***

Я бы сказал, что это своего рода чёрная ностальгия. Или, вернее сказать, пепел, зола ностальгии. Словно спираль памяти, которая так долго и так сильно светилась румяным розовым, в конце концов перегорела и теперь покрылась серо-зелёным металлическим налётом, таким образом метафорически опустившись к земле. Хотя лично я ощущаю пространство жизненно-событийной памяти как причастное преимущественно к стихии воды. Более прочего для памяти подходит сравнение с колеблющейся на ветру тканью, которая имеет свойство менять свой цвет в зависимости от того, под каким углом падает свет и с какого ракурса я смотрю на её поверхность; она движется и переливается. Кроме того, у памяти, как и у ткани, с которой я её сравниваю, есть свой микроуровень, своя молекулярность, свои поры, — и, соответственно, есть кардинальные различия на уровне макромира и микромира. Я вижу огромную пропасть между воспоминанием, рассматриваемым на макроуровне, и тем же самым воспоминанием, разглядываемым на уровне молекулярности. Другой вопрос, что в большинстве случаев на микроуровне воспоминание практически не подлежит восстановлению.

Весьма интересен этот переход от огня к земле. Казалось бы, эти субстанции являются максимально удалёнными друг от друга, — однако как же быстра и интенсивна трансмутация одного в другое... Пожалуй, именно так выглядит увядание и падение памяти. Это несколько больно, скорбно и тоскливо, однако этот процесс, как мне кажется, тут же сопровождается некоей автоанестезией (подобно тому, как, засыпая, мы не можем осознать, в какой именно момент произошло засыпание, поскольку при обычных условиях невозможно очнуться по ту сторону сна и дать себе ясный отчёт в том, что засыпание свершилось, нельзя очнуться и по ту сторону разрушившейся памяти, невозможно дать себе ясный отчёт в том, что произошёл факт забывания — если же такой отчёт может быть дан, значит забывания на самом деле не произошло).

Действительно, тянется к почве та молодость (теперь уже мне не принадлежащая и как будто бы даже ко мне и вовсе не относящаяся). И зияющий колокол (какой сильный образ — я просто содрогаюсь!), который запаздывает в единственном своём массивном, тяжеловесном, многотонном движении, и тяжёлые звуки, которые взмывают в небеса, подобно лебедям — все слова здесь подобраны с филигранной точностью, каждое из них звучит крайне пронзительно в невообразимо мелодичном слиянии. Как же хорошо сделано! — невероятно хорошо... Я в огромном восхищении. Здесь всё идеально на своём месте. Высокая, шикарная поэзия, поистине музыкальная в своей основе. Легко, лишь одним касанием переносит она в самый центр тонких ощущений — настолько искусно она исполнена.

Владимир Лодейников   18.11.2023 01:10   •   Заявить о нарушении