В одном маленьком городе где-то на севере

В одном маленьком городе где-то на севере,
В трехэтажном дому на втором этаже,
Среди пасмурных стен и сгнивающей мебели
Бродит дымом покрытый хромой человек.

На нем мятый костюм цвета бурой бессонницы
Со следами стареющих бывших торжеств,
Ему лет пятьдесят, но осознанно просится
На поникшую голову серый асбест.

Он подходит к двери, а затем на мгновение
Со всей силы сжимает дрожащей рукой
Накалившийся кровью висок от мигрени,
Возвращая нервозно пропавший покой.

Оклемавшись от приступа, он несознательно
Вспоминает с механикой резкой в груди,
Что давал обещанье звонить обязательно,
А теперь уже поздно кому-то звонить.

Возвращаясь к окну мимо тумбочки с признаком
Барахла в виде мелочи, книг и ключей.
Телефон натуральным видением призрака
Отрывает внимание от мелочей.

Он уверенно смотрит на трубку манящую,
Поднимает её, но в испуге отскок
Совершает к стене. Так сработал пугающий
Одиноких людей монотонный гудок.

Хаотичным маршрутом глаза неразборчиво
То брыкаются в пол, то войдут в потолок,
Пока нежным спокойствием все не закончится,
Наконец из-под спичек поймав коробок,

Он откроет его, содержимое высыпав,
И зажмурит глаза, и прижмется к стене,
Наполняя упавшими спичками-мыслями
Свою голову-короб закатом зарей.

Отдышавшись значительно запертым воздухом,
Он со лба рукавом пиджака уберет
Все попытки вернуться, которые промахом
Обернулись в обильный рассеянный пот.

Потихоньку привычное губ состояние
Помогает движением телу всему
Раствориться удобно в прохладном диване
И готовиться к старого запаха сну.

И приснится ему зыбкий дом возле озера,
Насекомых где в детстве пихал в коробок.
Он останется там, услыхав звуки взрослого
Сердца на телефонный похожий гудок.