Лепкий, Филипович, Мысык, Антонич

.





СОНЕТ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА / ВРЕМЕН СССР


Авторы: Богдан ЛЕПКИЙ, Павел ФИЛИПОВИЧ, Василий МЫСЫК, Богдан-Игорь АНТОНИЧ




============================================


Богдан ЛЕПКИЙ (1872-1941) -  украинский поэт, прозаик, литературовед, критик, переводчик, историк литературы, издатель, публицист, общественно-культурный деятель, художник.
© Перевод В. Ленцов


ПРЕЛЮДИЯ DES-DUR

Я вижу в снах село весною:
Сады в цвету, черемух белый пух,
Кудряшки верб над тихою водою
И, смежив веки, в волнах спящий луг.

Уже пастух пригнал в деревню стадо.
Закатный луч сгорел средь облаков.
Родной покой – звенящая  отрада  –
И синий дым над крышами домов.

Все мнится  –  ты бежишь ко мне тропинкой
По зеленям пшеницы, ячменя
И ветерком певучим тянешь руки.
В душе воспоминания. Тростинкой
Качнулась боль  –  и обожгли меня
Старинной дудки плачущие звуки.



Павел ФИЛИПОВИЧ (1891-1937) – советский украинский поэт, переводчик, писатель и историк литературы. Представитель «расстрелянного Возрождения». Входил в группу неоклассиков.
© Перевод А. Струк


***

День светлый притомился и притих,
Дав глубину лазурному покою,
Нисходит солнце тихо за рекою
К раздолью грустных вечеров моих.

Надолго остановится у них
И пламенеет позднею красою,
Как будто бы приводит за собою
Ряд миражей кроваво-золотых.

Окончен день. Но лучезарно-нежный
На синь небес и на простор надснежный
Разлился свет, и долго нету тьмы;
Лишь месяц серебристый тенью вышит,
Узоры темно-синие он пишет
На пышных одеяниях зимы.



***

Смотри: зигзаги молний бьют в отроги
Зловещих туч, и слушай, как они
Приносят ветер с голосом тревоги, –
Безумен ветер, и кровавы дни.

Не первый год, как отвернулись боги,
Остались люди с мертвыми – одни,
Живут и плачут: дайте же подмоги,
Чтоб лечь спокойно в гроб под плач родни.

И я скорблю. Меня гнетут раздоры.
В днях нынешних ищу теперь опоры
И прошлым, нет, не обольщаюсь я,
Не расстаюсь я со своей мечтою:
Встал человек над черной пахотою,
Как небо, гордый, сильный, как земля.




Василий МЫСЫК (1907-1983) – советский украинский поэт, прозаик и переводчик.
© Перевод Ю. Денисов


ЛЕТО

1
Тревожная пора! Набух армяк,
Отяжелел, – шумливый и колючий
Дождь льет и льет. Не сходят с неба тучи.
Засохший грунт податливо размяк.

Не скошен хлеб. Расхлябанный большак
Весь в колеях. Не просыхают кручи.
Осело сено в копнах на лугах.
А там, вдали, гроза еще ревучей,

Несет на села грозный свой заряд.
Вот где встряхнет у старых осокорей
Раскидистые ветви! Закипят
Потоки шумные на косогоре.
Польется «молоко» с беленых хат,
И ягоды посыплются, как зори.

2
И будут рдеть, лишь дунет ветровей,
Подобны ярким дорогим каменьям,
В росистой поросли, что с нетерпеньем
Ввысь тянется, к сплетению ветвей,

Больших и старых. Сад глухой, ей-ей,
Как будто захмелел иль с умиленьем
Внимает танцу с приглушенным пеньем
Листочков молодых  –  своих детей.

Какая свежесть! Словно в думе той:
«Возцобні комиші, довольні води!»
Чу! Ясно слышно после непогоды
Там, где-то на тропиночке степной,
Над просыхающей от ливня нивой,
Вечерней песни взмыл мотив счастливый.

1926



Богдан-Игорь АНТОНИЧ (1909-1937) – украинский поэт, прозаик, переводчик, литературовед.
© Перевод Н. Котенко

ПРЕЛЮДИЯ

Такое в жизни выпадет мгновенье,
что не решишь, откуда, почему
оно грядет в ночную кутерьму
и в полдень, осиянный вдохновенно.

А видишь даль такую  –  сам не веришь!..
Отдышишься, кромсаешь в клочья тьму
и слышишь счастье давнее, –  ему
забыл ты цену в суете и скверне.

Холмы и топи пресекли дороги,
взволнована морских поверхность грив  –
таков соревнованья путь пологий.
И пусть чело кнут неудач изрыл, –
ступенькою к победе недалекой
становится для сильных каждый срыв.

1931


СТАРОЕ ВИНО

В холодной тьме подземного чертога
по стенам тишина  –  что зерна града.
И пьяный, мятный запах винограда,
и строй бутылок в паутине моха.

Как в землю рало, в те ряды без вздоха
вбивает время плесень  –  где пощада?
Бутылки взбухнут в подземелье склада
и вдруг взорвутся, как стручки гороха.

Вино в песок уйдет, пунцовость роз
всочится в зелень мохового прута.
И мы, бывает, восхотим всерьез
своей реальности разрушить стены,
хотя бы даже, сбросив эти пута,
влились бы в нам неведомые вены.

1931


ОМЁТЫ

И шепот над равниною разнесся:
как будто на весы, на горизонт
укладывал в упитанный омёт
косец набухшие мукой колосья.

И зашумели вдруг: «Еще сорвемся».
Так каждый колосок предполагал,
а ветер лихо драл вихры лугам
и гордые стога таскал за косы.

Ведь лучше им, чем преть по чердакам
или под жерновами погибать, –
чтоб ветер их разнес по большакам,
чтоб улететь на кружевах метелиц,
О, кто не знал желанья убежать
от серых будней ненасытных мельниц.

1931


СОРЕВНОВАНИЕ АТЛЕТОВ

Судья с лицом распухшим  –  точно бонза,
его свистка пронзительный сигнал,
вокруг  –  страстей разбуженных накал,
овации и мышц литая бронза.

Победы кубок праздно серебрится, –
беру его, оглохший и немой,
а на земле лежит противник мой,
поверженный в двойном нельзоне рыцарь.

Я  –  бог, я  –  статуе античной равен,
я царственно арену оставляю,
хоть реет славы гром над полем брани.
Бокал несу в притон свой, как в полон,
я пить хочу, я жаждой понукаем,
к бокалу приникаю  –  в нем полынь.

1931


МУРАВЕЙНИК

Причудливы, как сказка, города  –
из рыжей глины и трухи померкшей.
И нити улиц сплетены, как нервы,
и рига, и тесовы ворота.

Предела нет заботам и трудам,
однообразны годы, как консервы.
Где будет финиш, кто был зодчий первый?..
Лепи листок к листку  –  и так всегда!..

В подвале, беспросветном, как тюрьма,
сосет кровь мошек алчущий вампир.
Рядами над рядами здесь дома
хвалой труду наполнили эфир.
Подумай: шаг нечаянный впотьмах  –
и сапогом расплющен целый мир…

1931









.