Война и мир. эпилог. гл. э-1-3б

Э-1-3б

Случайностей много, творящихся в мире,
Они бороздят жизни всей океан,
Случайная власть позволяет ей шире,
Включая во власть все интриги, обман;

Вникать во все области дел человека,
Случайно и «Павел» стал «Первый» царём;
Всему, что случилось в течение века,
Случайности все — как осели на нём.

Они, все случа;и, плывут ему в руки,
И заговор на руку стался ему,
Убить Энгиевского — вовсе не муки;
Разгром австрияков — вдобавок к всему.

И вновь Аустерлиц — всё та же случайность,
Вновь крепнет, случайно, вся новая власть,
Случайность — уже будто не;обычайность,
Сопутствует славе ему же во сласть.

И мир признаёт его эту случайность,
Для Франции всей — возрождённый итог,
Присвоив название ей — гениальность,
Включая разгром словно сей эпилог.

Но мы с прославленьем торопимся очень
И также с позорным величья концом,
«Ещё только лето, потом будет осень»,
Пока же ОН выглядит, как молодцом.

Растёт его сила в годах пятых-девятых,
Путём покорения множества стран,
За счёт всех возможностей в них необъятных,
Его дополняя военный таран.

Он создал армейскую группу вторжения,
С войсками уже покорённых им стран,
Достигшей почти миллион исчисления,
Что больше в два раза, чем наш, русский стан.

А их снаряженье и во;оруженье
Числом и убойною силой тех лет,
Достойный пример всего опереженья,
И как гарантия будущих бед.

Правители стран, уже им покорённых,
Один за другим, угождая во всём,
Конечно же, силой к тому принуждённых,
Отныне лишь гения видели в нём.

И больше, чем сам ОН, себя прославляя,
Возносят величие на пьедестал,
К ногам его сами себя обрекая,
Чтоб всем показать, как Великим ОН стал.

Заискивать милость такого Величья
Жену посылает сам прусский король,
Австрийский монарх свою дочь «для приличья»,
На ложе исполнить шлёт женскую роль.

А папа — блюститель святыни народов,
Религией двигает славу ему,
Религия служит ему вроде брода,
Чтоб не угодить, не дай бог бы, во тьму.

Любое событие или деянье,
Свершённое им «на путях к высоте»,
К нему привлекали людей всех вниманье,
Когда то деянье равно пустоте.

Стремясь на восток, достигает ОН цели:
Престольная — русских столица Москва,
Куда все французы так рьяно хотели
Разграбить её, так свербила тоска;

Явилась случайностью вновь столь желанной…
Но вдруг здесь случилось всё наоборот,
Случайность ему оказалась обманной,
Она, указав от ворот поворот,

Их встретила серией страшных пожаров,
А не хлебом-солью, как было везде,
Подобно змее она впила в них жало,
Принудив подохнуть в уютном гнезде.

Но чтобы случайно остаться бы живым,
На всякий же случай решили бежать.
Каким же их бегство явилось «счастливым»:
Дорогой обратной с добром умирать.

И вся гениальность случилась, как глупость,
Отныне случайности — против него,
Явив в том свою полководца всю тупость,
Развенчан стал миф бывшей славы его.

И вновь происходит движенье народов,
Но только обратно течёт весь поток,
Уже без сражений, естественным ходом,
С победой в Париж прибыл дикий Восток.

Воспрянув с победой «немытой» России,
Союзнички, те, кто в прошедших годах,
Сдавались без боя французской стихии,
Опять на случайных, каких-то правах;

Они, как «участники» этой победы,
Примазавшись к славе восточной страны,
В тиши, без пожаров, прожив свои беды,
Своим въездом в Париж как возна;граждены;.

Казалось, погибла имперья в Европе,
Вершится уже над злодеем и суд,
Но вдруг по каким-то таинственным тропам,
Победу свою они не стерегут.

Его, как в тюрьму заключают на остров,
Наивно мечтая, что это — конец,
Хотя средь людей он и малого роста,
Но рано с него сняли славы венец.