Распятья березовых веток

Распятья березовых веток,
Направленные на меня,
Кусают глаза. Без салфеток
Взволнованная простыня
Волнуется много сильнее.
Какой изнурительный миг,
Когда элегантно синеет
Толпа неизученных книг.
Стучат молотки с топорами,
И где-то бензопила
Мне уши унылые ранит,
Как вогнутая стрела.
Настенный ковёр улыбаясь
Глазами оленний гурьбы
Мне напоминает про старость
Моей молодой головы.
Мелькают родные фигуры
С заботой какой-то и без.
Всех мыслей возможных структуры
Стремятся в архангельский лес.
Валяются хлебные крохи.
На лоб опускается свет.
Сюжеты полны суматохи,
А может их попросту нет.
Возможно, я попросту брежу,
Как самый простой фантазёр,
Но голосом каменно-свежим,
Звучанием рек и озёр.
Глаза не моргают, и веки
Лишились работы теперь.
И страшные те человеки,
В которых скрывается зверь.
За лирикой прячется слабость,
Тревоги избитой души.
Немного мне жить осталось
В свободной от шума тиши.
Я чувствую как по коленке
Природой струится комар.
И как бы мне вырваться в сенки,
Где памяти гаснет угар.
Мне был недоступен, хоть дружен
Вселенной игрушечной мир,
Я сердцем был грозно простужен,
И пил оттого элексир.
Слепой и немного калека,
Но в «солнце» влюблённый навек.
Я был таковым человеком,
Но смертен любой человек.
Лежать устаю, но с кровати
Вставать невозможно, лежу.
Уснувши при полном параде
На мир и на время гляжу.
И столько всего происходит,
Как мухи событья гудят,
Когда забываю сегодня
Вчерашнее «солнце» - тебя.
И шорох цветочных обоев,
И тихую медленность дня
Впитает, а значит сокроет
Взволнованная простыня.
Когда-нибудь, лучше сегодня,
Какие-то, лучше бы мы,
Забудут, а лучше бы вспомнить
Бессонные ночи и сны.
Глаза открываю, и утро
Опять напрягает белье,
И солнце сияет по будкам,
Как будто уже не мое.
Но что-то тихонечко чешет
Мой полный системности мозг,
Как раньше или как прежде
Самим основаньем волос.
Скрипит невзначай табуретка,
Мешается ложкою чай.
Просроченная розетка
Ничто не даёт включать.
Приходит бездомная кошка,
Налью ей глоток молока,
Но все это понарошку,
Я умер. Я в облаках.