Гринберг, Скворцов

.




ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК I
(авторы родившиеся с 1900 по 1950)




Авторы: Семён ГРИНБЕРГ, Константин СКВОРЦОВ

===================================================



Семён ГРИНБЕРГ (род 1939)

***
…………………………Александру Лайко

Пошепчемся на лестнице пустой.
Ты говори, рассказывай. Собаки
Не обнаружат, не подымут лай,
И шлепанцы не выглянут: «Кто там?»
Здесь можно жить, помойственные баки
Сидениями да послужат нам.

Рассказывай, чего там, не молчи,
Ты говори, я не перебиваю,
Я думаю, нет, я соображаю,
Как приспособить эти кирпичи,

И баночки, два эти колеса,
По камушкам, похожим на скрижали,
Поехали! и чтоб не замечали
Всю нашу жизнь, все наши полчаса.


***

Как раз поэтому, должно быть, потому,
Что развалилася великая держава,
Он не успел воспользоваться правом
Последний отпуск провести в Крыму,
И опочил в начале октября.

Потом, когда его припоминали,
Бывало, плакали. Короче говоря,
Он каждого немного удивил,
Хотя Монетный двор не выпустил медали,
И Шапито спектакль не отменил.

И лишь один орал, что было сил:
– Родимый, на кого ты нас оставил!
Что было, кажется, совсем противу правил –
Жена должна была, а он опередил.


***

Другое время будет, расскажу,
Про что они сидели, говорили,
Как пили, кушали, вели себя в постели
И прочее, понятное ежу.

Теперь, когда я все еще служу
И навожу порядок в вестибюле,
Где большей частию сижу на стуле,
А дамы ходят по второму этажу,

Я сам приноровился отличать
Откуда каждая, с Москвы или Украйны,
Посколь на них особая печать,
Хоть нынче все подряд усреднены,
И многие для сохраненья тайны
Используют джинсовые штаны.


***

Присев за столик мелкого кафе,
Я тотчас окунулся в атмосферу
Весьма благочестивой суеты.
Заметно русские, изрядно подшофе,
Из тех, что с места делают карьеру
И с ходу обращаются на «ты»,
Мне предложили присоединиться.
Почти под музыку, раздетая девица
Несла на теле крупные цветы.
Я задержал дыханье и вкусил
От болеутоляющего пива,
И только после и неторопливо
Всю кружку до конца опустошил.
Густое было, местного разлива.

***

А дома было так же, как всегда –
Два коврика, положенны зигзагом,
Немножко наступали друг на друга,
Не оставляя дальше ни следа,
Направо, в помещении, куда
По большей части шастала супруга
(Если была, а нет, и, слава Богу),
Не прекращала действовать вода,
А если прямо – не было дверей,
Была холстина, то бишь, турникет
И нарисованный барак или сарай,
А может храм, напоминавший Пизу,
Из-за которой представал буфет,
Снабженный ослепительным сервизом.



Константин СКВОРЦОВ  (род. 1939)

Я в этой жизни многими любим,
И мне досталась страшная привычка:
Я обжигался пламенем твоим,
А сам горел, как тоненькая спичка.

За что ж мы так судьбу благодарим?!
Любимая, я не хотел об этом...
Но я навек твоим пронизан светом,
Твоим дыханьем, именем твоим!..

Ведь в этом мире знаем только мы,
Какими черными бывают дни,
Какими ослепительными ночи!
Мы умирали и рождались вновь.
Жестока безответная любовь.
Ответная любовь еще жесточе!..


114

–  Любимый мой, ты из меня растешь
Я стала, как земля, тебе покорной.
Всю грудь мою твои пронзили корни.
Где ты, где я - не сразу разберешь.

–  Любимая, ты слышишь, что на мне
Сто юных соловьев и старый коршун.
Не удержать тебе такую ношу
Среди ветров, кипящих на земле.

–  Мы выстоим перед любой Судьбою.
Навеки я, любимый мой, с тобою.
Спокойно правду принимай и ложь.
Пусть гнутся те, кому бежать неймется,
А на тебе пусть лист не шелохнется.
Мне больно это  –  из меня растешь!..


138

Любимая! Ты не считай морщин
Не огорчайся. Я прошу. Ну, что ты?..
Скажу по совести: ведь у мужчин
Свои отметки и свои отсчеты!

Но есть Судьбы тяжелая рука,
Карающая всех, за что, не знаю, 
Что женщины стареют к сорока,
Мужчины  –  только силу набирают!..

Ты ж  –  музыка!.. Ты вечна и стройна!..
И не морщинка это, а струна!
То разуверясь жили мы, то  –  веря...
Уходит год тяжелый, как состав...
Возьми бокал, а зеркало оставь.
Останови хотя б на время Время!


139

Перелистав цветистый календарь,
Ты говоришь мне с грустью:
…………………………– Да, все верно...
И вправду был наш август как январь.
Декабрь в слезах нам явится, наверно...

Я возразить хотел, но знаю: ты
Ждешь действий, а не лепета младенца.
Все сорок лет не красные листы –
Тебя я с болью отрывал от сердца.

Что мне созвездья Рыбы и Тельца?
Нет неба глубже твоего лица.
Твоим глазам единственным я верю.
Единственные и благодарю!
И не отдам тебя календарю  – 
У двери притаившемуся зверю!

173 (22-а)

Всё неспроста, родная...  Неспроста
Всплывают на бумаге строки эти:
Тебя ещё несёт по морю ветер,
А мне пора в укромные места.

Но я бросаюсь в  воду с головой,
Когда другого берега не видно.
Я понимаю, это несолидно,
Но что поделать, если я такой?

Ты где-то там, на дальнем берегу,
Сидишь в своём магическом кругу.
Перед тобою царская посуда.
А я глотаю неба синеву
В последний раз, ведь я не доплыву,
Но я гребу с надеждою на чудо!


179 (28-а)

Всё сводится зачем-то к одному:
Мы не даём друг другу жить в покое.
И в этом действе что-то есть такое,
Что неподвластно трезвому уму.

Не удивляйся, я тебя пойму,
Когда я в гневе, как дикарь в запое,
Так хочется тебе припасть к тому
Единственному, кто бы успокоил.

Опять с тобой ругаемся всерьёз.
Я не шутя довел тебя до слёз.
Обидь меня в ответ, и будем квиты!
Не избежать мне Страшного суда.
... И ты ко мне прильнула, как всегда,
Чтоб у меня и попросить защиты.


182 (31-а)

Помолимся, чтоб прошлое забыть,
Иначе нам, любимая, не выжить.
Опять весь сад заполонила сныть.
Цветок Любви на самый край ей выжат.

Не в том проблема: быть или не быть.
Мы с каждым днём с тобой друг к другу  ближе.
Мы отгоняем прошлое, и мы же
Сроднились с ним, как с участью рабы.

Нам мудростью не запастись из книг.
Опять тебя нечаянно настиг
Стон леденящий, словно всхлипы ветра:
– Зачем ты был, любимый, до меня?..
... И солнце меркнет среди бела дня.
И никогда мы не найдём ответа.







.