Смерть Ивана Бунина

В лесах прохладный, родниковый запах,
Как будто снизу вверх весенний ливень,
Готовый булькнуть в горлышке зелёном,
Прозрачные пускает пузыри.
И засветло не видишь, только слышишь,
Вернее, чуешь – под ногами звёзды.
Не успеваешь выговорить "ландыш",
И пропадает белая звезда.

И слово – тоже запах вездесущий.
За веком век благоухает имя,
Когда пыльцою признаков и знаков
Насыщен воздух, нет, не воздух – дух.
И слово чуешь в сумерках душою,
И не вдыхаешь, выдыхаешь только.
Не знает крестник твой одушевлённый,
Кто за него пожертвовал собой.

Свою дорогу находя по звёздам,
Вселенную теряешь ненароком,
И временами солнечного года
Считаешь ты земные времена.
Сказать "весна", когда приходит осень;
Сказать "любовь", когда кругом пустыня;
И суждено тебе сказать "Россия",
Когда твоя Россия – не твоя.

Всё сказано, и всё тебе чужое:
Земля, деревья, небо, море, лица.
Чужим пером, чернилами чужими,
Усталый, пишешь: "Только я да Бог".
А в зеркале чужой античный профиль,
В чужом гробу твоё чужое тело,
И только тот неугасимый ландыш
За тридевять земель сказал бы:
"Свой!"

1970-е годы.