твой говорит:
«Узнай все», - когда же узнаешь ты,
Он скажет так:
«Нет в жизни смысла никакого», -
Ты сам разрушил смысл, лишив себя покоя.
Теперь ты жаждешь смысла, что за чудак?
И ум твой разрушителен всегда
В отношении смысла; он требует, чтоб только познавать
Весь мир и даже то, что не доступно нам понять.
Он не допускает третьей категории, и есть она
Непознаваемое, существующее всегда;
И именно в непознаваемом – весь жизни смысл.
Вокруг себя ты оглянись –
Все ценности великие – любовь и красота,
Молитвы, Бог – все, что только
Есть действительно важное настолько,
Что делает жизнь твою тогда
Того достойной, чтобы жить – третью категорию собою составляет.
Непознаваемое собой название Бога представляет.
И есть оно название другое
Всего таинственного и чудесного, и без него
Не может в сердце быть удивления никакого,
А без удивления сердце предстает
Как не живое сердце, и оно
Сердцем уж не будет выступать.
Без трепета в груди способен ты терять
Нечто безмерно драгоценное, и твои глаза
Запылены в тебе тогда,
И ясность потеряли,
И птица продолжает петь, но это пение на тебя уж не влияет,
В тебе ничто не шевелится,
Нетронутым сердце остается,
Потому что знаешь,
И все заранее ты объясняешь;
Тогда в могилу впору уж ложиться.
Деревья зелены, но зелень их
Тебя в танцора, и в певца не превратит,
Она поэзию в тебе не порождает,
Поскольку объяснение всему ты знаешь,
Что это хлорофилл
Деревья все позеленил.
И от поэзии не остается ничего,
Когда есть объяснение, поэзия исчезнет все равно.
Утилитарны объяснения,
И если не познаваемому не веришь,
Как можешь ты тогда сказать:
«О, как красива эта роза!»,- ведь красоту ее не сможешь увидать.
Где красота ее? Ведь красота не будет выступать
Химическим компонентом розы.
Проанализировать цветок возможно,
Но не найдешь ты красоты в цветке;
И если в непознаваемое не веришь, ее не встретишь ты нигде.
Вскрытие человека можешь ты произвести,
И не найдешь в нем никакой души;
И Бога можешь продолжать искать,
Все поиски твои потерю времени лишь будут представлять,
И не найдешь Его нигде,
Потому что Он – повсюду и везде.
А ум продолжит упускать Его,
Уму ведь надо лишь одно,
Чтоб Бог объектом был.
А Бог на все творение Себя распространил.
Бог есть вибрация, и если ты настроен,
На то, что существует беззвучный звук,
На звук хлопка одной ладонью,
И если на таинственное себя настроишь, друг,
Узнаешь ты тогда,
Что Бог – везде, всегда.
И Он – лишь только ОН,
Он - Бытие само,
И станет Он тогда
Синонимом существования, синонимом бытия.
Но эти вещи нельзя понять,
И их до знания низвести нельзя.
Когда увидел подорожник истинный поэт,
Он все забыл – ни прошлого, ни будущего в уме уж нет,
Ушло все прошлое, и будущее исчезло без следа,
Вопросов ум не задавал тогда.
Лишь изумление тогда поэт познал,
Ребенком в тот момент он стал,
Как будто детские глаза
Внимательно и любяще смотрели на подорожник у плетня;
И в той любви, в заботе этой понимание живет всегда,
Не интеллектуальное, не аналитическое понимание,
Оно - есть высшее сознание.
Понимание Запада – есть интеллекта понимание,
И ум мужской оно собою представляет;
Но на Востоке обитает
Иного рода понимание,
Женский ум оно собою представляет.
Два подхода к реальности бывает:
Один – Восток, другой – Запад собою представляет.
Один – есть интуиция, глубокое прозрение;
Другой – есть ум поверхностный; различны их суждения.
Есть множество вещей таких,
Которых не может выразить западный язык
Потому что подход восточный глубже,
И проникает он до самой сути.
Мы можем посмотреть с Восточной точки зрения,
И можем посмотреть и с Западной; и сделать заключение,
Что на поверхности казаться будут сходными они,
Но если глубже на реальность смотрим мы,
Тогда различие обнаружится всегда.
И если разбираться глубже в заключениях,
Найдем различия большие, без сомнения.
Поэзия Востока есть прозрение, и более глубокая она,
И чтоб ее почувствовать, тогда должны
Интуитивными стать мы.
И очень тонким нужно стать,
Интеллектуально ее не сможешь понимать;
И чтоб ее понять,
Ты интуицией глубокой должен обладать.
Запад – ум, Восток – не-ум собою будут представлять.

Подсобная лит-ра  Ошо: «Интуиция"