Русалка

Мисхор. Причаливает катер —
И отдыхающих поток
Стремится на морские глади.
Свет лунный тонкой грёзой лёг
На волны, мирные, седые,
А в синей мгле на берегах
Горят гирлянды золотые,
Таясь в укромных уголках.

И пары, тихо наслаждаясь
Прохладой, что спустилась с гор,
Скользят вдоль набережной, маясь
Бездельем, устремляя взор
Окрест на бархатные кроны,
На цепи горные, прибой.
Прибрежные витают стоны,
Как глас легенд, в тиши ночной.

Под лунной нежной пелериной
Русалка в бронзе замерла.
На лик её, с тоской глубинной,
Печаль морской слезой легла —
Грусть юной девушки, обманом
Похищенной в гарем дворца.
Там дева, пленница султана,
Душой томилась без конца.

В гареме жизнь текла печально.
В чужой, далёкой стороне
Не радовал ни день хрустальный,
Ни сад, ни щебет в вышине.
Воспоминанья о любимом
Ей бередили душу вновь.
Казался столь недостижимым
Свет счастья, как мгновенья снов.

Забрав младенца, к одинокой
Скале бежала дева —  вмиг
Сокрылась в гребнях волн высоких,
Исчез в бурлящих водах лик.
В родной дали, куда стремилась
Она в тоске и грёзах дней,
Русалка вскоре появилась,
Прижав дитя к груди своей.

И с той поры при лунном свете
Чуть слышится напев простой.
И в колыбельном том куплете
Глас женский тонкою струной
Звучит, средь листьев замирая,
Как вздох загубленной красы,
И росы, густо проступая,
Блестят жемчужинкой слезы.