Консервы

Уебав часового багром,
Мы однажды ночью убежали вчетвером :
С тремя блатными я сделал ноги,
Хотя мне и дали всего год, за налоги.
Вторые сутки, как мы в бегах -
На перекладных и проходных товарняках,
Да только во сне, - до сих пор бывает, -
Вой сирен и собачий лай
Мерещатся мне. И я знаю, что глюк,
Но подрываюсь средь ночи вдруг
С холодной земли на ночном привале.
Тогда меня старшаки успокаивают :

Всё нормально! Всё ерунда!
Первый рывок - это стрёмно всегда!
Спи, брателло! Отстал спецназ.
Нету здесь никого, кроме нас.

Выползли из болот и низин,
В местном посёлке подломили магазин :
Цапнули хлеба, кило леденца,
Да ломанулись обратно в леса.
Я хапанул две бутылки «Сенной»,
Старший сказал : - «Молодец, молодой!»
Водку пустили по кругу в ночи
В знак вечной дружбы серьёзных мужчин!
Долго в потёмках вели разговоры
Про непростую судьбинушку вора,
Про положняк, про ментов - пидорасов,
Про монолит уголовного братства,
Как прокурор посидит на ***…
Жизнь арестантам! Даёшь АУЕ!

Ночь пролетела. Мы снова в пути.
Трудно, конечно, но надо идти!
Твёрдо известны нам цели похода :
За лучший мир! И за нашу свободу!
Пятые сутки почти что без сна,
Кончились сёла, кругом - тишина,
Сраного домика даже и то
Нету, кажись, километров на сто.
Все уморились, я тоже устал
И законючил, что нужен привал.
- Ждём, как стемнеет! Светиться не стоит!, -
Бросил мне старший, по кличке Брандспойт.

Шли ещё долго, и, кажется, - вот
Вдруг наконец покраснел небосвод!
Значит, закат-то уже на носу, -
Выбрали, вроде, полянку в лесу…
Скинули, аки железные латы
Рыцари, чёрные наши бушлаты,
В кои рядил нас проклятый острог!
Сели в кружок, развели костерок.
Ночь приходила на очередь вечера,
Всё хорошо! Только кушать вот нечего :
Все магазины, сельпо и деревни
Либо прошли, либо дальше, наверное…
Завтра найдём пропитание, значит!
Глупо роптать джентельменам удачи :
Ур;к матёрых, парней криминальных
Не испугаешь простым голоданием!
Так подвели разговору венец,
Каждый один рассосав леденец.
Мы же, как братво! Как орден! Как стая!
Тьма заклубилась совсем уж густая
И в животах заурчало опять…
Мы порешали, что надобно спать!

Снилась мне мама. И тётя Наташа -
В синем халате завскладчица наша,
Километровые снились столбы,
Курица снилась, картошка, грибы,
С творогом сладкие снились колечки,
Плов из хорошей рассыпчатой гречки,
Рулька ещё, килограммов на пять…
Тут я почуял, что трудно дышать.

На бок хотел повернуться, но сразу
Чувствую - нет. Не выходит ни разу.
В ужасе резко открывши глаза
Понял, что связан я, как колбаса!
Крикнуть хотел, отогнать дурноту,
Только мешает тряпица во рту.
Тело от пут затекает и ноет,
В искрах костра же стоят надо мною
Трое тюремных моих закадык -
Жадно у каждого ходит кадык.
Я замычал и задёргался было,
Только затянуты с бешеной силой
Были бичёвки, которые мы,
Кстати, упёрли ещё из тюрьмы.
Сталью блеснула заточка кривая
И, улыбаясь гнилыми зубами,
Голосом вкрадчивым, тихим, спокойным
Заговорил вдруг со мною Брандспойт :
- «Право, какая-то реакция странная…
Хули ты думал-то, вафля ****ая?!
Ну вот прикинь, по хорошему так, -
Нахуй нам нужен был жирный тюфяк?!
Только для этого разве и нужен, -
Чтобы чуть что - захуярить на ужин!
Ради такого вот светлого дня
Вся и провёрнута эта херня»

Я обосрался, заёрзал в говне.
Все засмеялись, склонились ко мне
И зашептала поганая свора
Смерти считалку мне на уши хором :

Ты не первый, кому ****а!
Ты - консервы! Ты - просто еда!
Ты не первый, кому ****а!
Ты - консервы! Ты - просто еда!