Ему за сорок, он влеком толпой...

Ему за сорок, он влеком толпой, он втиснут в многоглазую лавину. Он говорит себе: «Проснись и пой, пройди свой путь хотя б наполовину». Он каждый день является сюда, где серые врата на зданье сером, и смотрит вверх, где звёзды, как слюда, разбросаны по движущимся сферам.
 
Ступени без конца стремятся ниц, туда, где мертвен свет, а гул невнятен, и проплывают вереницы лиц, как гроздья акварельных бледных пятен. В тоннелях, где бетон и провода, и трасса в темноту уводит круто, хароны перевозят города, не в силах отклониться от маршрута.

Здесь все этапы ведомы ему. В пространстве тусклом и подслеповатом он произносит, уходя во тьму: «Миную восемь, выйду на девятом». Земля отверста, как драконья пасть, в ней ползает стальной и гибкий ящер. Слова «Я под землёй, могу пропасть» оставит миру всяк сюда входящий.

И понесутся сценой чередой, знакомы, как гравюры от Гюстава, как будто жизнь под мраморной плитой рука Творца взяла и пролистала: все эти барельефы, фонари, ступени, арки, страж в своей каморе; пространство, у которого внутри бушует человеческое море;

все эти золочёные слова, тяжёлые монеты медальонов, и речи, различимые едва, в каких-то помещеньях отдалённых; мозаики, орнаменты; сквозняк, похожий на тяжёлый сильный выдох; колонны, что одеты в известняк в давно окаменевших трилобитах.

Душа сосредоточенно нема. Пора на выход – по стальным ступеням наверх, туда, где небо и Нева, и площадь с птичьим криком, птичьим пеньем; где серый мир, заполненный трудом, суть Рубикон между двумя мирами… И каждый день он думает о том в оконной раме, как в портретной раме,

что можно жить и в брюхе у кита, но если отобрать ненужный плевел, возможно, обнаружатся врата, ведущие на следующий левел. В ответ ему мерцают города, и осень, угасая, дышит стыло. И всякий миг чудесно молода любовь, что движет солнце и светила.

_____________________
Друзья, добро пожаловать в моё сообщество ВКонтакте: vk.com/ivan_denisenko :)