о т. н. русской особой духовности и православии

И.Т. Лапкин, православный проповедник, о титуле "высокопреосвященство":
"Вопрос 513:

Почему Богородицу называют Пресвятою, получается, что Она больше чем Бог?
Ответ И.Т. Лапкина:

По смыслу именно так. Сколько таких названий напридумывали в церкви. Блаженнейшие, преподобные и даже святейшие. Хотя с последним названием Библия употребляет только веру и храм:

    Чис.18:10 – «На святейшем месте ешьте это; все мужеского пола могут есть, [ты и сыны твои]; это святынею да будет для тебя».

    Иуд.1:20 – «А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым».

Иначе сказать, все эти прилагательные есть ничто иное, как «дымное надмение мира». Это есть самое достовернейшее, наилучшее доказательство того, что Библия была позабытой и заброшенной книгой, и с нею никто не сверялся, не смотрел – так ли это, сходится ли со Словом Божиим. А если не сходится, то это чуждо истине и есть самая настоящая тьма.

    Ис.8:20 – «Обращайтесь к закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них света».

С какою лёгкостью сатана обольстил людей и они «клюнули» на это, думая, что сделали что-то великое, возвеличивая друг друга такими словами.

    Иоан.5:44 – «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?»

Все эти эпитеты, если брать их в истинном значении, не имеют никакого отношения к тем, кому прилагаются, так как объект не соответствует одеянию, и как правило в этом направлении скатывания вниз, отступлении от Библии ни разум, ни совесть не забили тревогу и закрепились на этом. И этот нечестивый обычай укоренился, и новые поколения его усвоили. И теперь повернуть назад к Евангелию, к Библии практически невозможно.

    Прем.Сол.14:16 – «Потом утвердившийся временем этот нечестивый обычай соблюдаем был, как закон, и по повелениям властителей изваяние почитаемо было, как божество».

И всякая попытка вернуться к первоапостольской чистоте вызывает только ропот, гнев и угрозу у всех, будь то старообрядцы, МП или РПЦЗ. Неужели не хватает богатого библейского словаря и симфонии, чтобы пользоваться этим богатством. Откуда взялись эти не евангельские слова «преподобие», «преосвященство», «высокопреосвященство». Это всё китайские стены, отделяющие руководителей от пасомых. В апостольской церкви все были как братья и сёстры, и что может быть дороже, чем такая одна семья.

    Деян.15:36 – «По некотором времени Павел сказал Варнаве: пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут».

    2Пет.3:15 – «И долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам»

    Флм.1:1 – «Павел, узник Иисуса Христа, и Тимофей брат, Филимону возлюбленному и сотруднику нашему».

Попробуйте сегодня обратиться с таким словом к священнику, епископу, патриарху: брат Николай, брат Максим, брат Алексий. Воззрятся на тебя, как на чужеземца. Я повторяю, что у нас вера не евангельская, а выдуманная человеками, и в этих вопросах перед сектантами мы должны только безмолвствовать опустив голову. В церкви нужно провести полную реформу и заменить «паспорта», т.е. названия."

-----------------

ПИСЬМО В. Г. БЕЛИНСКОГО К Н. В. ГОГОЛЮ
ОТ 15/3 ИЮЛЯ 1847 г.

Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочь и попова работника. Кого русский народ называет: дурья порода, колуханы, жеребцы? — Попов. Не есть ли поп на Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства? И будто всего этого Вы не знаете? Странно! По-Вашему, русский народ — самый религиозный в мире: ложь! Основа религиозности есть пиэтизм, благоговение, страх божий. А русский человек произносит имя божие, почесывая себе задницу. Он говорит об образе: годится — молиться, не годится — горшки покрывать.

Приглядитесь пристальнее, и Вы увидите, что это по натуре своей глубоко атеистический народ. В нем еще много суеверия, но нет и следа религиозности. Суеверие проходит с успехами цивилизации; но религиозность часто уживается и с ними: живой пример Франция, где и теперь много искренних, фанатических католиков между людьми просвещенными и образованными и где многие, отложившись от христианства, всё еще упорно стоят за какого-то бога. Русский народ не таков: мистическая экзальтация вовсе не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме; и вот в этом-то, может быть, и заключается огромность исторических судеб его в будущем.

Религиозность не привилась в нем даже к духовенству; ибо несколько отдельных, исключительных личностей, отличавшихся тихою, холодною, аскетическою созерцательностию — ничего не доказывают. Большинство же нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами, теологическим педантизмом да диким невежеством. Его грех обвинить в религиозной нетерпимости и фанатизме; его скорее можно похвалить за образцовый индиферентизм в деле веры. Религиозность проявилась у нас только в раскольнических сектах, столь противуположных, по духу своему, массе народа и столь ничтожных перед нею числительно.
-----------------

Взято из интернета.

«Русский народ ничего не понимает в своей религии... он смешивает бога со святителем Николаем и последнему готов даже отдать преимущество... Догматы христианства ему совершенно неизвестны» (Миссионерское обозрение, 1902, т. II)

«Русский народ малосведущ в религиозных вопросах» (Пастырский собеседник, 1905, № 30)

«Наш простолюдин объят непроглядною тьмою религиозного невежества, он порою ничего не понимает ни в исповедуемой вере, ни в совершающемся пред ним богослужении» (Церковный голос, 1906, № 46)

«Едва ли можно найти исповедников другой религии, которые бы гак плохо понимали свою веру, как именно сыны православной церкви. Незнание нашим народом догматики христианства — факт, который едва ли кем будет оспариваться» (Церковно-общественный вестник, 1913, №25)

«В Древней Руси масса усвоила дух христианства весьма односторонне и, так сказать, внешне-механическим образом приобщилась к нему, в результате чего в религиозном сознании ее явилось преобладание формы над содержанием религии, временно-случайного и второстепенного над существенным и важнейшим» (Странник, 1902, №8).

«Последующие события в жизни русских христиан, не только не могли ослабить первых влечений к обрядолюбию, а напротив, все тверже и глубже закрепляли их в сознании верующих. Беспросветная тьма, умственное невежество, отсутствие образования — все это были верные помощники тому, чтобы русские христиане все свои упования и надежды возложили на внешнюю, обрядовую сторону христианской веры, а не на существо ее... И эта любовь к внешним обрядам, к показной стороне сохраняется и до сего дня» (Церковно-общественная жизнь, 1906, № 38).

«Попробуйте побеседовать с ними насчет этого самого русского «обрядолюбия», и вы неизменно увидите пред собой тех именно «обрядоверов», которые чуть ли не всю сущность христианства полагают во внешнем культе. Всякие маленькие попытки к изменению обрядов, к сокращению их они неизменно будут считать подрывом самих основ,христианства, угрожающим самому бытию христианства. Всякую незначительную критику обрядовой практики они признают за ересь, достойную анафемы» (Церковно-общественная жизнь, 1906, .№ 38).

«По крайней мере, в первые годы своего христианства новокрещенный Василий (Владимир Святославич) не многим чем отличался от язычника Владимира, хотя усердно и выполнял богослужебный культ, вывезенный из Греции. Подданные великого князя, окрещенные славяне, тоже не ушли далее своего вождя: не без сожаления они изрубили свои недавние кумиры, насмеялись над своей прежней святыней, привязав ее, избитую палками, к конскому хвосту, и сейчас же обратились к новой внешности, к только что привезенной обрядности: в ней стали видеть своего нового бога, в ней проявлять свою лучшую веру» (Церковно-общественная жизнь, 1906, № 38).

«Обрядоверие,— душа русского простолюдина» (Странник, 1905, № 3).

«У нас не только простой народ, но сплошь и рядом даже в образованном обществе не могут различить в религии существенного от несущественного, догмата от обряда и обычая» (Странник, 1904, № 1)

Из статьи о сборнике А. Н. Афанасьева «Народные русские легенды»: «Чем больше вчитываешься в эти произведения народного духа, тем яснее становится мучительная мысль, что народ наш только по именам и словам знает христианство, но образ его мыслей — вне самого примитивного понимания элементарных истин евангелия» (Миссионерское обозрение, 1914, № 4).

«Не подлежит ни малейшему сомнению, что огромная часть нашей светской молодежи и даже часть (и весьма немалая) воспитанников духовно-учебных заведений поражена религиозным индифферентизмом, а иногда и прямым неверием в смысле отрицания главнейших догматических оснований религии. Об этом свидетельствуют более чем равнодушное отношение к церкви, небрежность в исполнении церковных обязанностей, полное нежелание хоть сколько-нибудь считаться с уставами церкви» (Странник, 1905, № 3).