Медь

Я исчезал, как окрик, за углом,
Отметив важность мимолётной роли,
Скрываясь в темноте и в алкоголе,
И было душно мне, и пожирало якорь дно.

Осклабившись, шептал стихи впотьмах
Каким-то новым, ненадёжным людям,
Читал, а сам, впотьмах души уставшей, думал,
Что мне за эту блажь пора по лагерям.

Вы скажете - какие лагеря -
Тебе, хороший наш, который год с рождения?
А я докручивал в себе озлобленность дарения:
То бишь корил себя, что тратятся слова.

Да, воду лил, расходовал огонь -
Какой ни есть, а вроде бы - от бога.
Но ощущал, что не моя дорога
Ведёт между людьми и дарит боль.

Я звонких слогов пригоршню в рот
Кладу и запиваю водкой - так бывает,
Иной мой друг осудит, прочий - подольёт,
Махну на лист - строка, как путь, кривая.

И снова вечер надеваю, как пальто,
Мир окружает, словно я в окопе,
Война обрыдла, но и мир - не то,
Ах, мне бы удавиться! Эти строки

Затем, какой-нибудь другой,
Намного лучше, чем я был, и с выдержкой солдата,
Произнесёт и вложит в руки, и опустят гроб.
И я погасну, словно окрик, за углом,
И всё равно, что мне в земле не рады.